Я помню время, когда пьесы Вампилова с триумфом шли по стране. Вместе с ними ходили легенды про провинциального драматурга, который написал пять пьес, поехал в Москву, где какую-то из них приняли к постановке, он вернулся домой и... утонул. Как истинный гений, в 35 лет.
Именно тогда я посмотрела четыре из пяти пьес Вампилова. Пятая, "Утиная охота", почему-то нигде не шла, и это интриговало.
Пьесу я прочитала через несколько лет в книге и поняла, почему возможно ее боялись ставить. Дело в том, что помимо очевидного реалистического сюжета, в ней есть еще один пласт, не вполне понятный, отдающий фантасмагорией. И по сути открытый конец, оставляющий возможность для самых разных толкований.
Фильм, поставленный В.Мельниковым (режиссером великолепного "Старшего сына" по другой пьесе Вампилова), считаю, получился не вполне удачным, несмотря на блистательного Олега Даля в главной роли и массу других прекрасных актеров (назывался он "Отпуск в сентябре"). Мельников снял реалистический фильм, получился сюжет про отвратительного и аморального алкаша, которого совершенно непонятно за что любили женщины и про которого непонятно зачем написали пьесу и сняли фильм. А ведь пьеса - про трагедию "лишнего человека" середины XX века, и ее герой Зилов - потомок Онегина и Печорина.
Теперь я думаю, вы поймете, почему мне было так интересно впервые посмотреть "Утиную охоту" в театре, тем более, что судя по отзывам, спектакль театра Et Cetera был отнюдь не реалистическим.
Что же у них получилось?
На мой вкус, у Et Cetera получилось слишком много фантасмагории. Кроме действующих лиц, на сцене три "плакальщицы" (которые в какой-то момент превращаются в невест), гитарист, оркестр, мужской и женский "хор" (так он заявлен в программе, хотя скорее, кордебалет). Все они играют, поют, танцуют и крякают. Часть реплик героев произносит кто-то из "дополнительных" действующих лиц, причем кричат герои гораздо чаще, чем просто говорят. Девушка героя бурятка, местами говорит по-бурятски и в одной сцене выходит в невообразимой сложности национальном костюме. Сцена залита водой, часть персонажей ходит в болотных сапогах, часть - в модельных туфельках, и те, и другие периодически плюхаются в воду и мокнут (актеров жалко). От всего этого шума устаешь очень быстро, а дополнительные эффекты затягивают спектакль, который идет три с половиной часа.
Есть ли смысл во всех этих "дополнениях"? Если честно, я его не восприняла, не считая того, что по нарастающей нагнетаются жуть и безнадежность. Возможно, именно этого хотел добиться постановщик. Тогда можно сказать, что он со своей задачей справился. Спектакль получился страшным и беспросветным. А главный герой - просто омерзительным (на порядок отвратительнее киношного Даля). Так что тема "лишнего человека", которому хочется сопереживать, и здесь осталась нераскрытой.
Готовя пост, выяснила, что недавно появилась еще одна экранизация "Утиной охоты" - с Евгением Цыгановым и Чулпан Хаматовой.
Пожалуй, после этой постановки не рискну смотреть...
Для поднятия настроения приведу фото памятника драматургам во дворе театра-студии Табакова (улица Чаплыгина, 1а). Александр Вампилов - в центре.
Особенности сюжета в драмах А. Вампилова «Утиная охота» и «Прошлым летом в Чулимске»
© Тихоненко Валентина Александровна
старший преподаватель кафедры языков стран АТР Школы региональных и международных исследований Дальневосточного федерального университета
Россия, 690922, г. Владивосток, о. Русский, ул. Аякс, 10, кор. D20.
Е-mail: [email protected]
В статье анализируются особенности сюжета в драмах А. Вампилова «Утиная охота» и «Прошлым летом в Чулимске». На основе анализа утверждается, что драматургом ставится проблема культуры человеческих отношений: как безнравственные поступки отрицательно сказываются на жизни других и какое влияние на людей может оказать высоконравственное поведение человека. Сюжет в обеих пьесах в сопоставлении с сюжетом в очерке А. Вампилова «Прогулки по Кутулику» позволяет прояснить авторскую идею о том, что культура взаимоотношений - основа человеческого существования - и главная ответственность за поведение всегда и везде лежит на личности. Ни влияние «среды», ни какой-либо этап в жизни общества не снимает с человека обязанности считаться с другими людьми.
Ключевые слова: А. Вампилов, действие в драме, конфликт, сюжетная канва, человек и «среда», ответственность личности.
