Заслуги лучшего советского подводного аса были признаны только через 45 лет после войны - уж больно нетипичным героем был капитан 3-го ранга Александр Маринеско
В начале 60-х в ленинградских пивнушках появлялся тщедушный человек с орденом Ленина на лацкане изрядно поношенного пиджака. Орден был из особо почетных - не на колодке, а на винте. Но эта деталь мало волновала местную публику, которая, надо признать, в целом не так уж плохо относилась к Сашке-Подводнику. Только мало что понимала, когда тот начинал говорить о пеленгах, курсах, дистанциях и прочей военно-морской ерунде... Так уж получилось, что последние годы жизни лучший советский подводный ас, разжалованный капитан 3-го ранга Александр Маринеско провел не в самой подобающей компании. К тому времени Родина уже давно повернулась к "подводнику N1" кормой, а родной флот вымарал его имя из списков личного состава: по советским канонам дважды судимый считался рецидивистом. Даже бывшие его подчиненные, которые уже заметно превзошли командира легендарной подводной лодки С-13 по количеству звезд на погонах, не всегда умело скрывали пренебрежение. Жалели? Да. Особенно когда стало известно, что рак мертвой хваткой держит Маринеско за горло и уже не отпустит никогда.
30 января 1945 года в районе Данцигской бухты подводная лодка с несчастливым номером трехторпедным залпом (четвертая торпеда не вышла из торпедного аппарата по техническим причинам) отправила на дно фашистский суперлайнер "Вильгельм Густлов" водоизмещением 25 484 брт (брутто-регистровых тонн). Это был самый крупный военный транспорт, потопленный в годы войны нашими подводниками. В этом же походе С-13 торпедировала вспомогательный крейсер "Генерал фон Штойбен" водоизмещением 14 660 брт. Александр Маринеско по тоннажу потопленных вражеских транспортов и кораблей (не по количеству) оказался самым результативным советским подводным асом.
Атака века
Сегодня и зарубежные историки флота, и наши, которым прежде было запрещено даже упоминать имя командира С-13, признают, что торпедирование "Вильгельма Густлова" по праву можно считать атакой века. Однако аргументация у сторон разная.
Наши отмечают, что в момент гибели, 30 января 1945 года, на борту "Густлова" находились 22 гауляйтера польских земель и земель Восточной Пруссии, множество других нацистских руководителей, высших офицеров гестапо и СС, 3700 подводников, и в их числе 100 подготовленных экипажей для новейших подводных лодок, с помощью которых Германия все еще рассчитывала выиграть битву за Атлантику и изменить ход войны.
У западных исследователей другая арифметика: они, насколько это было возможно, подсчитали количество раненых, детей, женщин и просто беженцев, которые оказались в ту роковую для них ночь на борту лайнера, построенного по личному заказу Гитлера. Вместе с военными - больше 10 тысяч человек, но сколько точно, по сей день не знает никто, в суматохе эвакуации подсчет велся весьма приблизительно. Поэтому на Западе, даже в союзных с нами странах, гибель "Густлова" упорно продолжают считать не столько боевым результатом, сколько самой крупной в истории человечества трагедией на море, по числу жертв (спаслось только 988 человек) превосходящей трагедию "Титаника", на котором погибли 1507 пассажиров.
Судя по рассказам выживших очевидцев, в ту роковую ночь на "Вильгельме Густлове" творилось нечто невообразимое. Как только стало понятно, что лайнер обречен, от гросс-адмирала Деница поступило распоряжение в первую очередь спасать необходимых рейху подводников. Гражданских пассажиров, несмотря на то, что все они попали на борт по специальным пропускам НСДПА, автоматчики в эсэсовской форме загоняли на нижние палубы автоматным огнем. В последние минуты, когда надежды на спасение не оставалось, сановные отцы семейств расстреливали своих близких и сами кончали жизнь самоубийством.
По некоторым данным, командира конвоя после гибели "Густлова" Гитлер приказал расстрелять. Что и было исполнено. Также есть свидетельства того, что в Германии в связи с гибелью лайнера был объявлен траур, а командира советской подводной лодки С-13 Гитлер объявил своим личным врагом.
