Описать постельную сцену, конечно, непросто, в какой-то степени даже рискованно. Ведь, если читателям что-то не понравится в Вашем «шедевре» , они Вам припомнят, и не раз. Тут два варианта, либо постельная сцена может оказаться хорошо описана, а может и наоборот, очень плохой. Здесь третьего, к сожалению, не дано.
Давайте закроем глаза и представим такую ситуацию: Вы усердно занимаетесь своими делами, пусть то будет чтением интересной книги, просмотра очередного фильма, просто слушали музыку, да и другими подобными интересующими мелочами, и тут Вас начинает кто-нибудь тормошить. Думаю, что здесь Ваши эмоции понятны. Ведь Вас отвлекают, и это неприятно. Но чувствуете ли Вы в этом прикосновение близких людей? Нет, Вы даже об этом не задумываетесь, только понимаете, что Вас пытаются оторвать от любимого занятия. Если задуматься, сможете ли Вы вспомнить, что руки отца были холодными, так как он совсем недавно пришёл с улицы, или тёплые руки бабушки? Скорее всего, нет, потому что прикосновение родственников в большинстве случаев считается нейтральным.
А вот если представить, что в такой же ситуации до Вас дотронулся любимый человек. Что Вы почувствуете? Скорее всего, как бегают мурашки по вашему телу, бабочки в животе, возникает чувство радости. В ином случае реагируем по-другому, нежели от прикосновения родственников.
Другая ситуация. Если до вас касается человек, которого вы ненавидите всем сердцем. Это может быть как и член Вашей семьи, так и просто знакомый. Согласитесь, невольно Вы будете пытаться избежать этого прикосновения.
Вот в этом и заключается ключ к успеху. Ведь читатель садится за прочтением подобной истории для того, чтобы окунуться в атмосферу, почувствовать все эмоции, которые испытывает тот или иной персонаж. Поэтому чем более подробно переданы эмоции, чувства героев, тем больше восторг испытает читатель.
Не стоит забывать и о провалах, когда руководствуясь пособиями и хорошо описав последовательность действий, требуемую от постельной сцены (раздеться, лечь на кровать, раздвинуть ноги и т.д.), автор забывает о характерах своих героев. Отсюда мы и получаем целый кусок вырванного текста из произведения, в котором до этого читатели переживали за эмоции, героев, где радовались счастливым моментам, плакали из-за смерти персонажа. А потом раз и вместо «сладенького» они получают безвкусицу.
Поэтому давайте разберем, о чем должны помнить при описании подобных сцен.
1. Помним о чувствах, эмоциях, вкусах каждого героя.
а) Отношения к другому персонажу. Ведь согласитесь, одно и то же прикосновение может преподнести как волну блаженства, так и вызвать ещё больше неприязни (всё это, конечно, зависит от того, кто прикоснулся до героя, будь то любимый человек, злая старуха или игривый котёнок).
б) Настроение героя. Если персонаж устал, то ему не до подобных развлечений, он просто мечтает лечь в свою мягкую постель и провалиться в глубокий сон.
в) Вкусы, характер. Это безусловно оставит след на поведение персонажа в постели.
г) Проблемы. Если у Вашего персонажа кто-то серьёзно заболел/умер или свалилась какая-то большая ответственность на плечи, то Ваш герой будет озабочен решением этих проблем, а никак не любовными утехами, от которых он вряд ли получит удовлетворение.
Поэтому не стоит спешить описывать нежную и восхитительную постельную сцену, после того, как семья данного персонажа, скажем так, находятся при смерти или вообще погибли. Плохие эмоции так быстро не исчезнут из головы героя. Максимум, что может попробовать сделать Ваш персонаж, это постараться на время хотя бы забыться/отвлечься, найти поддержку в любимом человеке.
2. Время.
Время - важный момент при описании постельных сцен.
Здесь постельные сцены работают на сюжет. Если персонажи решили заняться любовью на глазах у читателей, то у них должна быть на то хорошая причина. И эта причина - сюжетная необходимость. Если секс был, но ничего потом не изменилось, то эту сцену можно спокойно вычёркивать. Если Вы всё же нашли ту самую причину, по которой герои решили удовлетвориться любовными утехами, то перейдём к другим вариантам от которых и будем отталкиваться. Здесь их два:
а) Времени достаточно, можно не спешить. Действие можно развернуть следующим способом, постепенно: долгая прелюдия, массаж со всякими разнообразными маслами, ролевые игры, разговоры, тщательная подготовка: какие-то особенные смазки, которые усилят чувствительность персонажа, секс-игрушки, превращающие половой акт чуть ли не в обряд, что поможет партнёру больше раскрепоститься, почувствовать нужность и внимание к себе.