Plot features in A. Vampilov"s dramas "Duck Hunting" and "Last Summer in Chulimsk"
Valentina A. Tikhonenko
senior lecturer of Department of the Asia-Pacific Region Languages, School of Regional and International studies, FEFU.
building D20 10, Ayaks Str., Russian Island, Vladivostok 690922, Russia
The article analyzes the problem of culture of human relations (how immoralities affect others" life and how moral behavior can affect human) on the material of A. Vampilov"s dramas "Duck Hunting" and "Last Summer in Chulimsk". The analysis of A. Vampilov"s dramas in comparison with his story about moral problems of modern society "Walking in Kutulik" allows to clarify author"s idea that culture of relationship is a basis of human existence and the main responsibility for human actions belongs to the personality, ever and everywhere. Neither environment influence nor any changes in society don"t remove a person"s responsibility to consider other people.
Keywords: A. Vampilov, action in drama, conflict, storyline, "community", man and environment, the responsibility of the individual.
Исследователи творчества А. Вампилова венцом его творческих достижений, как правило, считают драму «Утиная охота» (1967). Об этом писали А. Демидов, В. Лакшин, Н. Тендитник, С. Имихелова и другие. Между тем сам Вампилов, работая над своей последней законченной пьесой, считал, что драма «Прошлым летом в Чулимске» (первое название «Валентина») написана на достаточно высоком художественном уровне. О работе над «Валентиной» в 1969 г. Вампилов писал заведующей литературной части Московского драматического театра им. М. Н. Ермоловой Е. Якушкиной: «Новая пьеса («Валентина» - в двух действиях) наполовину написана набело, <...> придерживаюсь уровня «Охоты», а там авось, этот уровень и перемахну» .
Представляется, что обе пьесы, высоко ценимые автором в период его творческой зрелости, близки по замыслу и сюжету: они о том, как поступки окружающих людей, занятых мыслями о собственном счастье, могут привести жизнь человека к трагической черте. Рассмотрим сюжетные линии двух пьес драматурга, выявив единство проблем, волновавших драматурга.
Сюжет в «Утиной охоте», на первый взгляд, определяется и движется поступками и действиями главных действующих лиц, прежде всего Виктора Зилова. В разговоре о нем критики пытались разобраться в причинах грубого, скандального поведения умного, тонко чувствующего героя. Исследователи указывали либо на причины, которые следует искать в характере героя, считая его ответственным за собственную несо-
стоятельность (Е. Гушанская, Т. Журчева, В. Соловьев, А. Демидов), либо на внешние, независимые от человека обстоятельства, каковым было состояние общества конца 1960-х гг., та атмосфера разочарования в прежних иллюзиях и идеалах, которая выдвинула на передний план заурядность и пошлость, регламентированность и внешние приличия вместо необходимости внутренней духовной работы (Н. Тендитник, В. Сахаров, И. Шайтанов, Б. Сушков, В. Лакшин).
Зилов, безусловно, самый интересный человек в выведенном Вампиловым круге персонажей: его отличают свобода суждений, остро -умие, он ироничен, всегда владеет вниманием окружающих. Когда в начале пьесы Зилов просыпается в своей новой квартире и получает от друзей похоронный венок, он понимает, что жизнь его «в сущности проиграна», и мысленно прокручивает события последних трех месяцев. Пьеса так выстроена, что воспоминаниям посвящена большая часть действия - не менее 5/6 текста. Поведение окружающих и отношение к ним Зилова позволяют определить, в чем причина недостойных поступков героя: в его личности или в обстоятельствах, толкавших его на эти поступки.
В этих воспоминаниях окажется, что самым близким Зилову человеком, которого он потерял навсегда, была его жена Галина. Согласно авторской ремарке, Галина утомлена жизнью с «легкомысленным мужем», «бременем несбывшихся надежд», но сквозь ее усталость проглядывает «изящество, которое различимо не сразу и ни в коем случае не выказывается ею нарочно» . Авторская высокая оценка героини очевидна. Поведение Галины и в памяти Зилова постоянно подтверждает эту оценку.
Вначале Галина еще только подозревает об изменах мужа, но все же надеется на лучшее. Зилов благодаря хлопотам начальника Кушака получает квартиру, и новоселье для Галины представляется возможностью восстановить отношения с мужем, начать новый этап их совместной жизни, оставив все лживое в прошлом: «Мы здесь заживем дружно, верно? <...> По вечерам будем читать, разговаривать. Будем?» . Высокий душевный настрой Галины, ее любовь к мужу не вызывают сомнений.
В сцене новоселья ярко проявляется благородство Галины в отношениях с друзьями и знакомыми Зилова. Она не думает о потраченных деньгах, в отличие от, казалось бы, совершенно нерасчетливого мужа, который замечает, что «жратва нешуточная» подготовлена и что никто
из его друзей «такого не заслужил» . Галина не ждет от гостей подарков и старается поскорее завершить сцену дарения. В отличие от четы Саяпиных она не старается проявлять к Кушаку особое внимание и подчеркивать благодарность за новую квартиру. Она тепло приветствует Кузакова, когда тот из-за отсутствия денег в качестве подарка приносит садовую скамейку в дом, где пока не на чем сидеть: «Спасибо, Кузя! Лучше нельзя было придумать <...>. Поставьте ее к столу. На нее сядут дамы» . Очевидно, что из всего окружения Зило-ва Галина выделяет Кузакова, наверно, потому, что он «большей частью задумчив, самоуглублен», «в обществе он обычно в тени» . Зато официант Дима пугает ее. Невзирая на грубоватое, фамильярное поведение Веры, бывшей любовницы Зилова, и будучи интуитивно против ее визита, Галина попрощалась как с человеком, которого она хотела бы видеть в своем доме: «Надеюсь, вы будете у нас бывать. Я буду рада» . В свою очередь, Вера против своего ожидания верно оценила Галину: «Твоя жена мне понравилась. Удивляюсь даже, как тебе удалось на такой жениться <...>. Представляю, сколько она натерпелась из-за тебя. » .
