В 1831 году при помощи Жуковского получил рекомендацию на должность учителя в Женском Патриотическом институте.
В 1831-1832 издает «Вечера на хуторе близ Диканьки», первое его крупное произведение, которое было началом его славы, изданное под псевдонимом Рудый Панько.
В 1834 назначен на должность адъюнкта по кафедре истории в Петербургском университете.
В 1836 году выходит печатное издание комедии «Ревизор» и театральная постановка, благодаря разрешению императора Николая. Тематика «Ревизора» была нова для российской сцены, что вызвало раскол в общественном мнение. Для консерваторов это был демарш, для свободомыслящих – манифест.
С июня 1836 года переезжает за границу. Рим, который стал для Гоголя как бы второй родиной, Франция, Германия, Швейцария. В это время серьезно работает над «Мертвыми душами». В 1839 приезжает в Россию, где читает друзьям законченные главы. К лету 1841 первый том был готов и Николай Васильевич отправляется в Россию печатать поэму. Тут сталкивается с большим препятствованием цензуры, но благодаря связям и поддержке влиятельных друзей, произведение с некоторыми исключениями было дозволено к печати и в 1842 году издается под названием «Похождения Чичикова или Мертвые души». В 1845 из-за душевного кризиса сжигает рукопись второго тома «Мертвых душ» и собирается уйти в монастырь.
В начале 1848 года из Неаполя отправляется в Палестину поклониться Святому Гробу. И оттуда, через Константинополь и Одессу возвращается в Россию.
В последние годы жизни Николай Васильевич Гоголь стал очень религиозным. В 1852 году за неделю до Великого Поста почти перестает есть, перестает выезжать из дому. 18 февраля (по старому стилю) совсем перестает есть, и 20 февраля врачебный консилиум решает принудительно лечить Гоголя, но 21 февраля(4 марта по новому стилю) Николай Васильевич Гоголь умирает.
Был похоронен 24 февраля (7 марта по новому стилю) на кладбище Данилова монастыря в Москве. 31 мая 1931 перезахоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Николай Васильевич Гоголь – имя, которое известно не только каждому русскому человеку, но и множеству людей за рубежом. Николай Васильевич был великолепным писателем, драматургом, критиком и публицистом. Его по праву называют классиком русской литературы.
Писатель родился 20 марта(1 апреля по старому стилю) в селе Сорочницы, Полтавской губернии. Его мать Мария Ивановна вышла замуж в возрасте четырнадцати лет за Василия Гоголя-Яновского, представителя старинного дворянского рода.
Всего у них было 12 детей, жаль, что не многие смогли прожить долгую жизнь. Тем не менее, третьим сыном и был Николай. Юный публицист жил в окружении малорусского быта, впоследствии это и ляжет в основу его малороссийских повестей, где часто представлена крестьянская жизнь. Когда мальчику было десять, его отправили в Полтаву, к местному учителю.
Надо сказать, что Гоголь был далеко не прилежным учеником, однако ему хорошо довались русская словесность и рисование. Они же стали издавать рукописный журнал. Тогда он писал элегические произведения, поэмы, повести, сатиру, к примеру, «Дуракам закон не писан».
После смерти отца юный классик отказывается от доли наследства в пользу своих младших сестёр и чуть позже отправляется в столицу, чтобы самому зарабатывать себе на жизнь.
В 1828 году поэт писатель перебрался в Петербург. Гоголь никак не мог оставить мечту о профессии актёра, но его никуда не хотели брать. Он также служил чиновником, но эта работа его лишь тяготила. И, когда энтузиазм совсем пропал, Николай Васильевич снова пробует себя в литературе.
Первым его опубликованным произведением было «Басаврюк», позже переименованное в «Вечер накануне Ивана Купала». Именно оно принесла ему известность и признание в литературных кругах. Но Гоголь не остановился. За этой повестью пошли знаменитые на весь мир «Ночь перед рождеством», «Сорочинская Ярмарка», «Тарас Бульба». Также произошло знакомство с Жуковским и Пушкиным.
Всего у него было две любви в жизни. Да и трудно назвать это сильными чувствами. Дело в том, что литератор был слишком религиозным человеком, даже намеревался уйти в монастырь, а все вопросы обсуждал с духовником. Поэтому его общение с противоположным полом не задалось, да и многих дам автор в принципе не считал достойными спутницами жизни.
Первой его любовью была императорская фрейлина Александра Смирнова-Россет. Однажды этих двух людей познакомил Жуковский. После этого они начали переписываться. К сожалению, Гоголь считал, что он не сможет её обеспечить. Жизнь, к какой она привыкла, стоила очень больших денег, да и ко многому обязывала писателя. И, хоть их переписка и была переполнена подлинной нежностью, Александра вышла замуж за чиновника Министерства иностранных дел Николая Смирнова.
Второй дамой сердца была его кузина Мария Синельникова. Девушка была поражена характером Гоголя, его нежностью и замкнутостью. За время, пока её семья гостила в имении родителей писателя, она постоянно находилась рядом с ним. Когда девушка уехала, они начали переписываться. Но и здесь у Николая не сложилось. Через два года после знакомства классика не стало.
«Как сладко умирать», — последние слова поэта в сознании. А сама смерть его довольно запутанна. Точного подтверждения какой-либо гипотезы – нет. Однако есть здравое предположение, что писатель умер из-за соблюдения поста.
Дело в том, что Гоголь, под конец жизни, начал превозносить значимость религии, соблюдая все ритуалы. Но его организм совсем не был готов к соблюдению строгой диеты. И Николай умер за месяц до своего сорок третьего дня рождения, 21 февраля 1852 года.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
фамилия при рождении Яно́вский
русский прозаик, драматург, поэт, критик, публицист, признанный одним из классиков русской литературы
Николай Гоголь
– величайший русский писатель, драматург, публицист, критик, классик русской литературы - появился на свет 1 апреля (20 марта по ст. ст.) 1809 г. Его родиной была Полтавская губерния, село Большие Сорочинцы Миргородского уезда. Он был сыном помещика средней руки. Образование Николай начал получать в десятилетнем возрасте, поступив в Полтавское уездное училище, затем в ходе частных уроков, а в 1821 г. уехал на Черниговщину, чтобы влиться в ряды учащихся Нежинской гимназии высших наук.
Успехами в учебе он не блистал, что отчасти объяснялось не очень качественным уровнем организации преподавания в только что созданном учебном заведении. Изъяны в образовании компенсировались стремлением к знаниям самого Николая и его товарищей. Ими был налажен выпуск рукописного журнала, в котором появились первые литературные - как стихотворные, так и прозаические - пробы пера будущего классика. Горячо интересовался молодой Гоголь и театром, зарекомендовав себя хорошим актером и декоратором. К моменту окончания гимназии Гоголь грезил великим служением обществу, полагая, что у него есть все основания для блестящих успехов на этом поприще, но даже не помышлял об ипостаси профессионального литератора.
Преисполненный больших надежд, устремлений и пока неясных планов, в декабре 1828 г. Гоголь приезжает в Санкт-Петербург. Суровая действительность, невозможность найти себя привнесли в его настрой горький оттенок разочарования. Неудачная попытка стать актером, тяготы службы в Департаменте государственного хозяйства и публичных зданий и позднее - Департамента уделов делали все более привлекательной идею посвящения себя литературному творчеству. Впрочем, в канцелярской службе были и плюсы: она позволила Гоголю изнутри познакомиться с жизнью и работой чиновников, и эта осведомленность впоследствии сослужила хорошую службу при написании произведений.
В 1829 г. Гоголь опубликовал первое свое сочинение, предназначенное для широкой публики, - романтическую идиллию под названием «Ганц Кюхельгартен», которую он подписал псевдонимом В. Алова. Его дебютное сочинение, написанное еще в Нежине, вызвало на себя огонь критики, поэтому Гоголь собственноручно уничтожил тираж. Неудача не отвратила от мыслей о литературной славе, но заставила искать другие пути. Еще зимой 1829 г. Гоголь постоянно просил в письмах мать, чтобы та присылала ему описание национальных украинских традиций и обычаев. Обнаружив, что жизнь в Малороссии интересна очень многим, Гоголь вынашивал мысли о произведении, которое, с одной стороны, могло бы прийтись ко двору, а с другой - удовлетворить его потребности в литературном творчестве. Уже в 1829 г. были написаны или, по крайней мере, начаты «Майская ночь» и «Сорочинская» ярмарка, в начале 1830 г. в журнале «Отечественные записки» опубликован «Вечер накануне Ивана Купала».
Зимой 1831 г. инспектор Патриотического института Плетнев рекомендовал Гоголя на должность преподавателя, а в мае познакомил его с Пушкиным . Это событие стало поистине судьбоносным в биографии Гоголя, оказав на него как на человека и на писателя огромное влияние. В 1834 г. молодой Гоголь становится адъюнктом по кафедре истории Петербургского университета и входит в круг лиц, идущих в авангарде отечественной художественной литературы. Он воспринимал свое служение Слову как высочайший нравственный долг, который необходимо свято исполнять. Этот период стал самым напряженным в его литературной деятельности. В 1830-1832 гг. выходят «Вечера на хуторе близ Диканьки», которые приносят их автору громкую славу.
Укрепили репутацию Гоголя как блестящего писателя сборники «Арабески» и «Миргород», опубликованные в 1835 г. Знакомство с ними позволило В. Белинскому присвоить Гоголю статус «главы литературы, главы поэтов». Литературное творчество становится главным и единственным занятием писателя с лета 1834 г. В этом же году был задуман «Ревизор», причем фабула произведения была подсказана Пушкиным (та же история повторилась затем с «Мертвыми душами»). В 1836 г. Александрийский театр поставил «Ревизора», однако снижение социальной остроты при перенесении его на сцену принесло автору разочарование.
Накопившееся за несколько лет огромное напряжение физических и моральных сил привели писателя к мысли предпринять путешествие за границу, чтобы отдохнуть. Почти десяток лет, не считая недолгих перерывов, он провел в различных городах Германии, Франции, Швейцарии, Австрии, Чехии. Пребывание за пределами родины, с одной стороны, успокоило, напитало новыми впечатлениями и силами, но с другой - в его душе вызревали перемены, которые впоследствии приобрели фатальный, роковой характер.
Оказавшись весной 1837 г. в Риме, городе, который он полюбил, как свою вторую родину, Николай Васильевич начинает работать над «Мертвыми душами», которые были задуманы в 1835 г. В 1841 г. работа над первым томом закончена, и осенью Гоголь возвращается в Россию, чтобы опубликовать свои труды. С трудом, не без помощи влиятельных знакомых пройдя горнило петербургской цензуры, исключившей отдельные места, автор получает добро на «Мертвые души» и публикует их в Москве в 1842 г.
Летом автор поэмы снова отбыл за границу, переезжая из страны в страну, из города в город. Главные изменения совершались, между тем, в его внутреннем мире. Гоголь считал себя создателем чего-то провиденциального, видел в себе мессию, призванного обличать пороки людей и в то же время совершенствоваться самому, и для него этот путь лежал через религию. Неоднократные тяжелые недуги способствовали усилению его религиозности и пророческих настроений. Все вышедшее из-под своего пера он считал недостойным его высокого предназначения и греховным.
Разразившийся в 1845 г. тяжелый душевный кризис сподвигает Гоголя написать завещание и сжечь рукопись второго тома поэмы «Мертвые души». Пережив это страшное состояние, писатель в знак избавления от погибели принимает решение постричься в монахи, но ему не удается реализовать эту идею. И тогда он приходит к мысли о служении богу на литературном поприще, к нему приходит понимание того, как необходимо писать, чтобы все общество «устремилось к прекрасному».
Мысль собрать все написанное в последние годы была реализована в виде книги «Выбранные места из переписки с друзьями», изданной в 1847 г. в Санкт-Петербурге. Из-за менторского, надменного тона, нечеткости идейной позиции, нежелания присоединяться к западникам и славянофилам, которые в 1840-ых гг. активно оспаривали друг у друга право на истину, «Выбранные места» остались непонятыми и осужденными. Тяжело переживая провал, Гоголь искал утешение в религии, считал необходимым продолжать работать только после поездки по святым местам. В очередной раз в биографии писателя начинается период пребывания за границей. В конце 1747 г. местом жительства для него стал Неаполь, и оттуда в начале 1848 г. он совершил паломничество в Палестину.
Весной 1848 г. состоялось окончательное возвращение Н.В. Гоголя в Россию. Работа над вторым томом «Мертвых душ» была продолжена на фоне интенсивной внутренней борьбы. Здоровье писателя, между тем, с каждым днем ухудшалось. Смерть его доброй знакомой Хомяковой произвела на него крайне тягостное впечатление и обострила страх собственной близкой кончины. Ситуацию усугубило негативное отношение протоиерея Матфея Константиновского (он был гостем в доме графа Толстого, где жил в это время Гоголь) к рукописи второй части поэмы, его призыв уничтожить некоторые главы.
Проводив 5 февраля Константиновского, Гоголь перестает выезжать из дому, начинает с особым рвением молиться и говеть, хотя время Великого Поста еще не наступило. В ночь с 11 на 12 февраля (по ст. ст.) 1852 г. писатель сжигает свои труды, среди которых были и рукописи «Мертвых душ». 18 февраля он окончательно слег и перестал принимать пищу, отказывался от предлагаемой помощи врачей и друзей, которые тщетно пытались исправить ситуацию. 20 февраля медики, собравшиеся на консилиум, приняли решение лечить Гоголя принудительно, однако это только лишило его последних сил - уже к вечеру он был в беспамятстве, а 21 февраля (4 марта по н. ст.) утром умер.
Его похоронили в Москве, на кладбище Данилова монастыря, который в 1930 г. был закрыт. 1 мая 1931 г. могила Гоголя была вскрыта с последующим перенесением останков на Новодевичье кладбище. Существует не подтвержденная официально информация о том, что Гоголь был похоронен спящим летаргическим сном, т.е. его настигла участь, которой он всегда опасался. Смерть великого писателя окружена шлейфом мистики, как, впрочем, и его жизнь, и не понятые многими устремления мятущейся души.