Существует версия, будто на Нюрнбергском процессе всплывала некая папка в сером коленкоре, в которой Маринеско числился врагом рейха под двадцать шестым номером - после Сталина, Рузвельта, де Голля, Черчилля и группы маршалов. И такое "внимание" не кажется удивительным после того, как в Ростове-на-Дону немцами был публично казнен отец Николая Лунина, командира подводной лодки, которая торпедировала (но не потопила) линкор "Тирпиц".
Но самое парадоксальное, что в СССР впечатляющий боевой результат подводной лодки с несчастливым номером официально был признан только через 45 лет - посмертно звание Героя Советского Союза подводнику N1 Александру Маринеско было присвоено под колоссальнейшим давлением общественности только в 1990 году, почти на издыхании советской власти.
Нетипичный представитель
Официальные советские власти Александра Маринеско, в силу его непростого характера, не вписывающегося в представление о носителях советского героизма, никогда не любили. О подвиге С-13 было запрещено упоминать еще и потому, что уже после войны Маринеско дважды оказывался на скамье подсудимых. Первый раз - якобы за кражу торфяных брикетов в бытность свою завхозом в школе. Второй - опять же "якобы" - за подделку справки, позволяющей ему получать пенсию побольше (на 35 рублей прожить было невозможно). Только в 1965 году, когда Балтфлоту вручали второй орден Красного Знамени, флотский спичрайтер Иван Панов на свой страх и риск вставил в речь предсовмина Алексея Косыгина запретную фамилию. Уже позднее вышло несколько книг о Маринеско и его экипаже, в том числе повесть Александра Крона "Капитан дальнего плавания", и был снят кинофильм с весьма условным сюжетом. К началу перестройки развернулось чуть ли не общенациональное движение за присвоение командиру С-13 звания Героя. В нарушение распоряжения, которым присвоение звания Героя Советского Союза за Великую Отечественную войну еще в конце 60-х было запрещено, память Александра Маринеско все-таки почтили "Золотой Звездой".
Звезда Маринеско
Большая неправда, будто бы отличаются на войне только дисциплинированные военнослужащие с высокими морально-политическими качествами. Человек - слишком сложное "устройство", чтобы толковать его так примитивно, а война - слишком многоплановое событие.
По предположению исследователей, к спиртному Маринеско пристрастился еще перед войной, когда выяснили, что у него есть родственники за границей, и чуть было не списали с подплава. Потом в достаточно объемном списке его прегрешений были и такие, за которые по законам военного времени он мог очень дорого поплатиться. Но в неписаную историю флота, которая слагалась в курилках, попали преимущественно те эпизоды, где Александр Иванович выглядит привлекательно. И скорее всего именно они, как у нас говорят, переживут века.
Например, рассказывают, что при возвращении из похода лодку М-96, которой тогда командовал Маринеско, дозорные катера приняли за немецкую и обстреляли. Могли и уничтожить, но Маринеско вовремя дал команду погрузиться и всплыл аккурат между двумя катерами - стрелять, не причинив вреда друг другу, катерники уже не могли и были вынуждены до конца выслушать не слишком лестное мнение о себе, выдержанное в колоритных одесских интонациях - Александр Иванович был родом из Одессы.
В другой раз Маринеско отказался выводить в море свою лодку до тех пор, пока не отыщется его заветная шапка, которую старательный вестовой по причине чудовищной засаленности выбросил на помойку. Именно там талисман и отыскался.
Будто бы имел место и такой эпизод: Маринеско не понравилось, как его встретили на берегу после похода, и он без лишних церемоний отдал команду на погружение прямо у пирса. По преданию, сутки экипаж отмечал победу прямо в прочном корпусе, не обращая внимания на попытки командования до него достучаться.
Случай, когда Маринеско не поделил одну очаровательную докторшу с еще одним подводным комбригом Александром Орлом и одержал над ним верх в рукопашной схватке, действительно имел место. Причем экипаж С-13 был всецело на стороне своего командира и как-то, пользуясь темнотой кинозала, дополнительно намял бока Орлу за то, что Маринеско начали таскать по партлинии.