Отношение Зилова к жене на протяжении всей его «работы памяти» отвратительно: он изменяет ей, врет, рушит последние надежды на семейное счастье своей реакцией на слова о будущем ребенке. Его равнодушие объяснялось тем, что он в это время организовывал свидание с только что появившейся в его жизни юной Ириной - об этом тоже помнит только он.
ЗИЛОВ. Ребенок?.. <...> Ну рад. Да рад я, рад. Ну что тебе - спеть, сплясать?... Увидеться?... Сегодня увидимся. Ведь не сию же минуту он у тебя будет» .
Когда Ирина пытается образумить Зилова во время скандала в кафе, заступаясь за оскорбленных им друзей, он оскорбляет и ее саму: «Вот вам еще! Еще одна! Хватайте! <.> Прелестное создание! Невеста! Ну! Что же вы растерялись? Думаете, ничего не выйдет? Ерунда! Поверьте мне, это делается запросто!» . Сюжетная линия Ирины показывает: все, что Зилов завоевывает у жизни своим обаянием, он не ценит и потому теряет. Теряет, потому что ни прекрасная жена, ни любовницы - сначала доступная Вера, потом юная, непосредственная Ирина - не давали ему счастья и удовлетворения. Не увлекала Зилова и не могла увлечь работа. Он понимал, что он не состоялся как инженер. Саяпину он говорит: «Старик, ничего из нас
уже не будет. <...> наша контора для нас с тобой самое подходящее место» .
Кроме женщин, в жизни Зилова были и друзья, которые охотно проводили с ним время, уважали его страсть к утиной охоте и готовы были сделать приятное: на новоселье преподнесли ему особый охотничий подарок - деревянных подсадных уток. Но и они убеждаются, насколько Зилов не считается с ними и не уважает их. Ему нет никакого дела до Саяпина, до его мечты получить, как и он, Зилов, новую квартиру, презирает его за то, что тот заискивает перед начальником, перекладывая всю вину на него, Зилова, когда приходится отвечать за липовую статью, которую они вместе подписали.
Во время ужина в кафе по случаю отпуска и предстоящей утиной охоты Зилов оскорбляет своих гостей, что называется, по полной программе. Если он и теряет близких ему людей, то по собственной воле. Ум и обаяние героя, которые притягивали к нему людей, не должны были давать ему право обращаться с ними как угодно. И сюжетный парадокс в том, что умный обаятельный человек никому из близких и друзей не принес добра, да и себе не доставил счастья и радости - таков итог «работы памяти» героя. Сюжет пьесы и воспроизводит эту «работу» как процесс осознания того, как своими руками он разрушал связи между собой и окружающими людьми.
Во время обсуждения пьесы художественным советом Иркутского драматического театра им. Н. П. Охлопкова возник спор о том, можно ли Зилова с его отвратительными поступками назвать современным героем. Вставал вопрос, кто же виноват в жизненном фиаско героя: общество, которое не дало достойных целей, или же он сам, слишком много требовавший от общества и от жизни.
Вампилов, по свидетельству Н. Тендитник, высказался о своем Зилове вполне определенно: «А мы - вот такие! Это я, понимаете? Зарубежные писатели пишут о "потерянном поколении". А разве в нас не произошло потерь?» . Эти слова объясняют не только социальную атмосферу времени, но и характер действия и сюжета «Утиной охоты», ведь важно, что герой проживает все события в своих воспоминаниях, а значит, сюжетные линии направлены на поиски героя в себе того, что «дурно отражается на других людях» .
С одной стороны, Зилов - «виновник» всего произошедшего, но с другой - только он способен понять собственную вину. Придет ли он к ее пониманию, совершится ли раскаяние - остает-
ся за чертой пьесы. Но, как показало дальнейшее творчество Вампилова, он не снял ответственности с личности, видел именно в ней залог нравственного отношения к жизни. Взаимоотношения человека и среды, человека и обстоятельств времени, показанные в сюжетных линиях «Утиной охоты», составляют сложный, порой противоречивый и парадоксальный процесс взаимовлияний и взаимоотталкиваний.