б) Времени мало, стоит поторопиться. Возможно, скоро вернутся родственники, или персонаж (и) куда-то торопятся, или Ваши герои занимаются любовью в людном месте, в котором в любую секунду их могут застать, то тут у них есть от силы пять минут, чтобы приласкать друг друга. Долгое и подробное описание в этом случае постельной сцены, я считаю неуместным. Оно может вызвать у читателя как минимум непонимание.
3. Аккуратно, не переборщите.
Неторопливое соблазнение может получиться более эффективным, чем сам половой акт. Это может быть взгляд, случайное прикосновение. Стоит сосредоточиться на мелких деталях, это произведёт большое впечатление на читателя.
4. Не забываем о последовательности.
Если отношения героев и раньше были описаны в подробных деталях, то и сам половой акт должен не отличаться. Если Вы и не баловали читателей роскошным повествованием, то и начинать не стоит.
5. Конечно же атмосфера, куда тут без неё?
Атмосфера - однако это довольно сложная штука, которая даже опытным авторам может оказаться не по зубам.
На атмосферу влияет всё: само место, его освещение, настроение персонажей и даже самих читателей. Оно может меняться туда-сюда и несколько раз. Есть несколько схем смен настроений в постельной сцене:
а) Постепенная/нарастающая. В большинстве случаев авторы выбирают именно её. Почему? Согласитесь, удобно описывать все эмоции и чувства постепенно, от поцелуев до жесткого секса.
б) Непостоянная. Обычно проявляется, когда персонажи находятся в ссоре или выясняют между собой отношения, что в процессе переходит к короткому, но страстному половому акту.
в) Насильственная. Когда один из персонажей «набрасывается» на другого с целью удовлетворения своей потребности, а другой сопротивляется, отталкивает насильника.
В заключении хочу сказать, верьте в себя, и у Вас обязательно получится!
Здравствуйте! Я снова здесь, снова с вами, снова со статьёй, в общем-то, всё как всегда. Ничего сильно не изменилось со времён прежней статьи, только тема новая.
Какая же сегодня тема? Позвольте объяснить. Частенько мне доводилось видеть произведения, где, помимо сюжета, имелась любовная линия. Или сюжет имелся помимо любовной линии. Или… Ладно, думаю, вы поняли суть. И рано или поздно эта самая любовная линия приводила к неизбежному – к постельной сцене. Главные герои страстно любили друг друга на кровати/столе/полу/люстре (нужное подчеркнуть), в то время как автор грыз карандаш/ручку/клавиатуру, прикидывая, как бы сей процесс описать.
Собственно, об этом и будет моя статья. Итак, приступим!
«И он ввёл свой поезд в его чёрный тоннель…», или пара слов о речи и анатомии
О том, что примерно нужно представлять, что и куда засовывается, я не буду говорить: слишком уж часто это повторяется, думаю, все, кто такого рода статьи читает, уже давно ознакомился с несчастной анатомией. Речь пойдёт скорее о том, уместны ли эти анатомические детали во время описания полового акта. И уместно ли обратное – то, чем вы можете полюбоваться в названии этого несчастного раздела.
Тут всё зависит от того, с какими жанрами слэш сочетается. Такой уж это жанр, что не бывает эдакой сферической чисто слэшерной работы в вакууме. При сочетании с жанром «Фэнтези» может быть вполне уместным некоторое злоупотребление красивыми оборотами, а вот медицинские термины отпугнут и насмешат большинство читателей. Не потому, что они сами по себе смешны, а потому, что они не к месту. Постарайтесь взглянуть на стиль своей работы. Если вы и раньше не брезговали современными и наукообразными словечками, то «член», «простата» и прочее из общего ряда выбиваться не будут.
Утрированные «стебли одуванчиков, истекающие молоком удовольствия» могут также пригодиться в юморе или стёбе. Или в психоделике. Из-за того, что эти обороты вроде бы настолько абсурдные, они не становятся плохими. Плохи они тогда, когда вписаны в не соответствующий по стилистике текст. Ну согласитесь, странно читать красивое, атмосферное фэнтези, а потом с каменным покерфэйсом – про мошонку, уретру и эякуляцию.
Что можно посоветовать конкретно по стилистике? Тут уже у каждого автора своя. Главное – не забывайте смотреть за тем, чтобы ваша постельная сцена не выбивалась из остального повествования, смотрелась в нём органично, а не как торчащий посреди доски, но не забитый гвоздь.