Родился 20 марта (1 апреля) 1809 года в Сорочинцах близ реки Псёл, на границе Полтавского и Миргородского уездов (Полтавская губерния). Николаем его назвали в честь Святителя Николая. Согласно семейному преданию, он происходил из старинного казацкого рода и предположительно был потомком Остапа Гоголя - гетмана Правобережного Войска Запорожского Речи Посполитой. Некоторые из его предков приставали и к шляхетству, и ещё дед Гоголя, Афанасий Демьянович Гоголь-Яновский (1738-1805), писал в официальной бумаге, что «его предки, фамилией Гоголь, польской нации», хотя большинство биографов склонно считать, что он всё же был «малороссом». Ряд исследователей, чьё мнение сформулировал В. В. Вересаев, считает, что происхождение от Остапа Гоголя могло быть сфальсифицировано Афанасием Демьяновичем для получения им дворянства, так как священническая родословная была непреодолимым препятствием для приобретения дворянского титула.
Прапрадед Ян (Иван) Яковлевич, воспитанник Киевской духовной академии, «вышедши в российскую сторону», поселился в Полтавском крае, и от него пошло прозвание «Яновских» (по другой версии они были Яновскими, так как жили в местности Янове). Получив дворянскую грамоту в 1792 году, Афанасий Демьянович сменил фамилию «Яновский» на «Гоголь-Яновский». Согласно церковной метрике, будущий писатель при рождении всё-таки был назван Николаем Яновским. По прошению его отца Василия Афанасьевича в 1820 году Николай Яновский был признан дворянином, а в 1821 году за ним была закреплена фамилия Гоголь-Яновский. По-видимому, Николай Васильевич не знал о настоящем происхождении фамилии и впоследствии отбросил её вторую часть «Яновский», говоря, что её поляки выдумали, оставив себе только первую - «Гоголь». Отец писателя, Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский (1777-1825), умер, когда сыну было 15 лет. Полагают, что сценическая деятельность отца, который был замечательным рассказчиком и писал пьесы для домашнего театра, определила интересы будущего писателя - у Гоголя рано проявился интерес к театру.
Мария Ивановна Гоголь-Яновская (рожд. Косяровская
), мать писателя
Мать Гоголя, Мария Ивановна (1791-1868), рожд. Косяровская, была выдана замуж в возрасте четырнадцати лет в 1805 году. По отзывам современников, она была исключительно хороша собой. Жених был вдвое старше неё.
Помимо Николая в семье было ещё одиннадцать детей. Всего было шесть мальчиков и шесть девочек. Первые два мальчика родились мёртвыми. Гоголь был третьим ребёнком. Четвёртым сыном был рано умерший Иван (1810-1819). Затем родилась дочь Мария (1811-1844). Все средние дети также умерли в младенчестве. Последними родились дочери Анна (1821-1893), Елизавета (в замужестве Быкова) (1823-1864) и Ольга (1825-1907).
Старый деревенский дом в селе Васильевке Полтавской губернии, в котором Н. В. Гоголь провёл своё детство.
Жизнь в деревне до школы и после, в каникулы, шла в полнейшей обстановке малороссийского быта, как панского, так и крестьянского. Впоследствии эти впечатления легли в основу малороссийских повестей Гоголя, послужили причиной его исторических и этнографических интересов; позднее из Петербурга Гоголь постоянно обращался к матери, когда ему требовались новые бытовые подробности для его повестей. Влиянию матери приписывают задатки той религиозности и того мистицизма, которые к концу жизни овладели всем существом Гоголя.
Новый деревенский дом в селе Васильевке Полтавской губернии, в котором Н. В. Гоголь бывал у своей матери в последние годы своей жизни.
В возрасте десяти лет Гоголя отвезли в Полтаву к одному из местных учителей, для подготовки к гимназии; затем он поступил в Гимназию высших наук в Нежине (с мая 1821 по июнь 1828). Гоголь не был прилежным учеником, но обладал прекрасной памятью, за несколько дней готовился к экзаменам и переходил из класса в класс; он был очень слаб в языках и делал успехи только в рисовании и русской словесности.
В плохом обучении была, по-видимому, отчасти виновата и сама гимназия высших наук, в первые годы своего существования не слишком хорошо организованная; например, история преподавалась методом зубрёжки, преподаватель словесности Никольский превозносил значение русской литературы XVIII века и не одобрял современной ему поэзии Пушкина и Жуковского, что, впрочем, лишь усиливало интерес гимназистов к романтической литературе. Уроки нравственного воспитания дополнялись розгой. Доставалось и Гоголю.
Недостатки школы восполнялись самообразованием в кружке товарищей, где нашлись люди, разделявшие с Гоголем литературные интересы (Герасим Высоцкий, по-видимому, имевший тогда на него немалое влияние; Александр Данилевский, оставшийся его другом на всю жизнь, как и Николай Прокопович; Нестор Кукольник, с которым, впрочем, Гоголь никогда не сходился).
Товарищи выписывали в складчину журналы; затеяли свой рукописный журнал, где Гоголь много писал в стихах. В то время он писал элегические стихотворения, трагедии, историческую поэму и повесть, а также сатиру «Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан». С литературными интересами развилась и любовь к театру, где Гоголь, уже тогда отличавшийся необычным комизмом, был самым ревностным участником (ещё со второго года пребывания в Нежине). Юношеские опыты Гоголя складывались в стиле романтической риторики - не во вкусе Пушкина, которым Гоголь уже тогда восхищался, а скорее во вкусе Бестужева-Марлинского.
Смерть отца была тяжёлым ударом для всей семьи. Заботы о делах ложатся и на Гоголя; он даёт советы, успокаивает мать, должен думать о будущем устройстве своих собственных дел. Мать боготворит своего сына Николая, считает его гениальным, она отдаёт ему последнее из своих скудных средств для обеспечения его нежинской, а впоследствии петербургской жизни. Николай также всю жизнь платил ей горячей сыновней любовью, однако полного понимания и доверительных отношений между ними не существовало. Позднее он откажется от своей доли в общем семейном наследстве в пользу сестёр, чтобы целиком посвятить себя литературе.
К концу пребывания в гимназии он мечтает о широкой общественной деятельности, которая, однако, видится ему вовсе не на литературном поприще; без сомнения под влиянием всего окружающего, он думает выдвинуться и приносить пользу обществу на службе, к которой на деле он был не способен. Таким образом, планы будущего были неясны; но Гоголь был уверен, что ему предстоит широкое поприще; он говорит уже об указаниях провидения и не может удовлетвориться тем, чем довольствуются простые обыватели, по его выражению, какими было большинство его нежинских товарищей.
В декабре 1828 года Гоголь переехал в Санкт-Петербург. Здесь впервые ждало его жестокое разочарование: скромные средства оказались в большом городе совершенно недостаточными, а блестящие надежды не осуществлялись так скоро, как он ожидал. Его письма домой того времени смешаны из этого разочарования и туманного упования на лучшее будущее. В запасе у него были сила характера и практическая предприимчивость: он пробовал поступить на сцену, стать чиновником, отдаться литературе.
Несмотря на его многочисленные попытки, в актёры его так и не приняли. Служба его была настолько бессодержательна и монотонна, что стала ему невыносима. Литературное поприще стало единственной возможностью его самовыражения. В Петербурге он первое время держался общества земляков, состоявшего отчасти из прежних товарищей. Он нашёл, что Малороссия возбуждает живой интерес в петербургском обществе; испытанные неудачи обратили его поэтические мечтания к родному краю, и отсюда возникли первые планы труда, который должен был дать исход потребности художественного творчества, а также принести и практическую пользу: это были планы «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
Но до этого он издал под псевдонимом В. Алова романтическую идиллию «Ганц Кюхельгартен» (1829), которая была написана ещё в Нежине (он сам пометил её 1827 годом) и герою которой приданы те идеальные мечты и стремления, какими он был исполнен в последние годы нежинской жизни. Вскоре по выходе книжки в свет он сам уничтожил её тираж, когда критика отнеслась неблагосклонно к его произведению.
В беспокойном искании жизненного дела Гоголь в это время отправился за границу, морем в Любек, но через месяц вернулся опять в Петербург (сентябрь 1829) - и после объяснял свой поступок тем, что Бог указал ему путь в чужую землю, или ссылался на безнадёжную любовь. В действительности он бежал от самого себя, от разлада своих высоких, а также высокомерных мечтаний с практическою жизнью. «Его тянуло в какую-то фантастическую страну счастья и разумного производительного труда», - говорит его биограф; такой страной представлялась ему Америка. На деле вместо Америки он попал на службу в III Отделение благодаря протекции Фаддея Булгарина. Впрочем, пребывание его там было непродолжительным. Впереди его ждала служба в департаменте уделов (апрель 1830), где он оставался до 1832 года. В 1830 году завязываются первые литературные знакомства: Орест Сомов, барон Дельвиг, Пётр Плетнёв. В 1831 году происходит сближение с кругом Жуковского и Пушкина, что оказало решительное влияние на его дальнейшую судьбу и на его литературную деятельность.
Неудача с «Ганцем Кюхельгартеном» была ощутимым указанием на необходимость другого литературного пути; но ещё раньше, с первых месяцев 1829 года, Гоголь осаждает мать просьбами о присылке ему сведений об малорусских обычаях, преданиях, костюмах, а также о присылке «записок, ведённых предками какой-нибудь старинной фамилии, рукописей стародавних» и пр. Всё это был материал для будущих рассказов из малорусского быта и преданий, которые стали началом его литературной славы. Он уже́ принимал некоторое участие в изданиях того времени: в начале 1830 года в «Отечественных записках» Свиньина был напечатан (с правками редакции) «Вечер накануне Ивана Купала»; в то же время (1829) были начаты или написаны «Сорочинская ярмарка» и «Майская ночь».
Другие сочинения Гоголь печатал тогда в изданиях барона Дельвига «Литературная газета» и «Северные цветы», где была помещена глава из исторического романа «Гетьман». Быть может, Дельвиг рекомендовал его Жуковскому, который принял Гоголя с большим радушием: по-видимому, между ними с первого раза сказалось взаимное сочувствие людей, родственных по любви к искусству, по религиозности, склонной к мистицизму, - после они сблизились очень тесно.
Жуковский сдал молодого человека на руки Плетнёву с просьбой его пристроить, и действительно, в феврале 1831 года Плетнёв рекомендовал Гоголя на должность учителя в Патриотическом институте, где сам был инспектором. Узнав ближе Гоголя, Плетнёв ждал случая «подвести его под благословение Пушкина»: это случилось в мае того же года. Вступление Гоголя в этот круг, вскоре оценивший в нём великий зарождающийся талант, оказало на судьбу Гоголя огромное влияние. Перед ним открывалась, наконец, перспектива широкой деятельности, о которой он мечтал, - но на поприще не служебном, а литературном.
В материальном отношении Гоголю могло помочь то, что кроме места в институте Плетнёв предоставил ему возможность вести частные занятия у Лонгиновых, Балабиных, Васильчиковых; но главное было в нравственном влиянии, которое оказывала на Гоголя эта новая для него среда. В 1834 году его назначили на должность адъюнкта по кафедре истории в Петербургском университете. Он вошёл в круг лиц, стоявших во главе русской художественной литературы: его давние поэтические стремления могли развиваться во всей широте, инстинктивное понимание искусства могло стать глубоким сознанием; личность Пушкина произвела на него чрезвычайное впечатление и навсегда осталась для него предметом поклонения. Служение искусству становилось для него высоким и строгим нравственным долгом, требования которого он старался исполнять свято.
Отсюда, между прочим, и его медлительная манера работы, долгое определение и выработка плана и всех подробностей. Общество людей с широким литературным образованием вообще было полезно для юноши со скудными познаниями, вынесенными из школы: его наблюдательность становится глубже, и с каждым новым произведением его творческий уровень достигает новых высот. У Жуковского Гоголь встречал избранный круг, частью литературный, частью аристократический; в последнем у него вскоре завязались отношения, сыгравшие в будущем немалую роль в его жизни, например, с Виельгорскими; у Балабиных он встретился с блестящей фрейлиной Александрой Росетти (впоследствии Смирновой). Горизонт его жизненных наблюдений расширялся, давнишние стремления получали почву, и высокое понятие Гоголя о своём предназначении становилось предельным самомнением: с одной стороны, его настроение становилось возвышенно идеалистичным, с другой, возникли и предпосылки для религиозных исканий, какими отмечены последние годы его жизни.
Эта пора была самою деятельной эпохой его творчества. После небольших трудов, выше частью названных, его первым крупным литературным делом, положившим начало его славе, были «Вечера на хуторе близ Диканьки». Повести, изданные пасичником Рудым Паньком", вышедшие в Петербурге в 1831 и 1832 годах, двумя частями (в первой были помещены «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или утопленница», «Пропавшая грамота»; во второй - «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть, старинная быль», «Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка», «Заколдованное место»).
Эти рассказы, изображавшие невиданным прежде образом картины украинского быта, блиставшие весёлостью и тонким юмором, произвели большое впечатление на Пушкина. Следующими сборниками были сначала «Арабески», потом «Миргород», оба вышедшие в 1835 году и составленные частично из статей, опубликованных в 1830-1834 годах, а частично из новых произведений, публиковавшихся впервые. Вот когда литературная слава Гоголя стала бесспорной.
Он вырос в глазах и его ближайшего круга, и вообще молодого литературного поколения. Тем временем в личной жизни Гоголя происходили события, различным образом влиявшие на внутренний склад его мыслей и фантазий и на его внешние дела. В 1832 году он впервые был на родине после окончания курса в Нежине. Путь лежал через Москву, где он познакомился с людьми, которые стали потом его более или менее близкими друзьями: с Михаилом Погодиным, Михаилом Максимовичем, Михаилом Щепкиным, Сергеем Аксаковым.
Пребывание дома сначала окружало его впечатлениями родной любимой обстановки, воспоминаниями прошлого, но затем и тяжёлыми разочарованиями. Домашние дела были расстроены; сам Гоголь уже не был восторженным юношей, каким оставил родину: жизненный опыт научил его вглядываться глубже в действительность и за её внешней оболочкой видеть её часто печальную, даже трагическую основу. Вскоре его «Вечера» стали казаться ему поверхностным юношеским опытом, плодом той «молодости, во время которой не приходят на ум никакие вопросы».