Вслед за «Утиной охотой» драматург написал очерк «Прогулки по Кутулику» (1968). Его создание уже состоявшимся писателем было продиктовано внутренней необходимостью осмыслить волнующие его проблемы. Оценивая культурные изменения за последние пять-семь лет в райцентре, где он родился и вырос, достижения материальной культуры - асфальт на центральной улице поселка, новую школу, большой стадион, концерт и танцы в новом Доме культуры, Вампилов видит и другую сторону реальности в связи с грубым поведением подростков, увязавшихся после танцев за девушками. Вспоминает он и дикий случай в соседней деревне Табарсук, когда подростки забрались в пустую школу, порвали классные журналы, нагадили ради забавы. Объяснять такие поступки молодых людей влиянием среды, как это сделала общественность, Вампилов отказался. «Дикость» (если воспользоваться любимым выражением Вампи-лова) писатель объясняет отношением человека к другим людям и, рассуждая о «влиянии среды», приходит к выводу: «Среда - это то, как каждый из нас работает, ест, пьет, что каждый из нас любит и чего не любит, во что верит и чему не верит, а значит каждый может спросить себя со всей строгостью: что в моей жизни, в моих мыслях, в моих поступках есть такого, что дурно отражается на других людях?» . Очерк не оставляет сомнений, что для Вампило-ва было важно: никакие внешние влияния не снимают с человека ответственности за свое поведение и отношение к жизни и окружающим.
Эти размышления будут воплощены в драматической форме и в пьесе «Прошлым летом в Чулимске» (1972). Ее сюжетный конфликт заключается в выборе героями линии поведения: одни готовы драться за свое счастье «зубами и ногами», как аптекарша Кашкина, как Пашка; другие - Шаманов, Мечеткин, Помигалов, Хороших - бывают равнодушны к окружающим, к нормам человеческой морали. Всем им противостоит Валентина, ни при каких обстоятельствах не приемлющая насилия над личностью, невнимания к чужой жизни. Она ухаживает за палисадником, украшая жизнь посетителей чай-
ной, не принуждая никого следовать ее примеру
Выращивать и охранять цветы. Любит Шаманова, не стремясь обратить на себя внимание. Наконец, она не позволяет отцу вступаться за ее поруганную честь.
Исследователь И. Григорай обращает внимание на сюжетную цепочку поступков всех персонажей, борющихся за свое счастье, которые подталкивают Валентину к тому, чтобы пожалеть Пашку и пойти с ним на танцы. В силу своего душевного склада Валентина не допускает возможности насилия. «Для каждого из героев,
Пишет И. Григорай, - автор создает свою предельную ситуацию, <.> когда свой кровный интерес - чаще сильное чувство - заставляет даже хороших людей позабыть об окружающих» . Иными словами, всех героев объединяет мотив борьбы за счастье. Кроме Валентины - она не борется за счастье, понимая его по-своему.
В первом варианте финала, когда Валентина после совершенного над нею насилия совершает самоубийство, автор подчеркивал значение роли этой сюжетной цепочки борьбы за счастье. Дер-гачев, далекий от событий вокруг Валентины, хотя и косвенно с ними связанный ненавистью к Пашке, утверждает всеобщую ответственность за смерть Валентины.
ДЕРГАЧЕВ. Мы виноваты. Все виноваты. Слышь, Павел. Все причастные. Все будем отвечать .
Мысль Вампилова ясна: виноваты все, а не только насильник Пашка. Примечательно, что от варианта самоубийства Валентины драматург затем отказался. Из воспоминаний В. Распутина известно, что Вампилов несколько дней чувствовал себя «скверно потому, что позволил себе усомниться в своей героине, поверить, что - да, сломали» . В последнем прижизненном (а значит, каноническом) варианте в заключи-
тельной утренней сцене первое, что делает Валентина, выйдя из дома, - берется чинить палисадник. Сильный характер героини не позволяет ей «надломиться» и утратить веру в людей, в то, что окружающие, в конечном счете, поймут назначение красоты в их жизни, придут к уважению чужого труда и друг друга.
Интересно, что в последнем варианте наметились две сюжетные линии. С одной стороны, поступки каждого действующего лица в драме ведут к трагедии Валентины, а с другой - ее нравственные нормы влияют на окружающих, утверждаются несмотря ни на что. Насильник Пашка уезжает из Чулимска, понимая, что не сможет завоевать ту, что не подчиняется силе. Следователь Шаманов готов вернуться в город и бороться в суде за справедливость в деле, которое раньше казалось безнадежным. Отец Валентины Помигалов теперь будет считаться с ее мнением и чувствами.
Если высоконравственное поведение человека может повлиять на людей, то и безнравственные поступки в немалой степени могут сказаться на их жизни - эта идея, высказанная в очерке «Прогулки по Кутулику», обернулась в развитии сюжета драмы «Прошлым летом в Чу-лимске». Если «среда», «окружение», «обстоятельства» в Чулимске привели Валентину к трагедии, это, по Вампилову, не причина, чтобы героиня отказалась от нравственных принципов, которые благодаря ей, в конечном счете, торжествуют.