Хотя, пожалуй, всё же замечу: постарайтесь не нагромождать слова типа «Умопомрачительный, нереальный, восхитительный». Чем чаще слово повторяешь, тем меньше производимый эффект. Одно описание лучше, чем десять, если они повторяют одно и то же. Один раз написали, что он чувствовал себя просто восхитительно – и хватит, больше не надо. Лучше сосредоточиться на деталях: один случайный стук лбом во время неудачного поцелуя порой выглядит реальнее и эротичнее, чем сотня общих эпитетов.
Сами описания
Не бойтесь описывать происходящее, будьте смелее! Если уж вы взялись за постельную сцену – оправдывайте рейтинг. Как говорится, поздно пить боржоми… Ладно, не о боржоми речь. А об описаниях.
Здесь существуют две крайности. Первая – полный недостаток описания внешнего и сплошное, прущее косяком описание действий. Выглядит это на примере так:
Джон притянул к себе Сэма и поцеловал, затем повалил его на кровать и принялся его раздевать. Затем Сэм улыбнулся и перевернулся на живот. Джон начал осторожно растягивать его, после чего вошёл внутрь и через пару толчков кончил. Сэм кончил следом и выкрикнул имя любимого.
А любимым оказался не Джон, кхм, простите, увлеклась примером. Очень маловероятно, что подобный текст вызовет эмоции. Нет, последовательность действий здесь соблюдена – никакой альтернативной анатомии, картинка чёткая… Но мне лично представляются два манекена, на одном из которых висит табличка «Джон», на другом – «Сэм». Манекен Джон с манекеном Сэмом показывают правильную последовательность совершения действий во время занятий любовью. Эдакий видеоурок «Гомосексуальный половой акт для самых маленьких», да простят мне столь жестокий юмор.
Чем плоха эта крайность? Тем, что она информативна, но не несёт в себе ничего, кроме информации. Прочитав подобное, читатель с большой долей вероятности скажет: «Они потрахались. И что?»
Этого «И что?» возникать не должно. Не бойтесь описывать то, как тот же Джон закусил губу, закрыл глаза, облизнул губы – и то, какие они, эти самые губы. Влажные или пересохшие, распухшие и покрасневшие или, наоборот, бледные… Да, текст будет чуть более нагруженным, но именно такие детали и заставляют читателя погрузиться в происходящее с головой, а не просто прочитать и забыть.
Уместно описание мыслей, фантазий. Возможно, некоторая доля сравнений: ассоциативный ряд у персонажей во время постельной сцены не отваливается. Но здесь есть опасность удариться во вторую крайность, которая выглядит так:
Джон поцеловал Сэма, а после, раздевая, окинул его взглядом. Как же его возлюбленный был прекрасен! Эта слегка загорелая кожа напоминала ему о недавней поездке в Италию, где они провели чудеснейшие дни своей жизни. Они купались, загорали, ездили на экскурсии по разным городам и сделали множество разнообразных фото. Одна из этих фотографий сейчас стояла на письменном столе напротив. Сэм на фотографии пытался прикрыть лицо рукой: он никогда не любил фотографироваться, и в тот раз Джону с трудом удалось заснять его на фоне собора Святого Петра…
… Вы ещё помните, что они там занимаются сексом?
Думаю, проблема этой крайности вам также видна: избыток не относящегося к эротической сцене описания. Это происходит в двух случаях: либо автор увлёкся и решил написать про их поездку в Ватикан назло бедному Папе Римскому, либо автор забыл, что пишет не курсовую и страницы набивать за счёт лишнего текста не обязательно. В конце концов, никто вас не съест, если постельная сцена будет немного короче, зато описывать вы будете непосредственно саму сцену, а не фотографию на столе и ковёр на стене. Как это приблизительно будет выглядеть? Как-то так:
Джон притянул к себе Сэма, жадно целуя. Возлюбленный тотчас вцепился в его волосы, слегка оттягивая его голову назад и пытаясь взять инициативу на себя. Расстегнув рубашку любимого, Джон провёл ногтями по его груди, наблюдая, как краснеет сохранившая лёгкий загар кожа.
Ладно, не буду расписывать пример на двадцать строк – суть вы, думаю, поняли. Описание должно быть, но оно должно относиться к самой постельной сцене. Если на стене висит ружьё, то оно должно выстрелить, а если в постельной сцене мелькнула фотография, значит, на неё дрочат или её случайно смахнули на пол, опрокидывая кого-то на стол. Или нервному парню показалось, что неплохо бы перевернуть фото – а то изображённый на нём человек пялится, как они занимаются любовью. Хотя на месте любовника такого парня я бы насторожилась, нет ли у бедолаги мании преследования, но герои-то бывают разные. Вдруг и такой найдётся.