Украинская жизнь и в это время доставляла материал для его фантазии, но настроение было иное: в повестях «Миргорода» постоянно звучит эта грустная нота, доходящая до высокого пафоса. Вернувшись в Петербург, Гоголь усиленно работал над своими произведениями: это была вообще самая активная пора его творческой деятельности; он продолжал, вместе с тем, строить жизненные планы.
С конца 1833 года он увлёкся мыслью столь же несбыточной, сколь несбыточными были его прежние планы относительно службы: ему казалось, что он может выступить на учёном поприще. В то время готовилось открытие Киевского университета, и он мечтал занять там кафедру истории, которую преподавал девицам в Патриотическом институте. В Киев приглашали Максимовича; Гоголь мечтал приступить к занятиям в Киеве вместе с ним, желал зазвать туда и Погодина; в Киеве его воображению представлялись русские Афины, где сам он думал написать нечто небывалое по всеобщей истории.
Однако оказалось, что кафедра истории была отдана другому лицу; но зато вскоре, благодаря влиянию его высоких литературных друзей, ему предложена была такая же кафедра в Петербургском университете. Он действительно занял эту кафедру; несколько раз ему удалось прочесть эффектную лекцию, но затем задача оказалась ему не по силам, и он сам отказался от профессуры в 1835 году. В 1834 году он написал несколько статей по истории западного и восточного средневековья.
Портрет Гоголя, рисованный с натуры актёром П. А. Каратыгиным в 1835 году
В 1832 году его работа несколько приостановилась из-за домашних и личных хлопот. Но уже в 1833 году он снова усиленно работает, и результатом этих годов были два упомянутые сборника. Сначала вышли «Арабески» (две части, СПб., 1835), где было помещено несколько статей популярно-научного содержания по истории и искусству («Скульптура, живопись и музыка»; «Несколько слов о Пушкине»; «Об архитектуре»; «О преподавании всеобщей истории»; «Взгляд на составление Малороссии»; «О малороссийских песнях» и пр.), но вместе с тем и новые повести «Портрет», «Невский проспект» и «Записки сумасшедшего».
Н. В. Гоголь на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде
Потом в том же году вышел «Миргород» - повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близ Диканьки» (две части, СПб., 1835). Здесь помещён был целый ряд произведений, в которых раскрывались новые поразительные черты таланта Гоголя. В первой части «Миргорода» появились «Старосветские помещики» и «Тарас Бульба»; во второй - «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».
Впоследствии (1842) «Тарас Бульба» был полностью переработан Гоголем. Будучи профессиональным историком, Гоголь использовал фактические материалы для построения сюжета и разработки характерных персонажей романа. События, лёгшие в основу романа - крестьянско-казацкие восстания 1637-1638 годов, предводительствуемые Гуней и Острянином. По всей видимости, писатель использовал дневники польского очевидца этих событий - войскового капеллана Симона Окольского.
К началу тридцатых годов относятся замыслы и некоторых других произведений Гоголя, таких как знаменитая «Шинель», «Коляска», может быть, «Портрет» в его переделанной редакции; эти произведения явились в «Современнике» Пушкина (1836) и Плетнёва (1842) и в первом собрании сочинений (1842); к более позднему пребыванию в Италии относится «Рим» в «Москвитянине» Погодина (1842).
К 1834 году относят первый замысел «Ревизора». Сохранившиеся рукописи Гоголя указывают, что он работал над своими произведениями чрезвычайно тщательно: по тому, что уцелело из этих рукописей, видно, как произведение в его известной нам, законченной форме вырастало постепенно из первоначального очерка, все более осложняясь подробностями и достигая, наконец, той удивительной художественной полноты и жизненности, с какими мы знаем их по завершении процесса, тянувшегося иногда целые годы.
Основной сюжет «Ревизора», как позднее и сюжет «Мёртвых душ», был сообщён Гоголю Пушкиным. Всё создание, начиная от плана и до последних частностей, было плодом собственного творчества Гоголя: анекдот, который мог быть рассказан в нескольких строках, превращался в богатое художественное произведение.
«Ревизор» вызвал бесконечную работу определения плана и деталей исполнения; существует целый ряд набросков, в целом и частями, и первая печатная форма комедии явилась в 1836 году. Старая страсть к театру овладела Гоголем в чрезвычайной степени: комедия не выходила у него из головы; его томительно увлекала мысль стать лицом к лицу с обществом; он с величайшей заботливостью старался, чтобы пьеса была исполнена в соответствии с его собственной идеей о характерах и действии; постановка встречала разнообразные препятствия, в том числе цензурные, и наконец могла осуществиться только по воле императора Николая.
«Ревизор» имел необычайное действие: ничего подобного не видела русская сцена; действительность русской жизни была передана с такою силой и правдой, что хотя, как говорил сам Гоголь, дело шло только о шести провинциальных чиновниках, оказавшихся плутами, на него восстало всё то общество, которое почувствовало, что дело идёт о целом принципе, о целом порядке жизни, в котором и само оно пребывает.
Но, с другой стороны, комедия встречена была с величайшим энтузиазмом теми элементами общества, которые сознавали существование этих недостатков и необходимость их преодоления, и в особенности молодым литературным поколением, увидевшим здесь ещё раз, как в прежних произведениях любимого писателя, целое откровение, новый, возникающий период русского художества и русской общественности. Таким образом, «Ревизор» расколол общественное мнение. Если для консервативно-бюрократической части общества пьеса казалась демаршем, то для ищущих и свободомыслящих поклонников Гоголя это был определённый манифест.
Самого Гоголя интересовал, в первую очередь, литературный аспект, в общественном плане он стоял вполне на точке зрения своих друзей Пушкинского круга, хотел только больше честности и правды в данном порядке вещей, и потому-то его особенно поразил тот разноголосый шум непонимания, который поднялся вокруг его пьесы. Впоследствии, в «Театральном разъезде после представления новой комедии», он, с одной стороны, передал то впечатление, какое произвёл «Ревизор» в различных слоях общества, а с другой - высказал свои собственные мысли о великом значении театра и художественной правды.
Первые драматические планы явились Гоголю ещё раньше «Ревизора». В 1833 году он поглощён был комедией «Владимир 3-й степени»; она не была им докончена, но материал её послужил для нескольких драматических эпизодов, как «Утро делового человека», «Тяжба», «Лакейская» и «Отрывок». Первая из этих пьес явилась в «Современнике» Пушкина (1836), остальные - в первом собрании его сочинений (1842).
В том же собрании явились в первый раз «Женитьба», наброски которой относятся к тому же 1833 году, и «Игроки», задуманные в половине 1830-х годов. Утомлённый творческим напряжением последних лет и нравственными тревогами, каких стоил ему «Ревизор», Гоголь решил отдохнуть от работы, уехав в путешествие за границу.
Почётный член Московского университета с 1844 года «Московский университет, уважив отличные в учёном свете заслуги и литературные труды по части русской словесности господина коллежского советника Н. В. Гоголя, признает Почётным своим членом, с полною уверенностью в его содействии Московскому университету во всем, что к успехам наук способствовать может».
В июне 1836 года Николай Васильевич уехал за границу, где пробыл с перерывами около десяти лет. Сначала жизнь за рубежом как будто укрепила и успокоила его, дала ему возможность завершить его величайшее произведение - «Мёртвые души», но стала зародышем и глубоко фатальных явлений. Опыт работы с этой книгой, противоречивая реакция современников на неё так же, как в случае с «Ревизором», убедили его в огромном влиянии и неоднозначной власти его таланта над умами современников. Эта мысль постепенно стала складываться в представление о своём пророческом предназначении, и соответственно, об употреблении своего пророческого дара силой своего таланта на благо обществу, а не во вред ему.
За границей он жил в Германии, Швейцарии, зиму провёл с А. Данилевским в Париже, где встретился и особенно сблизился со Смирновой и где его застало известие о смерти Пушкина, страшно его поразившее.
В марте 1837 года он был в Риме, который чрезвычайно ему полюбился и стал для него как бы второй родиной. Европейская политическая и общественная жизнь всегда оставалась чужда и совсем незнакома Гоголю; его привлекала природа и произведения искусства, а Рим в то время представлял именно эти интересы. Гоголь изучал памятники древности, картинные галереи, посещал мастерские художников, любовался народной жизнью и любил показывать Рим, «угощать» им приезжих русских знакомых и приятелей.
Но в Риме он и усиленно работал: главным предметом этой работы были «Мёртвые души», задуманные ещё в Петербурге в 1835 году; здесь же, в Риме закончил он «Шинель», писал повесть «Анунциата», переделанную потом в «Рим», писал трагедию из быта запорожцев, которую, впрочем, после нескольких переделок уничтожил.
Осенью 1839 года он вместе с Погодиным отправился в Россию, в Москву, где его встретили Аксаковы, восторженно относившиеся к таланту писателя. Потом он поехал в Петербург, где ему надо было взять сестёр из института; затем опять вернулся в Москву; в Петербурге и в Москве он читал ближайшим друзьям законченные главы «Мёртвых душ».
Мемориальная доска, установленная на via Sistina в Риме на доме, в котором проживал Гоголь. Надпись по-итальянски гласит: Великий русский писатель Николай Гоголь жил в этом доме с 1838 по 1842, где сочинял и писал свой шедевр
. Доска установлена силами писателя П. Д. Боборыкина
Устроив свои дела, Гоголь опять отправился за границу, в любимый Рим; друзьям он обещал вернуться через год и привезти готовый первый том «Мёртвых душ». К лету 1841 года первый том был готов. В сентябре этого года Гоголь отправился в Россию печатать свою книгу.
Ему снова пришлось пережить тяжёлые тревоги, какие испытал он некогда при постановке на сцене «Ревизора». Книга была представлена сначала в московскую цензуру, которая собиралась совсем запретить её; затем книга отдана в цензуру петербургскую и благодаря участию влиятельных друзей Гоголя была, с некоторыми исключениями, дозволена. Она вышла в свет в Москве («Похождения Чичикова или Мёртвые души, поэма Н. Гоголь», М., 1842).
В июне Гоголь опять уехал за границу. Это последнее пребывание за границей стало окончательным переломом в душевном состоянии Гоголя. Он жил то в Риме, то в Германии, во Франкфурте, Дюссельдорфе, то в Ницце, то в Париже, то в Остенде, часто в кружке своих ближайших друзей - Жуковского, Смирновой, Виельгорских, Толстых, и в нём всё сильнее развивалось то религиозно-пророческое направление, о котором упомянуто выше.
Высокое представление о своём таланте и лежащей на нём обязанности привело его к убеждению, что он творит нечто провиденциальное: для того, чтобы обличать людские пороки и широко смотреть на жизнь, надо стремиться к внутреннему совершенствованию, которое даётся только богомыслием. Несколько раз пришлось ему перенести тяжёлые болезни, которые ещё больше увеличивали его религиозное настроение; в своём кругу он находил удобную почву для развития религиозной экзальтации - он принимал пророческий тон, самоуверенно делал наставления своим друзьям и в конце концов приходил к убеждению, что сделанное им до сих пор было недостойно той высокой цели, к которой он считал себя призванным. Если прежде он говорил, что первый том его поэмы «Мёртвые души» есть не больше, как крыльцо к тому дворцу, который в нём строится, то в это время он готов был отвергать всё им написанное, как греховное и недостойное его высокого предназначения.
Николай Гоголь с детских лет не отличался крепким здоровьем. Смерть в отрочестве его младшего брата Ивана, безвременная кончина отца наложили отпечаток на его душевное состояние. Работа над продолжением «Мёртвых душ» не клеилась, и писатель испытывал мучительные сомнения в том, что ему удастся довести задуманное произведение до конца. Летом 1845 года его настигает мучительный душевный кризис. Он пишет завещание, сжигает рукопись второго тома «Мёртвых душ». В ознаменование избавления от смерти Гоголь решает уйти в монастырь и стать монахом, но монашество не состоялось. Зато его уму представилось новое содержание книги, просветлённое и очищенное; ему казалось, что он понял, как надо писать, чтобы «устремить всё общество к прекрасному». Он решает служить Богу на поприще литературы. Началась новая работа, а тем временем его заняла другая мысль: ему скорее хотелось сказать обществу то, что он считал для него полезным, и он решает собрать в одну книгу всё писанное им в последние годы к друзьям в духе своего нового настроения и поручает издать эту книгу Плетнёву. Это были «Выбранные места из переписки с друзьями» (СПб., 1847).
Большая часть писем, составляющих эту книгу, относится к 1845 и 1846 годам, той поре, когда религиозное настроение Гоголя достигло своего высшего развития. 1840-е годы - пора формирования и размежевания двух различных идеологий в современном ему русском образованном обществе. Гоголь остался чужд этому размежеванию несмотря на то, что каждая из двух враждующих партий - западников и славянофилов, предъявляла на Гоголя свои законные права. Книга произвела тяжёлое впечатление и на тех, и на других, поскольку Гоголь мыслил совершенно в иных категориях. Даже друзья-Аксаковы отвернулись от него. Гоголь своим тоном пророчества и назидания, проповедью смирения, из-за которой виднелось, однако, собственное самомнение; осуждениями прежних трудов, полным одобрением существующих общественных порядков явно диссонировал тем идеологам, кто уповал лишь на социальное переустройство общества. Гоголь, не отвергая целесообразности социального переустройства, основную цель видел в духовном самосовершенствовании. Поэтому на долгие годы предметом его изучения становятся труды отцов Церкви. Но, не примкнув ни к западникам, ни к славянофилам, Гоголь остановился на полпути, не примкнув целиком и к духовной литературе - Серафиму Саровскому, Игнатию (Брянчанинову) и др.
Впечатление книги на литературных поклонников Гоголя, желающих видеть в нём лишь вождя «натуральной школы», было удручающее. Высшая степень негодования, возбуждённого «Выбранными местами», выразилась в известном письме Белинского из Зальцбрунна.
Гоголь мучительно переживал провал своей книги. Лишь А. О. Смирнова и П. А. Плетнёв смогли поддержать его в эту минуту, но то были лишь частные эпистолярные мнения. Нападения на неё он объяснял отчасти и своей ошибкой, преувеличением назидательного тона, и тем, что цензура не пропустила в книге нескольких важных писем; но нападения прежних литературных приверженцев он мог объяснить только расчётами политических движений и самолюбий. Общественный смысл этой полемики был ему чужд.