Еще одна выходка, уже послевоенная, стоила Маринеско карьеры командира подлодки. За потопленные вражеские транспорты командиры субмарин получали не только награды, но и неплохие денежные премии. В Финляндии Маринеско на свои премиальные купил "Опель" и не захотел с ним расставаться, когда поступило распоряжение перебазироваться в Лиепаю. По его команде машину укрепили на верхней палубе героической С-13, и она на потеху всем успешно "переехала" через Балтику. На этот раз в шоке оказался не только политотдел бригады подплава, но и политуправление флота.
Но самым фатальным и для самого командира С-13, и для его экипажа стал случай в Турку, в Финляндии. В 1944 году, когда еще действовали законы военного времени, Маринеско и его приятель, командир плавбазы "Смольный" Лобанов, серьезно загуляли в иностранном порту. Командование прознало, в ресторане какой гостиницы отдыхают офицеры, самовольно сошедшие на берег, и прислало за ними посыльного. Однако Маринеско по требованию приглянувшейся ему хозяйки гостиницы прогнал посыльного прочь и демонстративно остался со своей нечаянной избранницей до утра. В итоге Лобанов оказался на передовой, а Маринеско ушел в поход с напутствием "не возвращаться без победы" (во-первых, к тому времени заменить его было некем - все командиры средних лодок уже погибли, во-вторых, служба на подводной лодке считалась опаснее штрафбата - были случаи, когда люди, закупоренные в отсеках, просто сходили с ума).
И он вернулся, потопив в одном походе "Густлова" и "Штойбена". Но из подвига, по выражению Александра Крона, вычли провинность: Маринеско вместо звезды Героя получил только орден Красного Знамени, лодка не стала гвардейской (только краснознаменной), не слишком высоко был отмечен и экипаж.
Если бы был наказан только командир, вопросов было бы меньше. Но поскольку наказали весь экипаж, командованию пришлось искать более принципиальные объяснения.
Например, вспомнили, что у Маринеско вдвое меньше боевых походов, чем у его боевых коллег Грищенко и Матиясевича. Что С-13 выходила в море, минуя немецкие минные заграждения, а те на Л-3 и "Лембите" неоднократно форсировали считавшиеся непреодолимыми Гогландский и Нарген-Порккала-Уддский минные рубежи, на которых погибла половина всех балтийских подводных лодок (в 1943 году немцы, творчески переработав блистательную идею самого изобретательного минера адмирала Колчака, перегородили Балтику сетями и вообще не выпустили на свои коммуникации ни одной нашей подлодки). Все эти доводы можно было принять, если бы Петр Грищенко и Алексей Матиясевич своевременно стали героями. Но поскольку этого не произошло (о том, как драматически во второй раз переплелись судьбы героев, рассказ впереди), в чем резон попрекать Александра Маринеско послужными списками его боевых товарищей? Все они оказались на десятилетия в одном положении - непризнанными асами подводной войны.
Вот и получается, что основной преградой на пути Александра Маринеско к "Золотой Звезде" стало его поведение на берегу. Как много позже объяснял один из авторитетных "инженеров человеческих душ", присваивать командиру С-13 звание Героя было категорически нельзя, поскольку его пример отрицательно повлиял бы на "результаты воспитательной работы среди курсантов военно-морских училищ". Тщетная предосторожность: Маринеско был и по сей день остается самым популярным подводником в военно-морской среде.
Командующий подводными силами фашистской Германии гросс-адмирал Карл Дениц, похоже, понимал, чего стоит служба на подлодках, в военный период тем более. По крайней мере на награды для своих подводных асов "папа Карл" не скупился. Не приходилось подводникам рейха и снимать стресс казенным спиртом в наглухо задраенных каютах. Немецкие экипажи, вернувшиеся из боевых походов, проводили отпуска или в фатерлянде, или на французских курортах. Правда, возможности у немцев были несколько иные - подводной войной Дениц руководил из оккупированного Парижа, а передатчик, при помощи которого осуществлялась радиосвязь с подводными лодками в Атлантике, висел на Эйфелевой башне. И вот что самое примечательное: узаконенное "моральное разложение" не помешало "цепным псам" Деница добиваться высокого боевого результата. Только в октябре 1940 года они потопили по тоннажу судов союзников больше, чем Балтийский флот за всю войну. И неправда, как утверждают наши историки, будто бы немецким подводникам было легче, поскольку они воевали исключительно с безоружными транспортами. За войну немцы потеряли из 1170 своих субмарин 863.