Таким образом, в сюжетной канве драм «Утиная охота» и «Прошлым летом в Чулим-ске», в их действии и финалах воплощена сокровенная мысль драматурга о культуре человеческих отношений как основе нравственности. Именно эта авторская идея движет сюжет его зрелых пьес.
Литература
1. Вампилов А. Дом окнами в поле. - Иркутск: Вост.-Сиб. изд-во, 1981. - 690 с.
2. Вампилов А. Драматургическое наследие. - Иркутск: Иркутская областная типография № 1, 2002. - 844 с.
3. Вампилов А. Избранное. - М.: Согласие, 1999. - 778 с.
4. Григорай И. Особенности характеросложения в русской драматургии 50-70-х годов ХХ века. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2004. - 240 с.
5. Имихелова С. С., Юрченко О. О. Художественный мир Александра Вампилова. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. унта, 2001. - 106 с.
6. Распутин В. С места вечного хранения // Вампилов А. Избранное. - М.: Согласие, 1999. - С. 5-11.
7. Тендитник Н. Истины старые, но вечные // Тендитник Н. Мастера. - Иркутск: Вост.-Сиб. изд-во, 1981. - С. 125 -210.
1. Vampilov A. Dom oknami vpole . Irkutsk: East Siberian publ., 1981. 690 p.
2. Vampilov A. Dramaturgicheskoe nasledie . Irkutsk: Irkutsk regional printing No. 1 publ., 2002. 844 p.
3. Vampilov A. Izbrannoe . Moscow: Soglasie, 1999. 778 p.
4. Grigoraj I. Osobennosti khararteroslozheniya v russkoj dramaturgii 50-70-x godov XX veka . Vladivostok: Far Eastern University publ., 2004. 240 p.
5. Imihelova S. S., Yurchenko O. O. Chudozhestvenyj mir Alexandra Vampilova . Ulan-Ude: Buryat State University publ., 2001. 106 p.
6. Rasputin V. S mesta vechnogo hraneniya . Vampilov A. Izbrannoe - Vampilov A. Selected works. Moscow: Soglasie, 1999. Pp.5-11.
7. Tenditnik N. Istiny starye, no vechnye . TenditnikN. Mastera - TenditnikN. Masters. Irkutsk: East Siberian publ., 1981. Pp.125-210.
Жанровые особенности пьес А. Вампилова
«Старший сын» и «Утиная охота»
Творчество А.В. Вампилова занимает достойное место в истории русской литературы. Пьесы А.В. Вампилова образуют самобытное, многогранное и яркое художественное явление, по праву названное исследователями «Театр Вампилова».
Представленный пьесами разных жанров, начиная от лирической комедии и заканчивая психологической драмой, «театр Вампилова» оказывает глубочайшее психологическое воздействие, заставляет зрителей и читателей переосмыслить собственное бытие и философские основы жизни.
Александр Валентинович Вампилов рано ушел из жизни. Почти не замеченный при жизни, захваленный после смерти, А. Вампилов стал одной из загадочных фигур в истории советской и русской драматургии. Он оказал существенное влияние на развитие современной драмы.
«Театр Александра Вампилова» рассматривается как развивающееся художественное явление, в котором социальные и нравственные проблемы своего времени переходят в план общечеловеческих «вечных вопросов» духовного бытия. Следует отметить тот факт, что большинство исследователей драматургии А.В. Вампилова затрудняются точно определить жанр его пьес, говоря только об их жанровом своеобразии и выделяя у него наличие различных жанровых форм, что приводит, в свою очередь, к появлению таких терминов, как «полижанровость», «жанровый синтез», «жанровый полифонизм», «жанровый синкретизм».
А.В. Вампилов уже в ранних своих пьесах-рассказах конца 50-х – начала 60-х годов проявляет жанровое своеобразие своей драматургии, экспериментируя с драматическими жанрами и создавая новаторскую пьесу, опирающуюся на традиции лирической драмы И.С. Тургенева, сатирической комедии Н.В. Гоголя и психологической драматургии А.П. Чехова, выстраивая действие как психологический эксперимент.
Своей реальной театральной славой драматург обязан, главным образом, пьесе «Старший сын», которая в течение нескольких лет занимала ведущее место в его репертуаре.
Свобода художественного вымысла и поэтики отличают пьесу «Старший сын», пьеса тяготеет к небытовым, фантасмагорическим, притчевым формам, выводящим их за рамки бытового анекдота. Пьеса «Старший сын» несет в себе вполне конкретные и узнаваемые мотивы эпохи. Распространенная в мировой драматургии тема внезапного или ложного обретения родных также получает в эти годы свою исторически обусловленную популярность.
С одной стороны, комедия отличается откровенной веселостью. А. Вампилов использует такие известные комедийные приемы развития сюжета, как подслушивание, выдача одного действующего лица за другое, самозванство, искренняя вера в розыгрыш. Вампилов мастерски владеет приемами создания комических положений и характеров. Он умеет ввести своего своеобразного, не лишенного комических черт героя в нелепейшие ситуации.