В подобном смысле были им тогда написаны «Предисловие ко второму изданию Мертвых Душ»; «Развязка Ревизора», где свободному художественному созданию он хотел придать характер нравоучительной аллегории, и «Предуведомление», где объявлялось, что четвёртое и пятое издание «Ревизора» будут продаваться в пользу бедных… Неудача книги произвела на Гоголя подавляющее действие. Он должен был сознаться, что ошибка была сделана; даже такие друзья, как С. Т. Аксаков, говорили ему, что ошибка была грубая и жалкая; сам он сознавался Жуковскому: «я размахнулся в моей книге таким Хлестаковым, что не имею духу заглянуть в неё».
В его письмах с 1847 года уже нет прежнего высокомерного тона проповедничества и назидания; он увидел, что описывать русскую жизнь можно только посреди неё и изучая её. Убежищем его осталось религиозное чувство: он решил, что не может продолжать работы, не исполнив давнишнего намерения поклониться Святому Гробу. В конце 1847 года он переехал в Неаполь, и в начале 1848 года отплыл в Палестину, откуда через Константинополь и Одессу вернулся окончательно в Россию.
Пребывание в Иерусалиме не произвело того действия, какого он ожидал. «Ещё никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, как в Иерусалиме и после Иерусалима, - говорит он. - У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там на месте почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия».
Свои впечатления от Палестины Гоголь называет сонными; застигнутый однажды дождём в Назарете, он думал, что просто сидит в России на станции. Он пробыл конец весны и лето в деревне у матери, а 1 (13) сентября переехал в Москву; лето 1849 года проводил у Смирновой в деревне и в Калуге, где муж Смирновой был губернатором; лето 1850 года прожил опять в своей семье; потом жил некоторое время в Одессе, был ещё раз дома, а с осени 1851 года поселился в Москве, где жил в доме своего друга графа Александра Петровича Толстого (№ 7 на Никитском бульваре).
Он продолжал работать над вторым томом «Мёртвых душ» и читал отрывки из него у Аксаковых, но в нём продолжалась та же мучительная борьба между художником и христианином, которая шла в нём с начала сороковых годов. По своему обыкновению, он много раз переделывал написанное, вероятно, поддаваясь то одному, то другому настроению. Между тем его здоровье всё более слабело; в январе 1852 года его поразила смерть жены А. С. Хомякова - Екатерины Михайловны, которая была сестрой его друга Н. М. Языкова; им овладел страх смерти; он бросил литературные занятия, стал говеть на масленице; однажды, когда он проводил ночь в молитве, ему послышались голоса, говорившие, что он скоро умрёт.
С конца января 1852 года в доме графа Александра Толстого гостил ржевский протоиерей Матфей Константиновский, с которым Гоголь познакомился в 1849 году, а до того был знаком по переписке. Между ними происходили сложные, подчас резкие беседы, основным содержанием которых было недостаточное смирение и благочестие Гоголя, например, требование отца Матфея: «Отрекись от Пушкина». Гоголь предложил ему прочесть беловой вариант второй части «Мёртвых душ» для ознакомления - с тем, чтобы выслушать его мнение, но получил отказ священника. Гоголь настаивал на своём, пока тот не взял тетради с рукописью для прочтения. Протоиерей Матфей стал единственным прижизненным читателем рукописи 2-й части. Возвращая её автору, он высказался против опубликования ряда глав, «даже просил уничтожить» их (ранее, он также давал отрицательный отзыв на «Выбранные места …», назвав книгу «вредной»).
Смерть Хомяковой, осуждение Константиновского и, возможно, иные причины убедили Гоголя отказаться от творчества и начать говеть за неделю до Великого поста. 5 февраля он провожает Константиновского и с того дня почти ничего не ест. 10 февраля он вручил графу А. Толстому портфель с рукописями для передачи митрополиту Московскому Филарету, но граф отказался от этого поручения, чтобы не усугубить Гоголя в мрачных мыслях.
Гоголь перестаёт выезжать из дому. В 3 часа ночи с понедельника на вторник 11-12 (23-24) февраля 1852 года, то есть в великое повечерие понедельника первой седмицы Великого поста, Гоголь разбудил слугу Семёна, велел ему открыть печные задвижки и принести из шкафа портфель. Вынув из него связку тетрадей, Гоголь положил их в камин и сжёг. Наутро он рассказал графу Толстому, что хотел сжечь только некоторые вещи, заранее на то приготовленные, а сжёг всё под влиянием злого духа. Гоголь, несмотря на увещевания друзей, продолжал строго соблюдать пост; 18 февраля слёг в постель и совсем перестал есть. Всё это время друзья и врачи пытаются помочь писателю, но он отказывается от помощи, внутренне готовясь к смерти.
20 февраля врачебный консилиум (профессор А. Е. Эвениус, профессор С. И. Клименков, доктор К. И. Сокологорский, доктор А. Т. Тарасенков, профессор И. В. Варвинский, профессор А. А. Альфонский, профессор А. И. Овер) решается на принудительное лечение Гоголя. Результатом его явилось окончательное истощение и утрата сил; вечером писатель впал в беспамятство.
Николай Васильевич Гоголь скончался утром в четверг 21 февраля 1852 года, не дожив месяца до своего 43-летия.
21 февраля 1852 года из дома Талызиной о смерти Гоголя пошло «объявление» в полицейскую часть, и что после его смерти «… здесь в Москве наличных денег, сохранной казны билетов, долговых документов, золотых, серебряных, бриллиантовых и прочих драгоценных вещей кроме незначительного носильного платья ничего не осталось …». Сведения, сообщённые полиции дворецким графа Толстого Рудаковым, об имении, наследниках и слуге Гоголя, совершенно точны и поражают своей лаконичной скудостью.
Опись имущества Гоголя показала, что после него осталось личных вещей на сумму 43 рубля 88 копеек. Предметы, попавшие в опись, представляли собой совершённые обноски и говорили о полном равнодушии писателя к своему внешнему облику в последние месяцы его жизни. В то же время на руках у С. П. Шевырёва оставались две с лишним тысячи рублей, переданных Гоголем на благотворительные цели нуждающимся студентам Московского университета. Эти деньги Гоголь не считал своими, и Шевырёв не стал их возвращать наследникам писателя.
Единственно ценной вещью в имуществе, оставшемся после Гоголя, были золотые карманные часы, ранее принадлежавшие Жуковскому как память об умершем Пушкине: они были остановлены на 2 часах и ¾ пополудни - времени кончины Пушкина.
Протокол, составленный квартальным надзирателем Протопоповым и «добросовестным свидетелем» Страховым, обнаружил ещё один вид имущества Гоголя, опущенный дворецким: книги - и отметил любопытное обстоятельство: слуга Гоголя, подросток Семен Григорьев, как видно из его подписи, был грамотный.
Книг у Гоголя, в час смерти, оказалось 150 на русском языке (из них 87 в переплётах) и 84 на иностранных языках (из них 57 в переплётах). Этот вид имущества был столь ничтожен в глазах официальных оценщиков, что каждая книга гуртом пошла по копейке за штуку.
С глубокой горестью нужно отметить, что профессор московского университета Шевырев, подписавший опись, не проявил настолько интереса к предсмертной библиотеке Гоголя, чтобы составить книгам Гоголя такой же список, какого удостоились его носки и подштанники. Какие книги держал Гоголь при себе в последние месяцы жизни, что̀ он читал, - мы никогда не узнаем: мы знаем только, что при нём была библиотека в 234 тома.
Квартальный надзиратель в рапорте приставу Арбатской части переписал текст протокола, с существенным добавлением: «Указа об отставке между имеющихся у него бумаг не найдено и по случаю временного его пребывания здесь в Москве письменный вид его в вверенном мне квартале явлен не был, а также и духовного завещания не осталось». Рапорт впервые заговорил о «бумагах» Гоголя, не упоминавшихся в «объяснении» и протоколе, и об отсутствии «завещания».
Ранее полиции - не позднее, чем через полтора часа после кончины Гоголя, - побывал в комнатах умершего писателя доктор А. Т. Тарасенков. «Когда я пришел, - вспоминал он, - уже успели осмотреть его шкафы, где не нашли ни им писанных тетрадей, ни денег». Куда девались деньги Гоголя, рассказал тот же Тарасенков: после 12-го февраля, Гоголь «рассылал последние карманные деньги бедным и на свечки, так что по смерти у него не осталось ни копейки. У Шевырева осталось около 2000 р. от вырученных за сочинения денег». Эту сумму Гоголь не считал своей и оттого не держал её у себя, вверив распоряжение ею Шевыреву.
Действительно, 7 мая 1852 г. Шевырев писал в «Записке о печатании сочинений покойного Н. В. Гоголя и о сумме денег, им на то оставленной»: «После Н. В. Гоголя осталось в моих руках от его благотворительной суммы, которую он употреблял на вспоможение бедным молодым людям, занимающимся наукою и искусством - 2533 руб. 87 коп. Его карманных денег - остаток от вырученных за 2-е издание „Мертвых душ“ - 170 р. 10 к. Итого 2,703 р. 97 к.»
Таким образом, в комнате Гоголя, даже в том самом «шкапу», который упомянут в полицейском протоколе, хранились те самые бумаги - «завещание» и «писанные тетради», - которых не оказалось на месте уже через какие-нибудь полтора часа после смерти Гоголя, ни при докторе Тарасенкове, ни при «добросовестном свидетеле».
Очевидно, дворецкий графа Толстого Рудаков и слуга Гоголя Семен Григорьев, заранее, тотчас после кончины Гоголя, изъяли их из его комнаты для того, чтобы вернее сохранить для его семьи и для потомства. Позднее Рудаков передал их графу Толстому, а тот уже поставил в известность Шевырева и Капниста.
20 июня 1852 г. Шевырев писал матери Гоголя: «На днях дворецкий графа Толстого отправляет к Вам с транспортом харьковского комиссионерства все вещи и книги Николая Васильевича, и при них отправится Семен. Я же привезу к Вам все оставшиеся бумаги … если бы что-нибудь замедлило предположенную мною поездку, то завещания я вышлю по почте, но страховым письмом. Завещания эти не имеют формы акта, а могут иметь только семейную силу».
Осенью 1852 года Шевырев посетил осиротевшую Васильевку, исполняя собственное желание повидать семью Гоголя и выполняя поручение Академии Наук - собрать материалы для биографии умершего писателя. Шевырев привёз в Васильевку бумаги Гоголя и там же получил от наследников Гоголя поручение - хлопотать об издании истинного наследства Гоголя - его сочинений.
Об «оставшихся бумагах» - самой драгоценной части Гоголева имущества его мать писала О. С. Аксаковой 24 апреля 1855 г.: «Тяжело мне было читать продолжение „Мертвых душ“ из найденных вчерне в его шкапу». Эти пять глав из второго тома «Мертвых душ», изданные в 1855 г. племянником Гоголя Н. П. Трушковским (Москва, Университетская типография), и были в тех «писанных тетрадях», о которых помянул Тарасенков, как о ненайденных.
Друзья хотели отпевать покойного в церкви преподобного Симеона Столпника, которую он любил и посещал.
Московский губернатор граф А. А. Закревский в своём письме шефу жандармов графу А. Ф. Орлову от 29 февраля 1852 г. писал, что решение, в какой церкви отпевать Гоголя, обсуждалось собравшимися в доме графа Толстого друзьями - славянофилами А. Хомяковым, К. и С.Аксаковыми, А. Ефремовым, П. Киреевским, А. Кошелевым и Поповым. Бывший также там профессор Московского Университета Тимофей Грановский сказал, что приличнее отпевать его в университетской церкви
- как человека, принадлежащего, некоторым образом, к университету. Славянофилы возразили, что к университету он не принадлежит, а принадлежит народу
, а потому, как человек народный, и должен быть отпеваем в церкви приходской
, в которую для отдания последнего ему долга может входить лакей, кучер и вообще всякий, кто пожелает; а в университетскую церковь подобных людей не будут пускать - то есть похороны проводить как общественные. Закревский приказал «Гоголя, как почётного члена здешнего университета, непременно отпевать в университетской церкви. (…) Приказано было от меня находиться полиции и некоторым моим чиновниками как при переносе тела Гоголя в церковь, так равно и до самого погребения»
. Но в то же время и согласился с друзьями: «А чтобы не было никакого ропота, то я велел пускать всех без исключения в университетскую церковь. В день погребения народу было всех сословий и обоего пола очень много, а чтобы в это время было всё тихо, я приехал сам в церковь»
.
Позднее, в 1881 году Иван Сергеевич Аксаков так писал об этой распре библиографу Степану Ивановичу Пономареву: «Сначала делом похорон стали распоряжаться его ближайшие друзья, но потом университет, трактовавший Гоголя в последнее время как полусумасшедшего, опомнился, предъявил свои права и оттеснил нас от распоряжений. Оно вышло лучше, потому что похороны получили более общественный и торжественный характер, и мы все это признали и предоставили университету полную свободу распоряжаться, сами став в тени» .
Писатель был отпет в университетской церкви мученицы Татианы. Похороны проходили в воскресный полдень 24 февраля (7 марта) 1852 года на кладбище Данилова монастыря в Москве. На могиле был установлен памятник, состоящий из двух частей:1) бронзовый крест, стоявший на чёрном надгробном камне («Голгофа»), на котором была высечена надпись славянскими буквами «Ей гряди Господи Иисусе! Апокалипс. гл. КВ, ст. К»;2) чёрная мраморная плита, лежащая на базице из серого гранита. На ней гражданскими буквами были высечены следующие надписи:На верхней лицевой стороне: «Здесь погребено тело Николая Васильевича Гоголя. Родился 19 марта 1809 года. Скончался 21 февраля 1852 года».На малой стороне плиты, обращённой к зрителю: «Горьким словом моим посмеются. Иеремии глав. 20, ст. 8».На большой боковой стороне плиты к зрителю: «Муж разумивый престол чувствия. Пртичей гл. 12, ст. 23», «Правда возвышает язык. Притчей гл. 14, ст. 34».На большой боковой стороне плиты, скрытой от зрителя (к решётке): «Истиным же уста исполнит смеха, о устне же их исповедания. Иова гл. 8, ст. 21»..