Три командира
По иронии судьбы в том самом указе о присвоении звания Героя рядом с именем умершего в забвении командира С-13 должны были стоять имена еще двух балтийских подводников, заслуги которых тоже своевременно отмечены не были, - командира подводного минного заградителя Л-3 Петра Грищенко и командира подводного минзага "Лембит" Алексея Матиясевича. Тех самых, подвигами которых пеняло начальство Александру Маринеско. По информации "Итогов", их из почти уже "испеченного" указа вычеркнули по ряду причин, в том числе и по самой партийно-сволочной - "слишком много подводников". Иначе говоря, сработал "принцип списка", который всегда позволял бюрократии, если потребуется, награждать непричастных и наказывать невиновных.
Алексей Матиясевич в 1995 году посмертно получил звание Героя России. Петр Грищенко, которого считают в нашей стране подводником N2, так и не дождался своей "Золотой Звезды". И, как полагают знающие люди, на официальном уровне его заслуги вряд ли когда-нибудь будут признаны. Все потому, что в свое время звание Героя Советского Союза своим указом ему присвоила неформальный советский лидер Сажи Умалатова.
Но еще более занимательно, почему три самых прославленных командира подводных кораблей все-таки не получили положенные им награды еще во время войны. Маринеско потопил 4 транспорта общим водоизмещением 42 557 брт, Грищенко минами и торпедами потопил 18 судов и кораблей противника - 35 506 брт, Матиясевич - 17 кораблей и транспортов водоизмещением 18 532 брт (по его личным подсчетам, "Лембит" минами и торпедами отправил на дно 8 боевых кораблей и 17 транспортов водоизмещением 57 366 брт). У многих командиров подводных лодок, ставших героями своевременно, боевые результаты значительно скромнее...
О том, как он не получил звезду Героя, Алексей Матиясевич рассказал автору этих строк лично. В конце 1942 года "Лембит" вернулся из очередного похода с вполне геройским результатом: впервые на Балтике одним залпом были потоплены сразу два транспорта противника. Хотя лодка могла бы и не вернуться. Накануне, после еще одной успешной атаки, противник нанес по лодке удар глубинными бомбами, в результате произошел взрыв в одной из аккумуляторных ям, вызвавший чудовищные разрушения. Тем не менее экипаж выполнил ремонт, и контуженный "Лембит" остался на позиции до конца назначенного срока.
Их встречали как вернувшихся с того света, и сам командующий Балтфлотом адмирал Трибуц сказал: "В военной истории не было примера подобного мужества подводников в таких сложных условиях". Весь экипаж был награжден орденами, причем орденов Ленина лембитовцам досталось как никакому другому экипажу. Ничего не получил только командир, потому что, как было разъяснено, его представили к "Золотой Звезде" и надо просто подождать.
Но тут вмешался рок: финская субмарина потопила нашу С-7, которой командовал Герой Советского Союза Сергей Лисин. Экипаж погиб, а командира и нескольких моряков финны выловили из воды и взяли в плен. Когда об этом сообщило финское радио, поступило негласное распоряжение: балтийских подводников к высшему отличию не представлять - еще неизвестно, как поведет себя в плену Лисин. И это распоряжение неукоснительно действовало вплоть до 1945 года, когда выяснилось, что в плену Сергей Лисин держался с достоинством и якобы даже отказался от предложения гросс-адмирала Деница возглавить экипаж одной из немецких субмарин. Но звездный час Матиясевича, ставшего невольной жертвой партийной предусмотрительности, к тому времени уже прошел.