О характерах персонажей
Внезапно, не так ли? Хотя ладно, кого я обманываю – очень даже ожидаемый пункт. Это одна из самых распространённых ошибок – когда в постельной сцене персонажи растерянно топчутся и не знают, что делать, а всемогущий автор подгоняет их под одно Прокрустово Ложе всемирного яойного стандарта. В качестве объектов для разбора возьмём всё тех же абстрактных Джона и Сэма. Итак, Джон у нас – парень типажа «чёлочка, пирсинг, узкие брюки». Он иногда меланхоличен, но достаточно эмоционален и легко поддаётся порывам эмоций. Сексуальный опыт – столько не живут. С энтузиазмом относится к интимной стороне жизни и рад доставить партнёру удовольствие. А Сэм – простой в меру стеснительный парень типажа «ботанический цветочек», очочки, мышц нет, навеки девственник до встречи с Джоном. Итак… Представьте, что вы читаете про эту пару. А потом начинается…
Джон удивлённо покосился на закрытую дверь комнаты:
- Сэм, ты хотел поговорить?
Вместо ответа любимый уселся на бёдра Джона, наглым образом ёрзая и развратно облизываясь:
- Ну же, трахни меня, я знаю, ты хочешь…
Тут одно из трёх: или у Сэма раздвоение личности, или у него, как в бразильских сериалах, есть брошенный во младенчестве злобный брат-близнец, или характер героев не выдержан автором. Предположим, что в нашем случае это именно последнее.
Помните, переходя на новый этап отношений, ваши герои не становятся сию же секунду другими людьми с другой психологией. Нет, неожиданный переход возможен – уверенный мачо может оказаться на проверку девственником и застесняться, но тут уж очень высок риск выпадения осадков помидорами и тапками. Нужно кидать хоть какие-то следы неуверенности в предыдущий текст, дабы у читателя была возможность хотя бы мельком подумать: «А что, если он не такой и мачо?». Тогда в постельной сцене всё будет органично.
Но если герой в повседневной жизни не выказывал лёгкого и слегка любопытного отношения к сексуальной стороне жизни, он вряд ли побежит даже к любимому человеку с воплем: «А пойдём трахнемся!». Герои – это всё ещё люди (или эльфы, или гномы, или вампиры, или демоны, или аквариумные рыбки – каждому своё), у них есть характер. Не меняйте его в постельной сцене. Не бойтесь описать, как шутник попытался неловко сострить, или как стеснительный юноша покраснел и спросил: «А может, не надо?», или как грубоватый панк выматерился от кайфа… В общем, помните: ваши герои – это люди, а не абстрактные модельки.
«Сегодня сверху я, а завтра ты»
Ввиду огромного количества яойных аниме, возникло разделения на «сэме» (актива) и «уке» (пассива). Но потом, решив, что нужно быть оригинальным, кто-то решил: «А пусть они каждый понедельник местами меняются!».
Отчасти эти люди правы: пара из двух мужчин – это не пародия на гетеросексуальную пару, у мужчин чаще всего нет чётких ролей в духе: «Ты снизу – на кухню, женщина!» и «Ты сверху – обеспечивай семью, мужик!». Если парень снизу – он не обязательно жеманная мямля и сопля. Если парень сверху – он не обязательно крутой брутал.
По-хорошему, открою страшную тайну, вопрос «Сверху или снизу» - чисто на личные вкусы пары. Кому-то в кайф в любой позиции (даже в позе 69 на сакральной люстре), лишь бы с любимым человеком. Кому-то нравится, когда его трахают по-собачьи, в позе на четвереньках, и он предпочитает быть снизу. Но это совсем не такой вопрос жизни и смерти, как это любят позиционировать: если снизу – значит, со всеми и везде пассив, если сверху – никого не подпустит к своей царственной пятой точке и всех покушающихся выебет за наглость.
Вопрос «сверху или снизу» вполне решаем для большинства пар на уровне тех самых вкусов. Но не так, что пассив начинает думать «О, меня трахнули, я морально унижен и подчинён!». В любящей паре такие мысли вряд ли возникнут, а если возникнут – они быстро лечатся элементарным разговором начистоту. Мужчины вообще не любят терпеть неудобства – если им что-то не нравится, они, скорее всего, предпочтут сказать об этом прямо, а не сидеть в углу и дуться. Сёстры мои девушки, не обижайтесь.