По преданию, И. С. Аксаков сам выбрал камень для могилы Гоголя где-то в Крыму (гранильщики называли его «черноморский гранит»).
Рисунок могилы Н. В. Гоголя, сделанный художником В. А. Евдокимовым-Розанцовым. 1886 год
В 1930 году Данилов монастырь был окончательно закрыт, а некрополь вскоре ликвидирован.
31 мая 1931 года могилу Гоголя вскрыли, и его останки перенесли на Новодевичье кладбище. Туда же была перенесена и «Голгофа».
Официальный акт экспертизы, составленный сотрудниками НКВД и ныне хранящийся в РГАЛИ (ф. 139, № 61), оспаривает малодостоверные и взаимоисключающие друг друга воспоминания участника и свидетеля эксгумации писателя Владимира Лидина. Согласно одним его воспоминаниям («Перенесение праха Н. В. Гоголя»), написанным спустя пятнадцать лет после события и опубликованным посмертно в 1991 году в «Российском архиве», в могиле Гоголя отсутствовал череп писателя. Согласно другим его воспоминаниям, передаваемым в форме устных рассказов студентам Литературного института в бытность Лидина в 1970-е годы его профессором, череп Гоголя был повёрнут на бок. Об этом, в частности, свидетельствует бывший студент В. Г. Лидина, а позднее старший научный сотрудник Государственного Литературного музея Ю. В. Алёхин. Обе эти версии носят апокрифический характер. Они и породили множество легенд, в том числе о захоронении Гоголя в состоянии летаргического сна и похищении черепа писателя для коллекции известного московского собирателя театральной старины А. А. Бахрушина. Такой же противоречивый характер носят многочисленные воспоминания об осквернении могилы Гоголя советскими писателями (и самим Лидиным) при эксгумации захоронения Гоголя, публикуемые СМИ со слов всё того же В. Г. Лидина.
В 1952 году на могиле вместо «Голгофы» установили новый памятник в виде постамента с бюстом Гоголя работы скульптора Н. Томского, на котором начертано: «Великому русскому художнику слова Николаю Васильевичу Гоголю от Правительства Советского Союза».
«Голгофа» за ненадобностью какое-то время находилась в мастерских Новодевичьего кладбища, где её с уже соскобленной надписью обнаружила Е. С. Булгакова, подыскивавшая подходящее надгробие для могилы покойного мужа, М. А. Булгакова. Елена Сергеевна выкупила надгробие, после чего оно было установлено над могилой Михаила Афанасьевича. Таким образом, исполнилась мечта писателя: «Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью» .
К 200-летию со дня рождения писателя по инициативе членов оргкомитета юбилея могиле был придан почти первоначальный вид: бронзовый крест на чёрном камне.
Ранним исследователям литературной деятельности Гоголя представлялось, писал А. Н. Пыпин, что его творчество разграничивается на два периода: первый, когда он служил «прогрессивным стремлениям» общества, и второй, когда он стал религиозно-консервативным.
Другой подход к изучению биографии Гоголя, включавший, среди прочего, анализ его переписки, раскрывавшей его внутреннюю жизнь, позволил исследователям прийти к выводу, что как, по-видимому, ни противоположны мотивы его повестей, «Ревизора» и «Мёртвых душ», с одной стороны, и «Выбранных мест» - с другой, в самой личности писателя не было того перелома, какой в ней предполагался, не было брошено одно направление и принято другое, противоположное; напротив, это была одна цельная внутренняя жизнь, где уже в раннюю пору были задатки позднейших явлений, где не прекращалась основная черта этой жизни - служение искусству; но эта личная жизнь была осложнена внутренним взаимным оспариванием поэта-идеалиста, писателя-гражданина и последовательного христианина.
О свойствах своего таланта сам Гоголь говорил: «У меня только то и выходило хорошо, что взято было мной из действительности, из данных, мне известных». При этом изображённые им лица не были просто повторением действительности: они были целыми художественными типами, в которых была глубоко понята человеческая природа. Его герои чаще чем у кого-либо другого из русских писателей становились именами нарицательными.
Другая личная черта Гоголя заключалась в том, что с самых ранних лет, с первых проблесков молодого сознания его волновали возвышенные стремления, желание послужить обществу чем-то высоким и благотворным; с ранних лет ему было ненавистно ограниченное самодовольство, лишённое внутреннего содержания, и эта черта сказалась потом, в 1830-х, сознательным желанием обличать общественные язвы и испорченность, и она же развилась в высокое представление о значении искусства, стоящего над толпой как высшее просветление идеала…
Памятник Н. В. Гоголю работы скульптора Н. А. Андреева (1909)
Все коренные представления Гоголя о жизни и литературе были представления Пушкинского круга. Художественное чувство его было сильно, и, оценив своеобразный талант Гоголя, кружок приложил заботы и о его личных делах. Как полагал А. Н. Пыпин, Пушкин ожидал от произведений Гоголя больших художественных достоинств, но едва ли ожидал их общественного значения, как потом не вполне его оценивали друзья Пушкина и как сам Гоголь готов был дистанцироваться от него.
Гоголь дистанцировался от того понимания общественного значения своих произведений, какое вкладывала в них литературная критика В. Г. Белинского и его круга, критика социально-утопическая. Но при этом Гоголь сам был не чужд утопизма в сфере социального переустройства, только его утопия была не социалистической, а православной.
Идея «Мёртвых душ» в окончательном виде - не что иное, как указание пути к добру абсолютно любому человеку. Три части поэмы - это своеобразное повторение «Ада», «Чистилища» и «Рая». Падшие герои первой части переосмысливают своё существование во второй части и духовно возрождаются в третьей. Таким образом, литературное произведение нагружалось прикладной задачей исправления человеческих пороков. Такого грандиозного замысла история литературы до Гоголя не знала. И при этом писатель намеревался написать свою поэму не просто условно-схематичной, но живой и убедительной.
После смерти Пушкина Гоголь сблизился с кругом славянофилов, или собственно с Погодиным и Шевырёвым, С. Т. Аксаковым и Языковым; но он остался чужд теоретическому содержанию славянофильства, и оно ничем не повлияло на склад его творчества. Кроме личной приязни, он находил здесь горячее сочувствие к своим произведениям, а также и к своим религиозным и мечтательно-консервативным идеям. Гоголь не видел России без монархии и православия, он был убеждён, что церковь не должна существовать отдельно от государства. Однако позднее в старшем Аксакове он встретил и отпор своим взглядам, высказанным в «Выбранных местах».
Самым острым моментом столкновения мировоззренческих представлений Гоголя со стремлениями революционной части общества явилось письмо Белинского из Зальцбрунна, сам тон которого больно ранил писателя (Белинский своим авторитетом утвердил Гоголя главою русской литературы ещё при жизни Пушкина), но критика Белинского уже ничего не могла изменить в духовном складе Гоголя, и последние годы его жизни прошли, как сказано, в мучительной борьбе художника и православного мыслителя.
Для самого Гоголя эта борьба осталась неразрешённой; он был сломлен этим внутренним разладом, но, тем не менее, значение основных произведений Гоголя для литературы было чрезвычайно глубокое. Не говоря о чисто художественных достоинствах исполнения, которые уже после самого Пушкина повысили уровень возможного художественного совершенства у писателей, его глубокий психологический анализ не имел равного себе в предшествующей литературе и расширял круг тем и возможности литературного письма.
Однако одними художественными достоинствами невозможно объяснить ни того энтузиазма, с каким принимались его произведения в молодых поколениях, ни той ненависти, с какою они встречены были в консервативной массе общества. Волею судьбы Гоголь явился знаменем нового социального движения, которое формировалось вне сферы творческой деятельности писателя, но странным образом пересеклось с его биографией, поскольку на данную роль иных фигур подобного масштаба в этот момент у этого социального движения не было. В свою очередь, Гоголем были ошибочно истолкованы надежды читателей, возлагаемые на окончание «Мёртвых душ». Поспешно обнародованный конспективный эквивалент поэмы в виде «Выбранных мест из переписки с друзьями» обернулся чувством досады и раздражения обманутых читателей, поскольку среди читателей сложилась устойчивая репутация Гоголя-юмориста. К иному восприятию писателя публика пока была не готова.
Дух гуманности, отличающий произведения Достоевского и других писателей после Гоголя, уже ярко раскрывается в гоголевской прозе, например, в «Шинели», «Записках сумасшедшего», «Мёртвых душах». Первое произведение Достоевского примыкает к Гоголю до очевидности. Точно так же изображение отрицательных сторон помещичьего быта, взятое на вооружение писателями «натуральной школы», обычно возводят к Гоголю. В дальнейшей работе новые писатели совершали уже самостоятельный вклад в содержание литературы, так как жизнь ставила и развивала новые вопросы, - но первые мысли были даны Гоголем.
Произведения Гоголя совпадали с зарождением социального интереса, которому они сильно послужили и из которого литература не выходила вплоть до конца XIX века. Но эволюция самого писателя происходила куда сложнее, чем формирование «натуральной школы». Сам Гоголь мало совпадал с «гоголевским направлением» в литературе. Любопытно, что в 1852 году за небольшую статью в память о Гоголе И. С. Тургенев был подвергнут аресту в части и месячной ссылке в деревню. Объяснение этому долгое время находили в нерасположении николаевского правительства к Гоголю-сатирику. Позднее было установлено, что истинным мотивом запрета было желание правительства наказать автора «Записок охотника», а запрещение некролога по причине нарушения автором цензурного устава (печать в Москве статьи, запрещённой цензурой в Петербурге), было лишь поводом пресечь деятельность социально-опасного с точки зрения николаевской цензуры литератора. Единой оценки личности Гоголя в качестве проправительственного или антиправительственного писателя среди чиновников Николая I не существовало. Так или иначе, второе издание «Сочинений», начатое в 1851 году самим Гоголем и не оконченное вследствие его преждевременной смерти, могло выйти только в 1855-1856 годах. Но связь Гоголя с последующей литературой не подлежит сомнению.
Связь эта не ограничилась XIX веком. В следующем веке освоение творчества Гоголя происходило на новом этапе. Многое для себя нашли в Гоголе писатели символисты: образность, чувство слова, «новое религиозное сознание» - Ф. К. Сологуб, Андрей Белый, Д. С. Мережковский и т. д. Позднее свою преемственность с Гоголем установили М. А. Булгаков, В. В. Набоков.
Личность Гоголя всегда выделялась особой таинственностью. С одной стороны он являл собой классический тип писателя-сатирика, обличителя пороков, общественных и человеческих, блестящего юмориста, с другой - начинателя в русской литературе святоотеческой традиции, религиозного мыслителя и публициста и даже автора молитв. Последнее его качество до настоящего времени недостаточно изучено и нашло отражение в работах доктора филологических наук, профессора МГУ им. Ломоносова В. А. Воропаева, который убеждён, что Гоголь был православным христианином, и его православие было не номинальным, а действенным, полагая, что без этого невозможно что-либо понять из его жизни и творчества.
Гоголь получил начатки веры в кругу семьи. В письме к матери от 2 октября 1833 года из Петербурга Николай Гоголь вспоминал следующее: «Я просил вас рассказать мне о Страшном Суде, и вы мне ребёнку так хорошо, так понятно, так трогательно рассказали о тех благах, которые ожидают людей за добродетельную жизнь, и так разительно, так страшно описали вечные муки грешных, что это потрясло и разбудило во мне всю чувствительность. Это заронило и произвело впоследствии во мне самые высокие мысли».
С духовной точки зрения, раннее творчество Гоголя содержит не просто собрание юмористических рассказов, а обширное религиозное поучение, в котором происходит борьба добра со злом и добро неизменно побеждает, а грешники наказываются. Глубокий подтекст содержит и главное произведение Гоголя - поэма «Мёртвые души», духовный смысл замысла которого раскрыт в предсмертной записи писателя: «Будьте не мёртвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом …»
По мнению В. А. Воропаева, сатира в таких произведениях, как «Ревизор» и «Мёртвые души» - это лишь их верхний и неглубокий пласт. Главную идею «Ревизора» Гоголь передал в пьесе под названием «Развязка „Ревизора“», где есть такие слова: «… страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба». В этом, по мнению Воропаева, заключена главная идея произведения: бояться нужно не Хлестакова и не ревизора из Петербурга, а «Того, кто ждет нас у дверей гроба»; это идея духовного возмездия, а настоящий ревизор - наша совесть.
Литературный критик и писатель И. П. Золотусский считает, что модные сейчас споры о том, был ли Гоголь мистиком или нет, неосновательны. Верующий в Бога человек не может быть мистиком: для него всем в мире ведает Бог; Бог - не мистик, а источник благодати, и божественное несоединимо с мистическим. По мнению И. П. Золотусского, Гоголь был «верующий в лоне Церкви христианин, и понятие мистического не приложимо ни к нему самому, ни к его сочинениям». Хотя среди его персонажей есть колдуны и чёрт, они всего лишь герои сказки, и чёрт у него зачастую фигура пародийная, комическая (как, например, в «Вечерах на хуторе»). А во втором томе «Мёртвых душ» выведен дьявол современный - юрисконсульт, довольно цивильный с виду человек, но по сути более страшный, чем любая нечистая сила. С помощью коловращения анонимных бумаг он устроил в губернии великую путаницу и превратил существовавший относительный порядок в полный хаос.
Гоголь неоднократно посещал Оптину пустынь, наиболее тесное духовное общение имея со старцем Макарием.
Гоголь завершил свой писательский путь «Выбранными местами из переписки с друзьями» - христианской книгой. Однако её до сих пор по-настоящему не прочли, по мнению Золотусского. Начиная с XIX века принято считать, что книга является ошибкой, уходом писателя в сторону со своего пути. Но возможно, она и есть его путь, и даже более, чем другие книги. По словам Золотусского, это две разные вещи: понятие дороги («Мёртвые души» на первый взгляд - дорожный роман) и понятие пути, то есть выхода души к вершине идеала.
В июле 2009 году Патриарх Кирилл благословил выпуск в течение 2009 года полного собрания сочинений Николая Гоголя в Издательстве Московской Патриархии. Новое издание подготовлено на академическом уровне. В рабочую группу по подготовке полного собрания сочинений Н. В. Гоголя вошли как светские учёные, так и представители Русской Православной Церкви.