Еще банальнее история с "Золотой Звездой" Петра Грищенко. В 1942 году Л-3 считалась самой результативной советской субмариной - 8 потопленных вражеских судов и кораблей (после войны выяснилось, что на счету Л-3 было значительно больше побед - 18). Но наградили Грищенко только орденом Ленина. Такой же орден получил в 1942 году и Александр Маринеско, тогда имевший на счету только один потопленный транспорт - "Хелене" водоизмещением 1850 брт.
По словам Грищенко, его звезда Героя осталась на совести командира бригады подводных лодок Алексея Стеценко, с которым у него не сложились отношения на почве Бахуса. Сам командир Л-3 спиртного не употреблял вовсе, и комбриг нередко присылал к Грищенко гонцов за его наркомовской порцией и за техническим спиртом, без которого по сей день не может обойтись ни одна лодка - штабу, естественно, спирт не полагался. Но как-то Грищенко, который после последнего похода уже купался в лучах славы, прогнал взашей посланца комбрига. Расплата наступила незамедлительно: его представление на звание Героя было разорвано в клочья.
Из Владимира приезжает 17-тилетний юноша поступать в Государственный кинотехникум (ВГИК), но приёмная комиссия отказывает ему – не тот возраст и внешность. Их смешит провинциальный говор и оканье. Это не останавливает владимирского парня. Случайно ему попадается на глаза объявление о наборе в группу дикторов радио. Прослушивание проводит сам Василий Качалов и одобряет его кандидатуру. Так этот бойкий паренёк становится стажёром Радиокомитета.
Во время обучения парень не терял время и усиленно работал над собой: совершенствовал свою дикцию и брал уроки у артистов МХАТ. В тоже время ему поручили дежурить по студии – читать небольшие новости и объявлять музыкальные номера. И вот, 6 января 1934 года настал его “звёздный час”.
В тридцатые годы для передачи газетных статей в отдалённые части страны использовалось радио и ночной эфир. Дикторы почти по слогам зачитывали завтрашние новости, а стенографистки записывали и отправляли статьи в печать. Так все жители страны без задержек узнавали новую информацию. В ту ночь молодому стажёру поручили зачитывать передовицу газеты “Правда” и диктора услышал , который любил работать ночами при включенном радиоприёмнике. Вождь сразу же связался с главой Радиокомитета и приказал, что этот молодей человек должен читать его речь на XVII съезде. Так появился голос Советского союза – голос Юрия Левитана.
На долю Юрия Левитана выпало озвучивание важных государственных документов, именно он сообщил о спасении экипажа ледокола “Челюскин”, авиаперелёт Валерия Чкалова, успехах арктической экспедиции Ивана Папанина. С началом Великой Отечественной войны Юрий Борисович стал голосом Информбюро. Его знал каждый житель СССР. Рокоссовский говорил, что голос Левитана стоит целой дивизии.
Левитана был настолько известен, что его знал даже Гитлер, который считал диктора своим личным врагом №1. шёл в этом списке вторым. По информации из разных источников фашистское командование оценивало голову диктора от 100 до 250 тысяч немецких марок. Гебельс мечтал, что Юрий Борисович прочитает сообщение о победе над СССР и работал над планом похищения диктора специальной группой СС. По этой причине фотографии Левитана нигде не печатали.
Война была тяжелым временем. Осенью 1941 года, когда немецкий войска , Левитану пришлось вещать из Свердловска. К этому времени в столице были демонтированы все радиовышки, которые были хорошими ориентирами для вражеской авиации. Режим секретности не позволял должным образом подготовиться к эфиру, часто текст читали с листа, который давался прямо до эфира. В таких условиях приходилось растягивать слова и пробегать следующий фрагмент во время чтения предыдущего, чтоб понять какую интонацию нужно использовать.
В Свердловске Левитан жил в бараке недалеко от студии, которая размещалась в подвальном помещении. Сигнал студии ретранслировался десятками станций по всему союзу, что скрывало следы источника.
В марте 1943 вещание перенеслось в Куйбышев, откуда он и продолжил.
За годы войны Юрий Борисович прочитал более 2000 сводок с фронтов и около 120 экстренных сообщений. Его голос имел сильное эмоциональное воздействие. Сталин утверждал, что война закончится, когда об этом объявит Левитан.