Что же делать и к чему этот пункт? К тому, что не стоит заострять вопрос на теме «актив-пассив». Это не физиологическая необходимость (за редким исключением). Пассивы не рождаются с членом меньше пальца, а у активов задний проход не зашит. Если они не меняют позицию и привыкли, что один сверху, другой снизу – это значит лишь, что им так приятнее, а не что один из них – девица.
Перенос чужого «личного опыта» на работу
Сейчас я пишу о тех случаях, когда девушка (давайте не будем кривить душой – слэш в основном пишут девушки, я в их числе) пытается найти в интернете нужную информацию. Предположим, она честно подошла к изучению анатомии и прочих нужных вещичек, вот только проблема… Юноши нетрадиционной ориентации, вздумавшие «просветить» неразумных, чаще всего полагают, что если у них было так, то по-другому быть и не может. А бедная девушка путается в показаниях: один пишет, что в первый раз обязательно больно, другой – что если партнёр опытный и смазка есть, то только дискомфорт, а не адская боль. Один пишет, что если не ласкать член пассива, то он и не кончит ни в коем разе, второй – что дрочить совсем не нужно, ибо «отвлекает» от главных ощущений.
Что с этим делать? Применять чужой «личный опыт» дозированно, дабы не возникало противоречий. Стараться поаккуратнее с этими «сто пудов правдивыми» статьями, написанными «стопроцентно» геями. Даже если статья действительно написана парнем, это вовсе не означает, что его личный опыт – непреложная истина. Ни в коем случае не пытаюсь никого оскорбить и надеюсь, что этот совет поймут не как: «Забейте на эти советы опытных людей!». Не забейте. Просто не нужно им беспрекословно следовать: помните, бывает по-разному, а не только так, как описал один человек. Не об этом ли свидетельствуют противоречия в такого рода работах, принадлежащих разным авторам?
Заключение
Вот и подошла к концу моя статья. Дорогие читатели, любите, будьте любимыми и позвольте своим героям обрести счастье: не делайте из них болванчиков. Пусть они тоже любят друг друга, не теряя при этом своё лицо.
Всего вам наилучшего. И удачи в творчестве!
Парень оторвался от сладкого и долгожданного поцелуя. Достав ключи из рук, он поднес один из них к замочной скважине, но дверь не открылась.-Черт!Ми Сури легко ухмыльнулась, замечая, как трясутся руки у бедного учителя. Было видно его желание и непреодолимость во времени.-Погоди. Я так не могу. Давай отложем все на потом. Прошу пойми меня.Нельзя. Нельзя так быстро развивать наши отношения и без того хрупкие. Ки Хон, ты только пойми и не препятствуй.- Девушка грустно опустила взгляд и прикрыла свои медовые глаза.(ну линзы такие) Ей не хотелось оставаться одной и оставлять парня в одиночестве,но иначе нельзя. "А может стоит остаться?Или..."Ми взяла руку психолога в свою ладошку и преподнеся к своим губам, легко касаясь ими нежных пальцев парня. "Люблю. Только тебя. Но почему я не могу тебе этого сказать? Такие простые слова и так сложно их произнести. Надеюсь....ты понимаешь это из без объяснений" Ели заметно ухмыльнувшись она чуть приблизилась к молодому человеку, но тут же отстранилась. "Останови.Останови меня. Ки Хон, прошу останови." Ми продолжала твердить про себя одну и ту же фразу, не имея на то объяснения даже для себя самой. Не показывая своих чувств и не встречаясь своим взглядом с глазами любимого. "Сердце.Как же ты сейчас глупо и не можешь принять решение."
И внезапно он понял, что может потерять своё счастье, если сделает хоть что-то не так. Стоило лишь заглянуть в её глаза - и всё стало понятно...Нет, на этот раз он задушит свои сумасшедшие эмоции, наступит гордости на горло - лишь бы не потерять свою Ми Сури. Именно поэтому он беспрекословно выполнял все её просьбы. С благодарностью сжав её хрупкие пальцы, он засунул ключи в корман, уже открыв при этом дверь, отступил на шаг. "Нет, я должен. Я должен ради неё... Забудь о себе!"
-Конечно, Ми, ты можешь делать всё, что пожелаешь, - он грустно опустил глаза, - Но знай, что я всегда думаю о тебе и беспокоюсь. Всегда. - слегка наклонившись, Ли невесомо поцеловал девушку в макушку, с упоением вдыхая аромат её волос и духов.