С другой стороны, пьеса «Старший сын» воспроизводит атмосферу неустроенного быта, распадающихся семейных связей настолько психологически точно и верно, как это было свойственно психологической драме 60-х годов XX века.
Благодаря тому, что в комедии задано одновременно несколько нравственно-эстетических ракурсов изображения действительности, «Старший сын» приобретает черты трагикомедии, что усложняет жанр лирической комедии.
Пьеса умещена молодым драматургом в классическое триединство. И вместе с тем в ней не ощущается никакой драматургической предопределенности. Напротив, ей свойственна абсолютная спонтанность, непреднамеренность происходящего: Бусыгин и Сильва фактически знакомятся на наших глазах, не говоря уже о семействе Сарафановых, с которым и зритель, и герои знакомятся одновременно.
Комедия «Старший сын» построена на жестком парадоксальном сломе, парадоксальном превращении событий, возникающем от «неправильной», неканонической реакции героев на обстоятельства.
За пьесой же «Утиная охота» с самого начала закрепилась репутация самой загадочной и сложной пьесы А.В. Вампилова, в том числе на уровне определения жанра произведения. В «Утиной охоте», тональность повествования и в целом звучание пьесы серьезны. «Утиная охота» построена как цепь воспоминаний Зилова.
Последовательно поставленные, но разрозненные памятные эпизоды из прошлой жизни героя представляют не только читателю и зрителю, но и самому Зилову историю его нравственного падения. Благодаря этому уже с самого первого эпизода пьесы перед нами разворачивается настоящая драма человеческой жизни, построенной на обмане. Драма жизни Зилова постепенно переходит в трагедию одиночества: равнодушие или притворное участие приятелей, утрата чувства сыновней привязанности, опошление искреннего чувства влюбленной в него девушки, уход жены… Очевидны приметы трагикомедии в пьесе (разговор Зилова с Галиной в момент ее ухода; публичное обличение Зиловым пороков друзей; подготовка Зилова к самоубийству).
Однако ведущими приемами построения пьесы, создающими жанровую направленность произведения, являются приемы психологической драмы. Например, герой А.В. Вампилова показан в момент острого душевного кризиса, показан изнутри, со всеми его переживаниями и проблемами, практически безжалостно вывернут наизнанку, психологически обнажен. В центре внимания драматурга оказывается содержание нравственного мира его современника, при этом нет определения героя как плохого или хорошего, он внутренне сложен, неоднозначен. Усложнен финал «Утиной охоты»: пьеса могла бы быть закончена до основного финала дважды: когда Зилов приставил к груди ружье или делил имущество с Саяпиным (тогда бы это больше соответствовало канонам трагикомедии). Основной же финал пьесы носит открытый характер и решен в традициях психологической драмы.
Пьесу А.В. Вампилова «Утиная охота» принято рассматривать как социально-психологическую драму (реже как трагикомедию с элементами производственного конфликта, фарсовыми и мелодраматическими вставками), в которой драматург подвергает пересмотру проблематику своих ранних произведений.
В критике 70 – 90-х гг. сложилась тенденция трактовать «Утиную охоту» прежде всего как драму потерь, поскольку в пьесе последовательно обнажаются ценностные ряды: герой осознает, или делает видимым для осознания то, что могло бы стать твердой опорой в его жизни, но уже не стало. И все же «Утиная охота», в первую очередь, трагикомедия существования и самоценного осознания: ее конфликт рождается там, где действительность, принимая форму беспощадно объективного зеркала, предоставляет герою возможность посмотреть на себя со стороны.
При постоянном тяготении драматурга к жанру комедии на всем протяжении его творческой жизни жанровой доминантой его творчества все же стала трагикомедия.
драматургия вампилов жанровый пьеса
За "Утиной охотой" (1967) с самого начала закрепилась репутация самой загадочной и сложной пьесы А.В. Вампилова, в том числе на уровне определения жанра произведения. В многочисленных исследовательских работах, посвященных "Утиной охоте", приводятся довольно разнообразные трактовки ее жанровой основы: фарс, фантасмагория, трагикомедия, психологическая драма.
В предшествующих "Утиной охоте" пьесах Вампилов представал перед читающей и театральной публикой прежде всего комедийным автором, где-то по-водевильному веселым и ироничным, где-то по-настоящему остроумным и насмешливым, где-то лиричным и мягким. "В "Утиной охоте", тональность повествования и в целом звучание пьесы становятся серьезными. "Утиная охота" построена как цепь воспоминаний Зилова", Ї справедливо считает М.Б. Бычкова .