Сложное переплетение двух культур в одном человеке всегда делало фигуру Гоголя центром межнациональных споров, но самому Гоголю не нужно было выяснять, украинец он или русский - в споры об этом его втянули друзья. Сам же писатель не мог дать однозначного ответа на этот вопрос, склоняясь к синтезу двух культур.
В 1844 году он так отвечал на запрос Александры Осиповны Смирновой: «Скажу вам одно слово насчет того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, служило одно время предметом ваших рассуждений и споров с другими. На это вам скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, - явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характера, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве .»
До сих пор не известно ни одного сочинения писателя, написанного по-украински, а соизмеримый с гоголевским вклад в развитие русского языка довелось внести немногим писателям русского происхождения. Но из-за особенностей характера его творчества предпринимались неоднократные попытки понять Гоголя с точки зрения его украинского происхождения: последним было до известной степени объяснимо его отношение к русской жизни. Привязанность Гоголя к своей малороссийской родине была очень сильна, особенно в первые годы его литературной деятельности и вплоть до завершения второй редакции «Тараса Бульбы», а сатирическое отношение к русской жизни, предположительно, объясняется не только его национальными свойствами, но и характером его внутреннего развития.
Несомненно, что в творчестве писателя сказались украинские черты. Такими считают особенности его юмора, который остался единственным образцом в своём роде в русской литературе. Как писал А. Н. Пыпин, «украинское и русское начала счастливо слились в этом даровании в одно, в высшей степени замечательное явление».
Длительное пребывание за границей уравновесило украинскую и русскую составляющие мировоззрения Гоголя, родиной души своей он теперь назвал Италию; при этом Италию он любил за то же, за что отдавал предпочтение Диканьке перед Петербургом - за архаичность и противостояние европеизированной цивилизации («здесь отчасти действовал и малороссийский элемент», - напишет о привязанности Гоголя к Италии П. В. Анненков). В переданном со слов Г. П. Данилевского споре писателя с О. М. Бодянским о русском языке и творчестве Тараса Шевченко было отражено предположительное понимание поздним Гоголем особенностей русско-украинских отношений. «Нам, Осип Максимович, надо писать по-русски, надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племён. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня - язык Пушкина, какою является Евангелие для всех христиан, католиков, лютеран и гернгутеров… Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, нетленная поэзия правды, добра и красоты. Русский и малоросс - это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой, невозможно ». Из этого спора вытекает, что к концу жизни Гоголя волновал не столько национальный вопрос, сколько антагонизм веры и безверия. А сам писатель склонялся к умеренному панславизму и синтезу славянских культур.
Титульный лист второго издания «Мёртвых душ». Эскиз Н. В. Гоголя
Наряду с сочинительством и интересом к театру с юных лет Гоголь был увлечён живописью. Об этом говорят его гимназические письма родителям. В гимназии Гоголь пробует себя как живописец, книжный график (рукописные журналы «Метеор литературы», «Навоз Парнасский») и театральный декоратор. Уже по выходе из гимназии в Петербурге Гоголь продолжает занятия живописью в вечерних классах Академии художеств. Общение с кругом Пушкина, с К. П. Брюлловым, делает его страстным поклонником искусства. Картине последнего «Последний день Помпеи» посвящена статья в сборнике «Арабески». В этой статье, а также в других статьях сборника Гоголь отстаивает романтический взгляд на природу искусства. Образ художника, а также конфликт эстетического и морального начала станет центральным в его петербургских повестях «Невский проспект» и «Портрет», написанных в тех же 1833-1834 годах, что и его публицистические статьи. Статья Гоголя «Об архитектуре нынешнего времени» явилась выражением архитектурных пристрастий писателя.
В Европе Гоголь увлечённо предаётся изучению памятников архитектуры и скульптуры, живописи старых мастеров. А. О. Смирнова вспоминает, как в Страсбургском соборе «он срисовывал карандашом на бумажке орнаменты над готическими колоннами, дивясь избирательности старинных мастеров, которые над каждой колонной делали отменные от других украшения. Я взглянула на его работу и удивилась, как он отчётливо и красиво срисовывал. - „Как вы хорошо рисуете!“ - сказала я. - „А вы этого и не знали?“ - отвечал Гоголь». На смену романтической приподнятости Гоголя приходит и известная трезвость (А. О. Смирнова) в оценке искусства: «Стройность во всем, вот что прекрасно». Наиболее ценимым художником для Гоголя становится Рафаэль. П. В. Анненков: «Под этими массами зелени итальянского дуба, платана, пины и пр. Гоголь, случалось, воодушевлялся как живописец (он, как известно, сам порядочно рисовал). Раз он сказал мне: „Если бы я был художник, я бы изобрел особенного рода пейзаж. Какие деревья и ландшафты теперь пишут!.. Я бы сцепил дерево с деревом, перепутал ветви, выбросил свет, где никто не ожидает его, вот какие пейзажи надо писать!“». В этом смысле в поэтичном изображении сада Плюшкина в «Мёртвых душах» явственно ощущается взгляд, метод и композиция Гоголя-живописца.
В 1837 году в Риме Гоголь познакомился с русскими художниками, пансионерами Императорской Академии Художеств: гравёром Фёдором Иорданом, автором большой гравюры с картины Рафаэля «Преображение», Александром Ивановым, который тогда трудился над картиной «Явление Мессии народу», Ф. А. Моллером и другими, посланными в Италию для совершенствования в своём искусстве. Особенно близки на чужбине были А. А. Иванов и Ф. И. Иордан, представлявшие вместе с Гоголем своеобразный триумвират. С Александром Ивановым писателя свяжет многолетняя дружба. Художник становится прототипом героя обновлённого варианта повести «Портрет». В пору расцвета своих отношений с А. О. Смирновой Гоголь подарил ей акварель Иванова «Жених, выбирающий кольцо для невесты». Иордана он в шутку называл «Рафаэль первого манера» и рекомендовал его творчество всем своим знакомым. Фёдор Моллер написал в Риме в 1840 году портрет Гоголя. Кроме того, известны ещё семь портретов Гоголя, написанных Моллером.
Но более всего Гоголь ценил Иванова и его картину «Явление Мессии народу», он участвовал в создании концепции картины, принимал участие в качестве натурщика (фигура ближайшего ко Христу), хлопотал, у кого мог, о продлении для художника возможности спокойно и не торопясь работать над картиной, посвятил Иванову большую статью в «Выбранных местах из переписки с друзьями» «Исторический живописец Иванов». Гоголь способствовал обращению Иванова к написанию им жанровых акварелей и к изучению иконографии. Живописец пересмотрел соотношение высокого и комичного в своих картинах, в новых его работах появились черты юмора, ранее совершенно чуждые художнику. Ивановские акварели в свою очередь близки по жанру повести «Рим». С другой стороны Гоголь на несколько лет опередил начинания петербургской Академии художеств в области изучения древнерусской православной иконы. Наряду с А. А. Агиным и П. М. Боклевским Александр Иванов был одним из первых иллюстраторов произведений Гоголя.
В судьбе Иванова было много общего с судьбою самого Гоголя: над второю частью «Мёртвых душ» Гоголь работал так же медленно, как Иванов над своею картиною, обоих одинаково торопили со всех сторон с окончанием их работы, оба одинаково нуждались, не будучи в силах оторваться от любимого дела для постороннего заработка. И Гоголь имел в виду одинаково себя и Иванова, когда писал в своей статье: «Теперь все чувствуют нелепость упрека в медленности и лени такому художнику, который, как труженик, сидел всю жизнь свою над работою и позабыл даже, существует ли на свете какое-нибудь наслаждение, кроме работы. С производством этой картины связалось собственное душевное дело художника, - явление, слишком редкое в мире». С другой стороны, брат А. А. Иванова архитектор Сергей Иванов свидетельствует, что А. А. Иванов «никогда не был одних мыслей с Гоголем, он с ним внутренне никогда не соглашался, но в то же время никогда с ним и не спорил». Статья Гоголя тяготила художника, опережающие похвалы, преждевременная слава сковывали его и ставили в двусмысленное положение. Несмотря на личную симпатию и общность религиозного отношения к искусству, некогда неразлучные друзья, Гоголь и Иванов, к концу жизни несколько внутренне отдаляются несмотря на то, что переписка между ними не прекращается до последних дней.
Групповой дагерротип русских художников. Автор Сергей Левицкий. Рим, 1845, ателье Perrot
В 1845 году Сергей Левицкий приезжает в Рим и встречается с русскими художниками и с Гоголем. Использовав приезд в Рим вице-президента русской Академии художеств графа Фёдора Толстого, Левицкий уговорил Гоголя сняться на дагерротип вместе с колонией русских художников. Затея была связана с приездом в Рим из Санкт-Петербурга Николая I. Император лично посетил пансионеров Академии художеств. Более двадцати пансионеров были вызваны в собор Святого Петра в Риме, куда после российско-итальянских переговоров прибыл Николай I в сопровождении вице-президента Академии графа Ф. П. Толстого. «Проходя от алтаря, Николай I обернулся, приветствовал лёгким наклонением головы и мгновенно окинул собравшихся своим быстрым, блестящим взглядом. „Художники Вашего величества“, - указал граф Толстой. „Говорят, гуляют шибко“, - заметил государь. „Но также и работают“, - ответил граф».
Среди изображённых - архитекторы Фёдор Эппингер, Карл Бейне, Павел Нотбек, Ипполит Монигетти, скульпторы Пётр Ставассер, Николай Рамазанов, Михаил Шурупов, живописцы Пимен Орлов, Аполлон Мокрицкий, Михаил Михайлов, Василий Штернберг. Впервые дагерротип был опубликован критиком В. В. Стасовым в журнале «Древняя и Новая Россия» за 1879 год, № 12, который так описал изображённых: «Взгляните на эти шляпы театральных „бригантов“, на плащи, будто бы необычайно картинные и величественные - какой неостроумный и неталантливый маскарад! А между тем, это всё-таки картина истинно историческая, потому что она искренно и верно передаёт целый уголок эпохи, целую главу из русской жизни, целую полосу людей, и жизней, и заблуждений». Из этой статьи известны имена сфотографированных и кто где находится. Так стараниями С. Л. Левицкого был создан единственный фотографический портрет великого писателя. Позже, в 1902 году, к 50-летию со дня смерти Гоголя, в студии другого выдающегося портретиста Карла Фишера, его изображение было выкадровано из этого группового снимка, переснято и увеличено.
В группе сфотографированных присутствует и сам Сергей Левицкий, - второй слева во втором ряду - без сюртука.
Личность Гоголя привлекала внимание многих деятелей культуры и учёных. Ещё при жизни писателя о нём ходили противоречивые слухи, усугублённые его замкнутостью, склонностью к мифологизации собственной биографии и загадочной смертью, породившей множество легенд и гипотез. Среди наиболее известных - гипотеза о его гомосексуальности, а также гипотезы о смерти Гоголя.
Произведения Гоголя много раз экранизировались. Композиторы сочиняли оперы и балеты по его произведениям. Помимо этого, Гоголь сам становился героем фильмов и других художественных произведений.
Наиболее известны:
По мотивам романа «Вечера на хуторе близ Диканьки» компания Step Creative Group выпустила два квеста: «Вечера на хуторе близ Диканьки» (2005) и «Вечер накануне Ивана Купала» (2006).
Первой игрой по повести Гоголя стала «Вий: История, рассказанная заново» (2004).
На Украине проводится ежегодный мультидисциплинарный фестиваль современного искусства Гогольfest, названный в честь писателя.
Фамилия писателя отразилась в названии музыкальной группы Gogol Bordello, лидер которой, Евгений Гудзь, является выходцем с Украины.
Именем Николая Гоголя названы улицы и учебные заведения во многих городах России, Украины и других стран. В честь Гоголя выпущено несколько марок и памятных монет. Более 15 памятников писателю установлены в различных городах мира. Ему также посвящено несколько документальных и игровых фильмов.
Николай Васильевич Гоголь – великий русский писатель, автор произведений "Ревизор", "Вечера на хуторе близ Диканьки", "Тарас Бульба", "Мертвые души" и многих других.
Родился 20 марта (1 апреля) 1809 года в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье небогатого помещика. Кроме Николая в семье было ещё одиннадцать детей. Детские годы Н.В.Гоголь провел в имении родителей Васильевке (другое название - Яновщина).
В 1818-1819 писатель обучался в Полтавском уездном училище, а в 1820-1821, брал уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него. В мае 1821 Николай Гоголь поступил в гимназию высших наук в Нежине. Там учился играть на скрипке, занимался живописью, участвовал в спектаклях, исполняя комические роли. Думая о своем будущем, останавливается на юстиции, мечтая "пресекать неправосудие".
Окончив гимназию в июне 1828 года, в декабре Гоголь отправляется в Петербург с надеждой начать профессиональную деятельность. В конце 1829 г. ему удается определиться на службу в департамент государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел. С апреля 1830 до марта 1831 года Н.В.Гоголь служит в департаменте уделов помощником столоначальника, под началом известного поэта-идиллика В. И. Панаева. Пребывание в канцеляриях вызвало у Гоголя глубокое разочарование, но стало богатым материалом для будущих призведений.
В этот период печатаются "Вечера на хуторе близ Диканьки" (1831-1832гг.), объединившие рассказы из украинской жизни, повести "Сорочинская ярмарка", "Майская ночь" и др. Они вызвали всеобщее восхищение. Заручившись поддержкой А.С. Пушкина и В.А.Жуковского Николай Гоголь в 1834 году получил место адъюнкт-профессора в Санкт-Петербургском университете, но вскоре разочаровался в научной и педагогической деятельности и с 1835 года стал заниматься исключительно литературой. Изучение трудов по истории Украины стало основой замысла "Тараса Бульбы". Выходят сборники повестей "Миргород", куда вошли "Старосветские помещики", "Тарас Бульба", "Вий" и др., и "Арабески" (на темы петербургской жизни). Повесть "Шинель" стала самым значительным произведением петербургского цикла. Работая над повестями, Гоголь Н.В. пробовал свои силы и в драматургии.