9 мая 1945 года Левитан зачитал приказ 369 Верховного главнокомандующего о победе над Фашисткой Германией.
В 1975 году Юрию Борисовичу присвоено звание Народного артиста РСФСР.
В 1980 году – Народного артиста СССР.
В последние годы жизни он сосредоточился на работе со стажёрами.
Глава 20. Личный враг Гитлера
Признан виновным в хищении социалистической собственности:
Герой Советского Союза (1990) капитан 3 ранга Маринеско Александр Иванович (1913–1963) - после окончания школы юнг и учебы в морском техникуме плавал на судах Черноморского пароходства, в 1933 г. призван в ВМФ СССР, проходил службу в бригаде подводных лодок Балтийского флота. В 1939 г. - помощник, а затем командир подводной лодки. С апреля 1943 г. - командир подлодки С-13. В 1945 г. - за нарушение воинской дисциплины понижен в воинском звании до старшего лейтенанта и назначен командиром тральщика, а затем уволен в запас. В 1946–1948 гг. плавал на судах Балтийского морского пароходства. В 1949 г. осужден за хищение на 3 года лишения свободы. В 1951 г. освобожден из мест лишения свободы. В 1960 г. - восстановлен в звании капитана 3 ранга.
Командир подводной лодки «С-13» Александр Маринеско навсегда останется в истории подводником № 1. И еще - личным врагом А. Гитлера. За тем же номером, хотя и не сохранилось документальных свидетельств того, что он действительно делал подобного рода заявления. Однако и так ясно, что у фюрера были веские причины объявить Маринеско врагом рейха. Ведь катастрофа суперлайнера «Титаник», унесшая жизни 1517 пассажиров, по числу жертв не шла ни в какое сравнение с гибелью потопленной Маринеско огромной немецкой плавучей базы «Вильгельм Густлов» водоизмещением 25 484 тонны. Это был самый крупный военный транспорт уничтоженный в годы войны нашими подводниками. Океанский «непотопляемый» гигант имел длину 208 метров, девять палуб, церковь, два театра, бассейн, гимнастический зал, несколько ресторанов и кафе с зимним садом и искусственным климатом. И даже личные апартаменты Гитлера. Поэтому неудивительно, что, узнав о случившемся, фюрер пришел в бешенство, по некоторым данным приказал расстрелять начальника корабельного конвоя.
Беспрецедентную атаку этого лайнера, блестяще проведенную командиром легендарной подлодки в районе Штольпмюнде, не случайно назвали «атакой века». Причем, не мы, а англичане. 30 января 1945 года «С-13» уничтожила гордость немецкого кораблестроения. На борту корабля находилось более 6000 чел. Из них около 3700 чел. являлись хорошо обученными членами экипажей новых подводных лодок 3 рейха. Маринеско буквально под носом у конвоя, несмотря на шторм, несколько часов преследовал огромный корабль, пока не изготовился для точного торпедного залпа.
Катастрофа длилась более часа. В 23 часа 04 минуты пораженный тремя торпедами лайнер затонул. Спастись удалось только 1230 чел. Лодка Маринеско виртуозно ушла от преследования, хотя был прижата немцами к берегу и ощутила воздействие сброшенных в воду 240 глубинных бомб.
По воспоминаниям спасшихся очевидцев, несмотря на то, что капитан «Густлова» и его помощники пытались успокоить пассажиров, заявляя, что корабль сел на мель, паника стояла невообразимая. Толпы обезумевших людей метались по палубам. Спасательных шлюпок не хватало. К ним пробивались с оружием - старшие офицеры стреляли в младших, солдаты - в гражданских. Взрывом торпед замкнуло электропроводку, и перед погружением в пучину суперлайнер озарился ярким светом - от короткого замыкания на верхней палубе зажглась яркая иллюминация.