Последовательно поставленные, но разрозненные памятные эпизоды из прошлой жизни героя представляют не только читателю и зрителю, но и самому Зилову историю его нравственного падения. Благодаря этому уже с самого первого эпизода пьесы перед нами разворачивается настоящая драма человеческой жизни, построенной на обмане. Драма жизни Зилова постепенно переходит в трагедию одиночества: равнодушие или притворное участие приятелей, утрата чувства сыновней привязанности, опошление искреннего чувства влюбленной в него девушки, уход жены… Очевидны приметы трагикомедии в пьесе (разговор Зилова с Галиной в момент ее ухода; публичное обличение Зиловым пороков друзей; подготовка Зилова к самоубийству). Однако ведущими приемами построения пьесы, создающими жанровую направленность произведения, являются приемы психологической драмы. Например, налицо тот факт, что герой А.В. Вампилова показан в момент острого душевного кризиса, показан изнутри, со всеми его переживаниями и проблемами, практически безжалостно вывернут наизнанку, психологически обнажен. В центре внимания драматурга оказывается содержание нравственного мира его современника, при этом нет определения героя как плохого или хорошего, он внутренне сложен, неоднозначен. Усложнен, по версии Е. Гушанской , "утроен" финал "Утиной охоты": пьеса могла бы быть закончена до основного финала дважды: когда Зилов приставил к груди ружье или делил имущество с Саяпиным (тогда бы это больше соответствовало канонам трагикомедии). Основной же финал пьесы носит открытый характер и решен в традициях психологической драмы.
Пьесу А.В. Вампилова "Утиная охота" принято рассматривать как социально-психологическую драму (реже как трагикомедию с элементами производственного конфликта, фарсовыми и мелодраматическими вставками), в которой драматург подвергает пересмотру проблематику своих ранних произведений.
В двух первых многоактных пьесах ("Прощание в июне", "Старший сын") драматурга интересовала расстановка сил при выявлении скрытой под социальной маской субъективности человека в ситуации, порожденной уникальными проявлениями всемогущей жизни. "Под ними понимались стечение обстоятельств, представляющее собой эхо многособытийности и разнообразия жизни, и счастливый либо несчастливый случай как форма ее единичного волеизъявления" .
По мнению Е.В. Тимощук, "проблематика пьес рождалась на пересечении относительного постоянства, внутренней упорядоченности, регулярности воспроизведения бытовых условий, показанных не с вещной, а социально-действенной стороны, субъективности человека, ищущей самоопределения и выхода в реальность, и бытия как некого доброго бога, который способен привести жизнь в движение" .
Подобные драматургические задачи было удобно решать в рамках жанра комедии: для этого практически не требовалось отступать от его канонической структуры. Однако даже при небольшом смещении акцента с обрисовки ситуации на процесс самопознания индивида потребовалось изменение жанровых форм, что привело к пересмотру диспозиции в вампиловской триаде человек - быт (люди) - бытие.
С одной стороны, для драматурга становилась очевидной бесконечность проявлений акта самопознания и невозможность его завершения, с другой стороны, социальная жизнь в реальности показала ограниченность своих предложений человеку и была не способна удовлетворить его нарастающую потребность в нахождении общего субстанциального смысла, из которого бы выводился смысл индивидуальный.
"Благосклонное бытие комедий было, по сути дела, не реальностью жизни, а реальностью литературы - в этом драматург убедился на личном примере, пытаясь пробиться к читателю и встречая на своем пути постоянное сопротивление" . Жизнь отступилась от человека, предлагая ему самому, рискуя всем, проявлять активность, бороться, не имея на то объективных причин, действенных методов и веры в положительный исход борьбы.
Усложнение картины мира, неостановимая актуализация и самопорождение моделей бытия, претендующих на объяснение истинных причин его существования и вектора развития, одиночество человека в мире, потерявшем к нему интерес, подтолкнули Вампилова к переходу от комедийной стихии к трагикомической, от канонических черт драмы к ее романизации (термин М.М. Бахтина ).
Выразилось это не только в намеренной незавершенности судьбы главного героя, погруженного в вечное настоящее без возможности осуществления какого-либо будущего, но и в сложной сюжетно-композиционной структуре пьесы, ранее нехарактерной для поэтики Вампилова.
"Ткань" "Утиной охоты" распадается на три пласта: прошлое Зилова, представляющее собой цепь эпизодов, в незначительной степени связанных между собой сюжетно и имеющих целью раскрыть как можно больше сторон проявления его личности, настоящее героя, в котором он лишен возможности действовать, и представления героя, привязанные к моменту настоящего и показывающие его возможности как интерпретатора" .
Вампилов свободно соединяет части текста, используя логику воспоминаний, порожденных мысленным перелистыванием телефонной книжки. После вечеринки в кафе "Незабудка" (название символично: невозможность забыть прошлое) Зилов получает от друзей траурный венок.
Первый эпизод представлений героя, сценически маркированный музыкой и затемнением, показывает, какой он видит реакцию окружения на собственную смерть, если бы она действительно случилась: сомнения Саяпина в правдивости слухов ("Да нет, он пошутил, как обычно"), уверенность Кузакова в реализации пессимистического варианта событий ("Увы, на этот раз все серьезно. Серьезнее некуда"), ироническая эпитафия Веры ("Он был алик из аликов"), ханжеское осуждение Кушака ("К добру такое поведение не приводит"), объединение в горе Галины и Ирины ("Мы будем с тобой дружить") и зловещая роль Официанта, который собирает деньги на венок, делая факт смерти социально неопровержимым .