По подаренному Пушкиным сюжету, Гоголь написал комедию "Ревизор", которая была поставлена на сцене Александринского театра. Комедия вызвала недовольство разных слоев общества. Потрясенный неудачей, Николай Васильевич в 1836 году уехал в Европу и жил там до 1849 года, лишь иногда возвращался в Россию. Находясь в Риме писатель начинает работу над 1-м томом "Мертвых душ". Работа была издана в России в 1842 году. 2-й том "Мертвых душ" был наполнен Гоголем религиозным и мистическим смыслом.
В 1847 году Гоголь Н.В. издал "Выбранные места из переписки с друзьями". Эта книга вызвала резкую критику как друзей, так и противников. В 1848 попытался оправдаться в "Авторской исповеди" 2-м томом "Мертвых душ". Эта работа получает всеобщее одобрение и писатель принимается за работу с новой силой.
Весной 1850 года Николай Васильевич Гоголь предпринимает первую и последнюю попытку устроить свою семейную жизнь. Он делает предложение А. М. Виельгорской, но получает отказ.
Проживая в Петербурге, Одессе, Москве, он продолжал работу над вторым томом "Мертвых душ". Им все сильнее овладевали религиозно-мистические настроения, состояние здоровья ухудшалось. В 1852 начались встречи Гоголя с протоиереем Матвеем Константиновским, фанатиком и мистиком. 11 февраля 1852, находясь в тяжелом душевном состоянии, писатель сжег рукопись второго тома поэмы. Утром 21 февраля 1852 года Николай Васильевич
Гоголь скончался в своей квартире на Никитском бульваре.
Писатель был погребен в Донском монастыре. После революции останки Н.В.Гоголя были перенесены на Новодевичье кладбище.
Детство и юность Гоголя
Николай Васильевич Гоголь – великий русский писатель, один из создателей русского художественного реализма, родился 20 марта 1809 г. в местечке Сорочинцах (Полтавской губернии, Миргородского уезда) в семье местных небогатых малороссийских дворян, владевших селом Васильевкой, Василия Афанасьевича и Марии Ивановны Гоголь-Яновских.
Принадлежность Николая Васильевича Гоголя к малороссийской народности и время рождения с детства оказывали существенное влияние на его миросозерцание и писательскую деятельность. Психологические особенности малорусской народности нашли в нем, хотя и писавшем свои произведения на великорусском языке, яркое выражение особенно в ранний период его деятельности; они отразились на содержании его ранних произведений первого периода и на своеобразном художественном стиле его речи. Время сложения миросозерцания и творческих приёмов Гоголя – его детство и юность – падает на знаменательную эпоху возрождения малорусской литературы и народности (время вскоре после И. П. Котляревского ). Обстановка, созданная этим возрождением, оказала довольно сильное влияние и на Гоголя, как в ранних его произведениях, так и позднее.
Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский, отец Николая Васильевича Гоголя
Воспитание юного Гоголя совершается на юге России под перекрестным влиянием домашней обстановки и малорусской среды, с одной стороны, и общерусской литературы, известной даже в глухой, далекой от центров провинции – с другой. Возрождающаяся малорусская литература несет на себе ясно выраженный интерес к народности, культивирует живой народный язык, вводит в литературный оборот народный быт, народно-поэтическую старину в виде преданий, песен, дум, описаний народных обрядов и т. д.
Во втором и третьем десятилетии XIX века эта литература (еще не отделяя себя сознательно-тенденциозно, от общерусской) образует местные центры, где достигает особого оживления. Одним из её видных деятелей был Д. П. Трощинский, бывший министр юстиции, типичный малоросс по воззрениям. В его селе Кибинцах располагалась огромная библиотека, вмещавшая в себе почти все, печатавшееся в XVIII веке и начале ХIХ-го по-русски и по-малорусски; в этом кружке действовал В. А. Гоголь-Яновский, отец юного писателя, сам писатель в области народной малорусской драмы («Простак» и «Собака-вивця» ок. 1825 г.), мастерский рассказчик сцен из народного быта, актёр драматических народно-малорусских пьес (у Трощинского в Кибинцах было и отдельное здание театра) и близкий родственник Трощинского. Гоголь-сын, учась в Нежине, постоянно пользуется в юности этой связью, получая книги и новинки литературы из богатой Кибинецкой библиотеки.
В детстве, до начала школьного периода, Николай Гоголь живет вместе с родителями той деревенской народной жизнью некрупного помещика, которая мало чем в общем отличается от крестьянской. Даже разговорным языком в семье остается малорусский; поэтому Гоголю в детстве и юности (да и позднее) приходится учиться великорусскому языку и вырабатывать его. Ранние письма Гоголя наглядно показывают этот процесс постепенного обрусения языка Гоголя, тогда еще весьма неправильного.
Десяти лет юный Николай Гоголь некоторое время учится в Полтаве в поветовом училище, где заведующим был сам И. П. Котляревский, а в мае 1821 г. поступает во вновь открытую в г. Нежине Гимназию высших наук кн. Безбородка. Эта гимназия (представлявшая соединение средней и отчасти высшей школы) была открыта по образцу тех новых учебных заведений, которые были основываемы в «дней Александровых счастливом начале» (к ним относились Александровский (Пушкинский) лицей, лицей Демидовский и др.). Но при одинаковости программ Нежинская гимназия стояла ниже столичных и по составу преподавателей, и по ходу учебного дела, так что юный Гоголь, пробывший в ней до июня 1828 г., много в смысле общего развития и развития научного вынести не мог (в чем он и сам сознавался). Тем сильнее действовали на даровитого юношу влияния среды и веяния, хотя и с опозданием, доходившие из культурных центров России. Эти веяния и влияния среды и семьи уясняют отдельные черты писательской деятельности и духовного облика будущего великого писателя, находя потом отражение в произведениях писателя, в отдельных моментах его настроения зрелого возраста. Гоголю в юности были очень свойственны большая наблюдательность, интерес к народному быту и истории Малороссии (хотя не строго научный, а скорее поэтико-этнографический), литературные наклонности (обнаруженные еще в Нежине), драматический талант и интерес к сцене (видное участие в школьных спектаклях), наклонности бытового сатирика (не дошедшая до нас пьеса школьной поры: «Нечто о Нежине, или дуракам закон не писан»), а также искренняя религиозность, привязанность к семье и тяга к живописи (еще в школе Николай Гоголь, судя по сохранившимся рисункам, не без успеха занимался рисованием).
Внимательное изучение биографии Гоголя за детский и юношеский период, говоря лишь о зачатках будущего Гоголя, не дает, однако, ясного представления и указания на величину и грандиозность таланта писателя, на ту цельность мировоззрения и ту внутреннюю борьбу, которую пережил он впоследствии. Впрочем, биографические сведения этого времени, дошедшие от современников и товарищей юного Гоголя, довольно скудны. Результатом оконченного в 1828 школьного периода был слабый научный запас знаний, недостаточное литературное развитие, но в то же время уже богатый запас наблюдений, стремление к литературе и народности, неясное сознание своих сил и своего предназначения (цель жизни для Гоголя этого времени – принести пользу отечеству, уверенность в том, что он должен совершить что-то необычное, нерядовое; но в конкретной форме это – бюрократическая «служба»), рядом с наблюдательностью, чувством жизни – склонность усваивать романтические веяния (юношеская поэма «Ганс Кюхельгартен» 1827), хотя и отчасти уравновешиваемые влиянием более реалистического направления литературы (Жуковский , Языков , Пушкин – предмет чтения и увлечения юного Гоголя в школе).
С таким смутным настроением Николай Васильевич Гоголь попадает в Петербург, где стремится «осуществить свое назначение» (конец 1828 г.), и прежде всего путем службы, к которой деле он в силу своих сугубо творческих наклонностей менее всего способен.
«Петербургский» период Гоголя (декабрь 1828 – июнь 1836) – период искания и обретения своего назначения (к концу периода), но в то же время период его самообразования и дальнейшей выработки творческих задатков юности, период великих (и туманных) не сбывшихся и несбыточных надежд и горьких разочарований со стороны жизни; но в то же время это – период выхода на настоящий путь писателя с большим общественным значением. Искание «жизненного дела», рисующегося пока еще в виде службы, борьба с материальной нуждой идут вперемежку, переплетаясь с широкими литературными замыслами, осуществлявшимися теперь же или позднее, с упрочением положения писателя в обществе и литературных кругах, с продолжением самообразования. Гоголь пробует, но неудачно, устроиться артистом в театре, определяется чиновником в департамент, но также неудачно, скоро убедившись, что «служба», в отличие от творчества, не дает ему ни удовлетворения ни обеспечения. Он пытается использовать свой литературный опыт в нежинском направлении; но поэму «Ганс Кюхельгартен», первый печатный труд Николая Васильевича Гоголя (1829), приходится уничтожить, как совершенно устаревшую для современной литературы. Гоголем делаются в это время и другие попытки использовать запас знаний, приобретенных в Нежине: он пытается поступить в Академию Художеств, посещает классы рисования. Неудачная профессура в Петербурге (1835) окончательно заставила Гоголя признать все неудачными попытки определиться иначе, нежели указывал ему литературный талант. Всё, что заложено было в самой натуре Гоголя, неудержимо толкает его на истинный путь – путь начала писательского творчества. В этом направлении Гоголь прогрессирует быстро и упорно. Начало литературного творчества, пока единственно в целях материального обеспечения, можно заметить у Гоголя уже в 1829 г., вскоре по приезде в Санкт-Петербург. Мотивируя тем, что «все малороссийское здесь всех так занимает», Гоголь усиленно просит малороссийских бытовых и поэтических народных материалов у матери и родных. Он уже живет в поэтических думах, отразившихся в его «Вечерах», которые вскоре и появляются: для «Вечеров» нужен был ему этот материал. В начале своего творчества Николай Васильевич Гоголь обращается к народности, художественно-реальному изображению родной страны, освещая все это ярким лучом своего юмора и романтизма, уже не мечтательного, а здорового, народного.
Приобретенные Гоголем одновременно знакомства с литературными кругами Петербурга довершают его выход на новый путь. Чуткий Пушкин угадывает причину первоначальных неудач и назначение Гоголя, заставляя его правильно развивать свое литературное образование путём чтения, которым руководит он сам. Жуковский , Плетнев не только поддерживают его своими связями, доставляя заработок, но и вводят Гоголя в верхи тогдашнего литературного движения (например, в кружок А. О. Россет, впоследствии Смирновой, которой суждено было сыграть такую видную роль в жизни Гоголя). Гоголь и здесь, все больше втягиваясь в занятия литературой, пополняет свои недочеты провинциальной школы, провинциальной литературной образованности.
Результаты этих воздействий сказываются быстро: талант Гоголя пробил себе дорогу в противоречивой душе самого его носителя: 1829 – 1830 годы – годы его оживленной домашней литературной работы, мало еще заметной посторонним и обществу. Упорный труд над самообразованием, горячая любовь к искусству становятся для Гоголя высоким и строгим нравственным долгом, который он желает свято, благоговейно исполнить, медленно доводя до «перла» свои создания, постоянно перерабатывая материал и первые наброски своих произведений – черта характерная для творческой манеры Гоголя и во все остальное время.
После нескольких отрывков и редакций повестей в «Отечественных записках» (Свиньина), в «Литературной газете» (Дельвига), Николай Васильевич Гоголь выпускает свои «Вечера на хуторе близ Диканьки » (1831 – 1832). Ставшие истинным началом писательского творчества Гоголя «Вечера» ясно определяли и для него самого его будущее назначение. Еще яснее роль Гоголя стала для общества (ср. отзыв о «Вечерах» Пушкина), но понята она была не с той стороны, с какой виден стал Гоголь вскоре. В «Вечерах» увидали невиданные доселе картины малорусской жизни, блещущие народностью, веселостью, тонким юмором, поэтическим настроением – и только. За «Вечерами» идут «Арабески » (1835 г., куда вошли статьи, напечатанные в 1830 – 1834 гг. и написанные за это время). Слава Гоголя, как писателя, с этих пор установилась прочно: общество почуяло в нем великую силу, которой суждено открыть новую эру нашей литературы.
Гоголь, по-видимому, и сам теперь убедился, в чем должно заключаться то «великое его поприще», о котором он не перестает мечтать еще с нежинских времен. Об этом можно заключить по тому, что уже в 1832 г. Гоголь начинает в душе новый шаг вперед. Он не доволен «Вечерами», не считая их настоящим выражением своего настроения, и уже задумывает (1832) «Владимира 3-й степени» (из него позднее вышли: «Тяжба», «Лакейская», «Утро делового человека»), «Женихов» (1833, позднее – «Женитьба»), «Ревизора» (1834). Рядом с ними идут его так называемые «петербургские» повести («Старосветские помещики» (1832), «Невский проспект » (1834), «Тарас Бульба» (1-я редакция – 1834), «Записки сумасшедшего » (1834), начало «Шинели», «Нос », а также повести, вошедшие в Миргород, напечатанный в 1835 г.). В этом же 1835 г. начаты «Мертвые души», написаны «Коляска» и «Портрет » (1-я редакция). Начальный период творчества Гоголя завершился в апреле 1836 г. изданием и постановкой «Ревизора». «Ревизор» окончательно раскрыл глаза обществу на Гоголя и ему самому на самого себя и стал гранью в его творчестве и жизни.
Из внешних событий жизни, оказавших влияние на дальнейшую эволюцию настроения Гоголя, следует отметить таинственную поездку Гоголя на месяц в 1829 г. за границу (до Любека), вероятно, результат беспокойного искания «настоящего» дела в начале петербургского периода, поездку в 1832 г. на родину, так им любимую и поэтически увековеченную в «Вечерах». Однако, на этот раз рядом со светлыми воспоминаниями детства, с уютом домашнего семейного круга родина наградила писателя и тяжелыми разочарованиями: домашние дела шли плохо, романтическая восторженность Гоголя-юноши была стерта петербургской жизнью, за ласкающей прелестью природы и малорусской бытовой обстановки Гоголь уже почувствовал печаль, тоску и даже трагизм. Недаром, вернувшись в Петербург, он стал открещиваться от «Вечеров» и определения по ним в обществе его настроения. Гоголь возмужал, вступил в зрелый период жизни и творчества. Поездка эта имела и другое значение: путь в Васильевку лежал через Москву, где Николай Васильевич Гоголь впервые вошел в круг московской интеллигенции, завязав сношения со своими земляками, жившими в Москве (M. А. Максимович, М. С. Щепкин), и с людьми, ставшими вскоре и на всю жизнь его друзьями. Эти московские друзья не остались без влияния на Гоголя в последний период его жизни в силу того, что оказались точки соприкосновения между настроением писателя и ними на почве религиозных, патриотических и этических идей (Погодин , Аксаковы , может быть, Шевырев ).