В том же походе «С-13» удалось уничтожить еще один немецкий корабль водоизмещением 14660 тонн - «Генерал Штойбе», на котором находилось более 3 тыс. военнослужащих Вермахта. Произошло это 9 февраля 1945 г. «Залп, произведенный из кормовых аппаратов в 02 часа 50 минут, был исключительно метким, - вспоминал штурман лодки Н. Редкобородов, - Попали в цель обе торпеды, взрыв был такой силы, что крейсер затонул в течение считанных минут». На этот раз Маринеско дал «полный вперед!» и, пользуясь замешательством противника, ушел от преследования не погружаясь под воду.
Об «атаке века» написано немало книг. В то же время до недавнего времени мало кто знал, что в этот знаменитый полуторамесячный поход А. Маринеско отправился чуть ли не штрафником. По некоторым данным на С-13 был даже направлен надзирающий - сотрудник особого отдела. По другим, подтвержденным воспоминаниями членов экипажа, - политработник подполковник Б. Крылов. На то были веские причины.
«ЧП» случилось в канун Нового 1945 года в финском городе Турку. Версий и домыслов по этому поводу высказано немало. Поэтому логичнее всего предоставить слово самому А.И. Маринеско, рассказ которого приведем (с небольшими сокращениями) по книге его друга, военного писателя А. Крона:
Дело было в Турку под новый, сорок пятый год. Мы стоим в порту, живем на плавбазе. Лодка полностью готова к выходу в море, ждем приказа. Скука смертная, надоели все друг другу - дальше некуда. Мы с другом моим Петей Л. решили пойти в город, там в гостинице жили знакомые ребята из советской контрольной комиссии, хотели встретить с ними Новый год. Приходим, никого нет. Заходим в ресторан. Открыто, но в зале ни души. Мы в меру выпили, закусили, стали петь потихоньку украинские песни. Вдруг откуда ни возьмись хозяйка. Молодая, красивая, сразу видно - огонь-баба. Подсаживается к нам, заговаривает по-русски. Я ей мигаю: дескать, нельзя ли и моему другу составить компанию? Поняла, вызвала с этажа какую-то свою помощницу. И гуляем уже вчетвером. А затем забрали со стола спиртное, еще кое-чего и поехали на пятый этаж, где у нее собственный апартамент. Откровенно скажу, мы друг дружке по вкусу пришлись… Когда мы с повинной явились на базу, встретили нас сурово. Обоим грозил трибунал. Но потом обошлось. К комдиву пришла делегация от команды - с другим командиром в море идти не хотим. Комдив Орел понял настроение экипажа и я ушел в поход - искупать вину.
У капитана 1 ранга Орла действительно не было выбора. Он приказал командиру С-13 срочно выйти в море и ждать дальнейших распоряжений. И добавил - без победы не возвращайся. 11 января 1945 г. подлодка взяла курс вдоль побережья острова Готланд в открытое море. После случившегося Маринеско просто обязан был «поймать удачу» и реабилитировать себя в этом походе. Ему ведь прямо намекнули, что последняя точка в его деле еще не поставлена. Хорошо, что под трибунал не угодил. История свидетельствует, что в этом отношении героям-подводникам везло. В том же году, например, чудом удалось избежать трибунала бывшему командиру подводной лодки «С-7» Герою Советского Союза капитану 3 ранга С. Лисину. А в 1983-м - начальнику штаба дивизии подводных лодок капитану 1 ранга А. Гусеву, который был старшим на борту атомной подводной лодки «К-429» с крылатыми ракетами, затонувшей в районе Камчатки. Командир этой лодки капитан 1 ранга Суворов и командир БЧ-5 капитан 2 ранга Лихоманов были осуждены военным трибуналом Тихоокеанского флота к лишению свободы. А Гусева, который не предотвратил неправомерные действия командира, защитили от следствия и суда сослуживцы-подводники.