Описанная сцена дает представление о Зилове как психологе и интерпретаторе человеческой натуры: его предположения о возможном поведении окружения точны и правдоподобны - это подтверждается дальнейшем ходом пьесы.
Кроме того, в данном фрагменте проявляются специфика построения образной системы пьесы (ее сконцентрированность вокруг образа Зилова) и двойственное определение субъективности персонажей - через выявление их отношения к Зилову (приятие/ неприятие) и характеристику их стратегии позиционирования, предполагающую следующие способы: декларативные заявления: "Кузаков. Кто знает... Если разобраться, жизнь, в сущности, проиграна..." .
По мнению М.Б. Бычковой, в данном случае представлена репликация устойчивого чеховского мотива "пропала жизнь" .
В пользу этого свидетельствует и частота появления фразы в тексте, и ее контекстное окружение (говорится невпопад, не вовремя), и лексическое оформление.
У Вампилова мы имеем дело с пассивной конструкцией, в которой различаются грамматический субъект, выраженный лексически, и логический субъект, скрытый, но легко восстанавливаемый по контексту - жизнь проиграна [нами] (обвинительный модус). Для героев "Утиной охоты" характерно частичное осознание собственной роли в формировании судьбы, начатое, но не доведенное до конца, а потому неполное признание ответственности за жизнь.
Комплексы высказываний и действий, направленные на создание и поддержание социально одобряемого образа: "Кушак. <…>Я далеко не ханжа, но должен вам сказать, что он вел себя весьма... мм... неосмотрительно" . Образ Кушака в большей степени, чем все прочие, сатиричен. Комическая маска влиятельного, но отягощенного пороками лица представлена здесь практически во всех своих базовых качествах.
Не наблюдается ни трагикомического смещения акцентов (гиперболизации порока, наслаивания монструозных черт), ни драматического усложнения субъективности.
В критике 70-90-х гг. сложилась тенденция трактовать "Утиную охоту" прежде всего как драму потерь, поскольку в пьесе последовательно обнажаются ценностные ряды: герой осознает - или делает видимым для осознания - то, что могло бы стать твердой опорой в его жизни, но уже не стало. И все же "Утиная охота" в первую очередь трагикомедия существования и самоценного осознания: ее конфликт рождается там, где действительность, принимая форму беспощадно объективного зеркала, предоставляет герою возможность посмотреть на себя со стороны.
Видение субъективности как неизменно устойчивой, давно и правильно понятой сущности, дающее герою уверенность в собственных силах, вступает в противоречие с тем образом, который предстает перед ним, когда он оказывается не в роли участника событий, а в роли очевидца.
Не выраженный словесно в пьесе вопрос "Неужели это я?", катастрофическое расхождение я-для-себя и я-на-самом деле, нежелание быть самим собой рождают экзистенциальный конфликт, который предполагает два способа разрешения: уничтожение нежелательного "я" путем физического устранения (самоубийство) или путем преображения" .
Зилов последовательно пробует и то, и другое. Открытый финал пьесы не оставляет нам возможности для однозначного утверждения о преображении Зилова: Вампилов не хотел категоричной определенности. Сознание героя, отягощенное грузом драматической вины, обретшее способность к рефлексии, распахнуто в жизнь, подобно сознанию читателя и автора. Субъективности не положен предел, она способна на изменения.
Говоря о пьесе и о Зилове: "Это я, понимаете?" - Вампилов, по всей видимости, хотел не только указать на ограниченность вульгарно социологических толкований пьесы, но и заявить о ней как о драме самопостижения, в котором герой, читатель и автор равны.
Театр Вампилова - это открытая, незавершенная система, в которой отчетливо выделяются три драматургических узла: пьесы, посвященные проблеме существования, в центре которых стоит оторванная от мира индивидуальность ("Прощание в июне", "Утиная охота"); пьесы, в которых объектом изображения является строящаяся либо разрушающаяся утопия ("Старший сын", "Прошлым летом в Чулимске"); пьесы, рисующие деформированный, "перевернутый" мир ("Провинциальные анекдоты", данная линия должна была, по всей очевидности, продолжиться водевилем "Несравненный Наконечников", работа над которым была прервана смертью драматурга).
В творческой системе А. Вампилова наблюдается диалогическая напряженность между комедиями, с одной стороны, и трагикомедией и драмой, с другой: первые являют позитивные аргументы в пользу возможностей выстраивания человеком идеальной стратегии существования в мире, а вторые - негативные.
Элементы других жанров включены в общую комедийную логику двух первых многоактных пьес как факторы расширения интерпретационного поля: "Прощание в июне" обнаруживает тематическую близость к трагикомедии "Утиная охота", "Старший сын" имеет водевильные и мелодраматические черты, которые определяют широту замысла, его несводимость к общим схемам построения драматических произведений.