Спасибо.Мне очень важно знать что ты рядом....-"Ты так ничего и не понял." Легко ухмыльнулась девушка.-Ки Хон...поцелуй меня-она смущенно отвела взгляд и после продолжила-....если- , тебе не сложно.-Ми ели заметно взглянула на парня из под челки. Она отошла назад и облокотилась на стену. "Ты же не собираешься отказывать мне в моей просьбе?" Девушка протянула руку и взяла парня за куртку,постепенно притягивая к себе."Нет. Я знаю, что Ки не причинит мне вреда и никогда не посмеет притронуться если я того не захочу. Но тогда почему я так боясь снова ощутить его в себе? Да и оставаться дома одно не очень хочется.Лишь прижаться к тебе,просто поговорить,не спать всю ночь,а потом вместе встретить новый день....черт....что- -то я совсем стала сентиментальной.Но не могу я сейчас его оставить и не хочу оставаться одной."
К расивые, чувственные, волнующие, темпераментные: мы собрали для вас лучше эротические сцены мировой литературы. Не будем многословны! Читайте, наслаждайтесь!
«В рыжих волосах - зеленый венок, скатываются капли с грудей, с нежных, розовых, как морошка, кончиков - должно быть холодных. В руках - гуси, из гусей - сочится кровь, обтекает точеные ноги.
Нет сил стерпеть. И тут же, на теплых красных камнях, Марей греет губами прохладную, бледно-розовую морошку.
Нет, не согрелись еще, видишь - еще холодные.
Где-то горят леса. На красном камне возле тихого озерка дымит костер из душистой хвои. Пелька жарит над костром жирного гуся; огонь играет на зеленом, рыжем; губы и руки в крови. Чуть слышно улыбается глазами Марею: вслух не надо.
Издали хруст: медведь прет через трущобу. Затих - и только еще ворчит сердито белая лайка сквозь сон.
Костер тухнет. Ближе придвигаются из темноты сестры-сосны - всё темнее, всё уже мир - и вот во всем мире только двое».
«В шесть часов, возвращаясь из плавания к островам, Сирил втаскивал лодку на песчаный берег. Мы шли к дому через сосновую рощу и, чтобы согреться, затевали веселую возню, бегали взапуски. Он всегда нагонял меня неподалеку от дома, с победным кличем бросался на меня, валил на усыпанную хвойными иглами землю, скручивал руки и целовал. Я и сейчас еще помню вкус этих задыхающихся, бесплодных поцелуев и как стучало сердце Сирила у моего сердца в унисон с волной, плещущей о песок... Раз, два, три, четыре - стучало сердце, и на песке тихо плескалось море-раз, два, три... Раз - он начинал дышать ровнее, поцелуи становились уверенней, настойчивей, я больше не слышала плеска моря, и в ушах отдавались только быстрые, непрерывные толчки моей собственной крови».
«Мы не были влюблены друг в друга, мы просто предавались любви с отстраненной и критической изощренностью и вслед за тем впадали в страшное молчание, и пена от пива отвердевала в стаканах паклей и становилась теплой, пока мы смотрели друг на друга и ощущали: это и есть время. В конце концов Мага вставала и начинала слоняться по комнате. Не раз я видел, как она с восхищением разглядывала в зеркале свое тело, приподнимая груди ладонями, как на сирийских статуэтках, и медленным взглядом словно оглаживала кожу. И я не мог устоять перед желанием позвать ее и почувствовать, как она снова со мною после того, как только что целое мгновение была так одинока и так влюблена, уверовав в вечность своего тела».
«Иногда, ленивый и сонный после любви, он лежал, омываемый каким-то медленным, ласковым потоком ощущений и неторопливых мыслей; пребывая внутри этого потока, он не знал наверняка, говорит он вслух или просто принимает в свое сознание слова, рождаемые этими ощущениями и мыслями.
Ему мечталось о чем-то идеальном, о мирах, где они могли бы всегда быть вместе, и он наполовину верил в осуществимость того, о чем ему мечталось. «А вот если бы мы с тобой...» - говорил он и продолжал говорить, конструируя возможность, едва ли намного более привлекательную, чем их нынешнее положение. Они оба знали, не высказывая этого вслух, что возможности, которые они изобретали и обдумывали, - своего рода ритуальные жесты во славу их любви и той жизни, что была у них сейчас.
А жизнь эта была такой, какой ни он, ни она раньше и представить себе не могли. Их влечение друг к другу переросло в страсть, а та - в глубокую чувственность, обновлявшуюся день ото дня.
Любовь и книги, - сказала однажды Кэтрин. - Что еще нужно?
И Стоунер подумал, что ровно так оно и есть, что это одна из истин, которые он теперь узнал.
Ибо их жизнь в то лето не сводилась к любовной близости и разговорам».