Летом 1836 г. Николай Васильевич Гоголь поехал в первую продолжительную поездку за границу, где пробыл до октября 1841 г. Поводом к поездке было болезненное состояние писателя, от природы некрепкого (известия об его болезненности идут со времени поступления его в нежинскую гимназию), сверх того сильно расшатавшего свои нервы в той житейской и душевной борьбе, которая вывела его на настоящий путь. За границу его влекла и потребность дать себе отчет в своих силах, в том впечатлении, которое произвел на общество «Ревизор», вызвавший бурю негодования и всколыхнувший против писателя всю бюрократическую и чиновную Россию, но давший, с другой стороны, Гоголю еще новый круг почитателей в передовой части русского общества. Наконец, заграничная поездка необходима была для продолжения того «жизненного дела», которое было начато в Петербурге, но требовало, по словам самого Гоголя, взгляда на русскую жизнь извне – «из прекрасного далека»: для продолжения «Мертвых душ» и новых, более соответствовавших настроению обновленного духом писателя переработок начатого. Гоголь, с одной стороны, представлял себя совершенно как будто раздавленным впечатлением, которым завершилось появление «Ревизора». Он обвинял себя в роковой ошибке, взявшись за сатиру. С другой же, Гоголь энергично продолжает развивать свои мысли о великом значении театра и художественной правды, продолжает перерабатывать «Ревизора», пишет «Театральный разъезд » и упорно работает над «Мертвыми душами», печатает кое-что из прежних набросков (Утро делового человека, 1836), перерабатывает «Портрет» (1837 – 1838), «Тараса Бульбу» (1838 – 1839), кончает «Шинель» (1841).
Н. В. Гоголь. Портрет работы Ф. Мюллера, 1841
Во время первого заграничного путешествия Николай Васильевич Гоголь живёт в Германии, Швейцарии, в Париже (со своим школьным товарищем и другом А. Данилевским), где частью лечится, частью проводит время среди русских кружков. В марте 1837 г. он попадает в Рим, к которому искренно привязывается, очарованный итальянской природой, памятниками искусства. Гоголь остается здесь надолго и в то же время работает усиленно, главным образом, над «Мертвыми душами», заканчивает «Шинель», пишет повесть «Аннунциата» (позднее – «Рим»). В 1839 г. осенью он приезжает по семейным делам в Россию, но вскоре возвращается в Рим, где в 1841 г. летом и кончает первый том «Мёртвых душ». Осенью Гоголь посылает его из-за границы в печать в Россию: книга, после целого ряда затруднений (московская цензура ее не пропускала, петербургская сильно колебалась, но, благодаря содействию влиятельных лиц, книга была наконец пропущена), вышла в Москве в 1842 г. Около «Мёртвых душ» поднялся литературный шум критики «за» и «против», как и при появлении «Ревизора», но Гоголь уже иначе реагировал на этот шум. Ко времени окончания «Мёртвых душ» он успел сделать дальнейший шаг в направлении этико-религиозного мышления; ему уже предносилась вторая часть, которая должна была выражать иное понимание жизни и задач писателя.
В июне 1842 г. Гоголь опять за границей, где видимо уже наметился тот «перелом» духовного настроения, которым отмечен конец его жизни. Живя то в Риме, то в Германии или Франции, он вращается среди людей, более или менее подходивших к нему по консервативному настроению (Жуковский, А. О. Смирнова, Виельгорские, Толстые). Постоянно страдая телесно, Гоголь все сильнее и сильнее развивается в направлении пиетизма, зачатки которого были у него уже в детстве и молодости. Его мысли об искусстве, нравственности все больше окрашиваются христианско-православной религиозностью. «Мёртвые души» становятся последним художественным произведением Гоголя в прежнем направлении. В это время он готовит собрание своих сочинений (вышло 1842 г.), продолжает перерабатывать, внося в них новые уже черты тогдашнего настроения, прежние свои работы: «Тараса Бульбу», «Женитьбу», «Игроков», и др., пишет «Театральный разъезд», известное «Предуведомление» к «Ревизору», где старается дать то толкование своей комедии, которое подсказывалось его новым настроением. Николай Васильевич Гоголь работает и над вторым томом «Мёртвых душ».
Вопросы творчества, таланта, задачи писателя продолжают его занимать, но теперь решаются уже иначе: высокое представление о таланте, как даре Божием, в частности о своем таланте, налагает на Гоголя, высокие обязанности, которые рисуются ему в каком-то провиденциальном смысле. Чтобы, обличая, исправлять человеческие пороки (что Гоголь теперь считает своей обязанностью, как писателя, одаренного Богом, смыслом своего «посланничества»), надо самому писателю стремиться к внутреннему совершенству. Оно же, по мнению Гоголя, доступно только при богомыслии, углублении в религиозное понимание жизни, христианства, самого себя. Религиозная экзальтация все чаще и чаще навещает его. Гоголь становится в своих глазах призванным учителем жизни, в глазах современников и поклонников – одним из крупнейших мировых этиков. Новые идеи всё больше отклоняют его от прежнего пути. Это новое настроение заставляет Гоголя изменить оценку своей прежней писательской деятельности. Он теперь готов отвергнуть всякое значение всего, что написано им раньше, полагая, что эти произведения не ведут к высокой цели совершенствования себя и людей, к богопознанию – и недостойны его «посланничества». Только что вышедший первый том «Мёртвых душ» он, видимо, уже считает, если не ошибкой, то лишь преддверием к «настоящей», достойной работе – второму тому, который должен оправдать автора, искупить его грех – несогласное с духом христианина отношение к ближнему в виде сатиры, дать положительное наставление человеку, указать ему прямой путь к совершенству.
Н. В. Гоголь. Художник Ф. Мюллер, 1840
Но такая задача оказывается очень нелёгкой. Душевная драма, осложняемая мучительным нервным недомоганием, прогрессивно и быстро направляла писателя к развязке: литературная производительность Гоголя слабеет; ему удается работать лишь в промежутки между душевными и физическими муками. Письма Гоголя этого периода – проповедь, поучение, самобичевание с редкими проблесками прежнего юмористического настроения.
Этот период завершается двумя крупными катастрофами: в июне 1845 г. Николай Васильевич Гоголь сжигает второй том «Мёртвых душ». Он «приносил, сжигая свой труд, жертву Богу», надеялся дать новую книгу «Мёртвых душ» уже с содержанием, просветленным и очищенным от всего греховного. Она, по убеждению Гоголя, должна была «устремить все общество к прекрасному», прямым и правым путем. В последние годы жизни Гоголь горит желанием поскорее дать обществу то, что ему представляется самым важным для жизни; а это важное было им высказываемо, по его мнению, не в художественных произведениях, а в письмах этого времени к друзьям, знакомым и родным.
Решение собрать, систематизировать свои мысли из писем привело его (1846) к изданию «Выбранных мест из переписки с друзьями». Это была вторая катастрофа в истории отношения писателя с либерально-западническим обществом. Изданные в 1847 г. «Выбранные места» вызвали со стороны записных либералов свист и улюлюкание. В. Белинский разразился знаменитым письмом в ответ на обидчивое письмо Гоголя, задетого отрицательным отзывом Белинского о книге (Современник, 1847 г., № 2). Левые радикалы утверждали, что эта книга Гоголя исполнена тоном пророчества, властного учительства, проповедью внешнего смирения, которое на самом деле «паче гордости». Им не нравилось выраженного в ней отрицательное отношение писателя к некоторым чертам своей прежней «критически-сатирической» деятельности. Западники громко кричали, что Гоголь в «Выбранных местах» якобы отказался от своего прежнего воззрения на задачи писателя как гражданина.
Искренне не понимая причины столь резкой отповеди «либералов», Гоголь пробовал оправдывать свой поступок, говоря, что он не был понят и т. д., однако не отступился от выраженных им в последней книге взглядов. Его религиозно-этическое настроение осталось все последние годы жизни тем же, но окрасилось в мучительные тона. Вызванные либеральной травлей колебания усилили у Гоголя потребность сохранить, поддержать свою веру, которая, после перенесённых страданий казалась ему, недостаточной глубокой.
У измученного и физически и душевно Гоголя возобновившаяся работа над вторым томом «Мёртвых душ» идет еще хуже. Он стремится успокоить свою душу в религиозном подвиге и в 1848 г. из Неаполя едет в Иерусалим, надеясь там, у источника христианства, почерпнуть новый запас веры и бодрости. Через Одессу Николай Васильевич возвращается в Россию, чтобы больше не отлучаться из неё до конца жизни. С осени 1851 г. он поселяется в Москве у А. П. Толстого, своего приятеля, разделявшего его религиозно-консервативные воззрения, пробует опять работать над вторым томом «Мёртвых душ», даже читает его отрывки у друзей (например, у Аксаковых). Но мучительные сомнения не оставляют Гоголя: он постоянно переделывает эту книгу и не находит удовлетворения. Религиозная мысль, усиленная еще влиянием отца Матвея Константиновского, сурового, прямолинейного, ржевского священника-аскета, колеблется еще больше. Душевное состояние писателя доходит до патологии. В один из припадков душевной муки Гоголь ночью сжигает свои бумаги. Наутро он спохватывается, и объясняет этот поступок ухищрениями злого духа, от которого он не может избавиться даже усиленным религиозным подвигом. Это было в начале января 1852 г., а 21 февраля Николая Васильевича Гоголя уже не стало.
Дом Талызина (Никитский бульвар, Москва). Здесь жил в последние годы и умер Н. В. Гоголь, здесь же он сжёг второй том «Мёртвых душ»
Внимательное изучение деятельности и жизни Николая Васильевича Гоголя, выразившееся в обширной литературе, посвященной писателю, показало все великое значение этой деятельности для русской литературы и общества. Влияние Гоголя и созданных им направлений русской литературной и общественной мысли не прекратились до сих пор. После Гоголя русская литература окончательно порывает связь с «подражательностью» западным образцам, кончает свой «учебный» период, наступает время полного её расцвета, полной её самостоятельности, общественного и народного самосознания; она получает значение международное, мировое. Этим всем современная литература обязана тем основам её развития, которые выработаны были к середине XIX столетия; таковыми являются: народное самосознание, художественный реализм и сознание своей неразрывной связи с жизнью общества. Выработка этих основ в сознании общества и литературы совершена трудами и талантами писателей первой половины века – Пушкина, Грибоедова , Лермонтова. И Гоголю в ряду этих писателей принадлежит важнейшее значение. Даже радикал Чернышевский называл весь период русской литературы середины XIX века гоголевским. Последующая эпоха, отмеченная именами Тургенева, Гончарова , Льва Толстого и Достоевского, тесно связана с задачами, поставленными литературе Гоголем. Все перечисленные писатели или непосредственные его последователи (например, Достоевский – в «Бедных людях»), или идейные продолжатели Николая Васильевича Гоголя (например, Тургенев в «Записках охотника»).
Художественный реализм, этические стремления, взгляд на писателя, как общественного деятеля, необходимость народности, психологический анализ жизненных явлений, широта этого анализа – все, чем сильна русская литература последующего времени, все это сильно развито Гоголем, намечено им так определенно, что преемникам оставалось только идти дальше вширь и вглубь. Гоголь является крупнейшим представителем реализма : он точно и тонко наблюдал жизнь, улавливая её типичные черты, воплощал их в художественные образы, глубоко психологические, правдивые; даже в своем гиперболизме он безукоризненно правдив. Образы, созданные Гоголем, поражают необыкновенной вдумчивостью, оригинальностью интуиций, глубиной созерцания: это – черты гениального писателя. Душевная глубина Гоголя нашла себе выражение и в свойствах его таланта: это – «незримые миру слезы сквозь видимый ему смех» – в сатире и юморе.
Национальные особенности Николая Васильевича Гоголя (его связь с малорусской историей, культурой), внесенные им в русскую литературу, оказали громадную услугу последней, ускорив и закрепив начавшее в русской литературе пробуждаться национальное самосознание. Начало этого пробуждения, очень нерешительное, относится ко второй половине XVIII века. Оно видно в деятельности русской сатирической литературы XVIII столетия, в деятельности Н. И. Новикова и других. Оно нашло себе сильный толчок в событиях начала XIX века (Отечественная война 1812), получило дальнейшее развитие в деятельности Пушкина и его школы; но завершилось это пробуждение только в Гоголе, тесно слившем идею художественного реализма и идею народности. Великое значение деятельности Гоголя, в общественном смысле, заключается в том, что он направил свое гениальное творчество не на отвлеченные темы искусства, но на прямую житейскую, обыденную действительность и вложил в свой труд всю страсть искания правды, любви к человеку, защиты его прав и достоинства, обличения всякого нравственного зла. Он стал поэтом действительности, чьи произведения сразу получили высокое социальное значение. Николай Васильевич Гоголь, как писатель-моралист, является прямым предшественником Льва Толстого. Интерес к изображению внутренних движений личной жизни и к изображению явлений общественных именно под углом осуждения общественной неправды, искания нравственного идеала – это дано нашей последующей литературе Гоголем, восходит именно к нему. Последующая общественная сатира (например, Салтыкова-Щедрина), «обличительная литература» 1860 – 1870 гг. без Гоголя были бы немыслимы. Все это свидетельствует о великом нравственном значении творчества Гоголя для русской литературы и о его великой гражданской заслуге перед обществом. Это значение Гоголя ясно чувствовали и ближайшие его современники.
Николай Васильевич Гоголь занял видное место и в создании мирового положения русской литературы: с него (раньше Тургенева) западная литература стала знать русскую, серьёзно интересоваться и считаться с ней. Именно Гоголь «открыл» русскую литературу Западу.
Кулиш, «Записки о жизни Гоголя».
Шенрок, «Материалы для биографии Гоголя» (M. 1897 г. 3 т.).
Скабичевский , «Сочинения» т. II.
Биографический очерк Гоголя, изд. Павленкова .