«Я вспомнил Алисон, наши любовные игры. Будь она рядом, нагая, мы занялись бы любовью на подстилке из хвои, окунулись бы и снова занялись любовью. Меня переполняла горькая грусть, смесь памяти и знания; памяти о былом и должном, знания о том, что ничего не вернуть; и в то же время смутной догадки, что всего возвращать и не стоит - например, моих пустых амбиций или сифилиса, который пока так и не проявился. Чувствовал я себя прекрасно. Бог знает, что будет дальше; да это и не важно, когда лежишь на берегу моря в такую чудесную погоду. Достаточно того, что существуешь. Я медлил, без страха ожидая, пока что-нибудь подтолкнет меня к будущему. Перевернулся на живот и предался любви с призраком Алисон, по-звериному, без стыда и укора, точно распластанная на камнях похотливая машина. И, обжигая подошвы, бросился в воду».
«Но моя Лолиточка была резвой девчонкой, и когда она издала тот сдавленный смешок, который я так любил, я понял, что она до этого созерцала меня играющими глазами. Она скатилась на мою сторону, и её тёплые русые кудри пришлись на мою правую ключицу. Я довольно бездарно имитировал пробуждение. Сперва мы лежали тихо. Я тихо гладил её по волосам, и мы тихо целовались. Меня привело в какое-то блаженное смущение то, что её поцелуй отличался несколько комическими утонченностями в смысле трепетания пытливого жала, из чего я заключил, что её натренировала в раннем возрасте какая-нибудь маленькая лесбиянка. Таким изощрениям никакой Чарли не мог её научить! Как бы желая посмотреть, насытился ли я и усвоил ли обещанный давеча урок, она слегка откинулась, наблюдая за мной. Щёки у неё разгорелись, пухлая нижняя губа блестела, мой распад был близок. Вдруг, со вспышкой хулиганского веселья (признак нимфетки!), она приложила рот к моему уху - но рассудок мой долго не мог разбить на слова жаркий гул её шёпота, и она его прерывала смехом, и смахивала кудри с лица, и снова пробовала, и удивительное чувство, что живу в фантастическом, только что созданном, сумасшедшем мире, где всё дозволено, медленно охватывало меня по мере того, как я начинал догадываться, что именно мне предлагалось. Я ответил, что не знаю, о какой игре идёт речь, - не знаю, во что она с Чарли играла. "Ты хочешь сказать, что ты никогда?", начала она, пристально глядя на меня с гримасой отвращения и недоверия. "Ты - значит, никогда?", начала она снова. Я воспользовался передышкой, чтобы потыкаться лицом в разные нежные места. "перестань", гнусаво взвизгнула она, поспешно убирая коричневое плечо из-под моих губ. (Весьма курьёзным образом Лолита считала - и продолжала долго считать - все прикосновения, кроме поцелуя в губы да простого полового акта, либо «слюнявой романтикой», либо «патологией»). "То есть, ты никогда", продолжала она настаивать (теперь стоя на коленях надо мной), "никогда не делал этого, когда был мальчиком?" "Никогда", ответил я с полной правдивостью. "Прекрасно", сказала Лолита, "так посмотри, как это делается". Я, однако, не стану докучать учёному читателю подробным рассказом о Лолитиной самонадеянности. Достаточно будет сказать, что ни следа целомудрия не усмотрел перекошенный наблюдатель в этой хорошенькой, едва сформировавшейся, девочке, которую в конец развратили навыки современных ребят, совместное обучение, жульнические предприятия вроде гёрл-скаутских костров и тому подобное. Для неё чисто механический половой акт был неотъемлемой частью тайного мира подростков, неведомого взрослым. Как поступают взрослые, чтобы иметь детей, это совершенно её не занимало. Жезлом моей жизни Лолиточка орудовала необыкновенно энергично и деловито, как если бы это было бесчувственное приспособление, никак со мною не связанное».
«Мириам позвонила в дверь в семь часов вечера.
С днем рождения, Франсуа... - сказала она с порога тоненьким голоском, и, кинувшись на меня, поцеловала в губы, поцелуй ее был долгим, сладостным, наши языки и губы слились воедино. Возвращаясь вместе с ней в гостинную, я заметил, что она был еще сексуальнее, чем в прошлый раз. На ней была другая черная мини-юбка, еще короче прежней, и к тому же чулки - когда она села на диван, я углядел черную пряжку на поясе для подвязок, блестевшую на ослепительно белом бедре. Ее рубашка, тоже черная, оказалась совсем прозрачной, сквозь нее было хорошо видно, как волнуется ее грудь, - я осознал вдруг, что мои пальцы помнят прикосновения к венчикам ее сосков, она растерянно улыбнулась и на мгновение я ощутил в ней какое-то смятение и обреченность.
А подарок ты мне принесла? - Я попытался сказать это весело, чтобы разрядить обстановку.
Нет, - серьезно ответила она, - я не нашла ничего, что бы мне понравилось.
Помолчав немного, она вдруг раздвинула ноги; трусов она не надела, а юбка была такая короткая, что сразу обнажился лобок, выбритый и беззащитный.
Я возьму в рот, - сказала она, - тебе понравится. Иди ко мне на диван...
Я подчинился и дал ей себя раздеть. Она опустилась передо мной на колени... »
Признаться честно, самые лучшие постельные сцены писали, и пожалуй будут писать исключительно представительницы слабого пола. Кто, как не чувственные натуры могут тонко заметить все грани переживаний главных героев? Кто может выжать из казалось бы, простых слов то, что заставляет наворачиватьcя слезам, или выдавливать изумленную улыбку? Возбуждать, или противно кривиться. Ну, конечно девушки, исключительно вы, и никто другой. Вот, пожалуй, и все что я хотел сказать…
Шучу. Не все сказал... Если речь идет об отдельно взятой сцене секса то в большинстве случаев, с небольшой практикой, никаких подсказок и быть не может. Каждый автор индивидуально визуализирует свою картинку, и дальше или находит своего читателя, или нет. А что делать, если вы пишите не небольшие эротические зарисовки? Вот тут все намного интереснее и сложнее…
Мужчины видят образы и фантазии схематически, иногда визуально, картинками, представляя разные сцены будущего творения. Как будто смотрим немое кино с субтитрами, что-то вроде: Ja-ja… Das ist fantastisch. Нами движет желание выразить свою фантазию поярче, но быстро приступая к делу, мы так же быстро и угасаем, часто не в силах в полной мере выразить наш писательский потенциал. Девушки в плане выражения своих эротических мыслей, намного усидчивее нас. Не стоит также забывать, что творческий процесс дело не минутное. Конечно, чаще всего, вначале приходит оригинальная мысль, или отдельный момент, который потом обрастает сюжетной линией. Но виденье самой картинки женской-мужской, кардинально отличимое. Вы, как и мы, тоже изначально видите отдельную личность, или определенную ситуацию, которую желаете выразить словами, и дальше развиваете свой сюжет, пытаясь представить написанное целиком, или хотя бы его финал, с диалогами, возможно даже с озвучкой. Но у вас другие глаза, и ваша картинка тоже не такая как наша. Женщины видят образами, и самое главное в них, это внутренние ощущения. Какая была погода? В какое платье, или костюм одеты герои? Насколько сильный загар, какого оттенка глаза, сильно ли густая щетина??? И важны не только мелкие детали, а еще и тон повествования. Милые барышни обожают полутона и оттенки, ласкательные, или уменьшительные наречия, в противовес от более скупого, но практичного описания нами, мужчинами. Все это не сильные, или слабые стороны наших отличимых мировоззрений, а лишь бесспорные различия. Мы видим мир по-разному, а значит, и описываем его так же…
Теперь мои советы, касаемо идеальных постельных сцен глазами мужчины. Да, мы свиньи. Безжалостные, брутальные самцы, обожающие себя и секс. Причем чаще всего секс стоит на первом месте. Мы любим гаремы, где являемся центром женской вселенной, хотя так же можем мечтать о той единственной и несравнимой. Нам нравиться брать девушек силой, ломая вашу скромность, заставляя раскрывать натуру настоящей сексуальной рабыни, или хотя бы обычной мокрой извращенки. Чтоб в конце сцены, вы сами молили вас хорошенько отжарить. Хотя иногда западаем на недотрог, которых готовы покорять своей настойчивостью и фантазией, в желании добиться вашей благосклонности. Мы бываем разные, и любим, читать разное. Но самое главное, нас можно завести не самим половым актом. Тут как понимаете все слова давно придуманы, и исписаны, вдоль и в поперёк. Мужчин можно, и даже нужно завести слогом. Чаще всего простые намеки, размышления героев и сюжетность, или захватывает, или нет. Поэтому лучший совет, который вы можете услышать, чтоб добиться еще больших высот в описании эротики, будьте сами собой. До последней капли откровенны, каждый раз улучшая свой стиль. Экспериментируйте, и почаще отдавайтесь во власть собственных фантазий, прислушиваясь к своему второму «я». Пишите для самого главного критика своей жизни, для себя, не забывая получать кайф от самого процесса...