Маринеско тоже спас от трибунала вставший на его защиту экипаж. Его любили простые люди. А вот с представителями официальных инстанций, - вышестоящими военно-морскими начальниками, правоохранительными органами и чиновниками госучреждений, - отношения всегда складывались непросто: притесняли, наказывали, обделяли наградами, завидовали его удачливости…
До войны Маринеско мечтал стать капитаном торгового флота. Но в силу сложившихся обстоятельств был призван на курсы по подготовке подводников. Закончил с отличием эти курсы. Однако летом 37-го был неожиданно уволен с флота, хотя успешно прошел аттестацию на должность командира подводной лодки среднего класса. Он тяжело переживал случившееся, впервые ушел в запой. Через две недели после этого неожиданно поступил другой приказ - о возвращении в ВМФ СССР. Маринеско стал командиром лодки М-96, которая вскоре получила звание «лучшая п.л. Краснознаменного Балтийского флота», поставив рекорд времени срочного погружения - 19,5 секунд вместо 28 нормативных. Маринеско и все 18 человек его команды были награждены именными золотыми часами.
В 45-м же, в отличие от противника, который адекватно отреагировал на «атаку века», Маринеско после похода скупо поздравили и дали орден. Комдив Орел все же хотел представить его к Герою, а лодку - к званию «гвардейской». Но ЧП в Турку и приклеенный к Маринеско ярлык пьяницы и гуляки, сделали свое дело.
Возвращаясь из похода, он по праву считал, что полностью искупил все свои прошлые грешки. Но это было не так. И его понесло - самовольные отлучки, загулы, скандалы и конфликты участились. Дважды его недостойное поведение обсуждалось на парткомиссии. Но выводов для себя Маринеско не сделал. А. Крон в упомянутой книге писал: «Больше всего его угнетало, что его старая вина не прощена и не забыта, и из упрямства отвечал на это новыми нарушениями дисциплины и нелепыми выходками. Тяга к алкоголю, объясняемая раньше простой распущенностью, принимала уже болезненный характер. Появились первые признаки эпилепсии. Пил и безобразничал уже больной человек. Только этим я объясняю, что Маринеско, всегда верный данному слову, дважды давал командованию и парткомиссии слово исправиться и дважды его не сдержал… Последняя его пьяная выходка исчерпала терпение начальства: Маринеско явился на базу после самовольной отлучки в какой-то случайной компании, спьяну нагрубил исполнявшему обязанности комдива офицеру и отказался извиниться, - в общем, закусил удила. Комбриг докладывает командующему флотом. Решение: снизить в звании до старшего лейтенанта и направить на должность помощника на другую лодку. Решение было даже не чересчур суровым, выносившие его военачальники ценили Маринеско, хотели сохранить его для подводного флота и, вероятно, искренне считали, что у них нет другого выхода».
Так за нарушения воинской дисциплины, «халатное отношение к служебным обязанностям и бытовую распущенность» Маринеско стал старшим лейтенантом и командиром тральщика. Комфлота действительно не хотел переводить ему командирскую должность. Но Александр Иванович, узнав о том, что его понизили в звании и убрали с «С-13», добился приема у Главкома ВМФ Н. Кузнецова, который в это время находился в Ленинграде.
Николай Герасимович внимательно выслушал опального героя и, казалось, нашел компромиссное решение - назначить его командиром тральщика:
Послужите год, проявите себя с самой лучшей стороны, и мы вернем вас на лодку.
Однако Маринеско уперся - тогда, демобилизуйте.
Около двух лет гражданской жизни он провел на воде, ходил помощником капитана на судах Балтийского морского пароходства - сухогрузах «Сева» и «Ялта». Оттуда его окончательно списали на берег в связи с ослаблением зрения.
Секретарь Смольнинского райкома партии Никитин, хорошо знавший Маринеско, нашел ему должность завхоза в Институте переливания крови. Однако, как вскоре выяснилось, директору этого института совсем не нужен был честный заместитель по хозяйственной части.
Крон именует этого директора К. Мы же назовем его фамилию полностью, поскольку в судьбе Героя он сыграл поистине роковую роль. Это В. Кухарчик, позже осужденный к лишению свободы. Кухарчик сразу намекнул Маринеско, что от того требуется. Однако Александр Иванович не захотел участвовать в строительстве директорской дачи за счет государственных средств. Отношения не сложились. Маринеско высказал открыто все, что он думает о хапугах и казнокрадах. Кухарчик же затаился. Стал ждать удобного случая.
Вскоре случай такой представился. Во дворе института валялись списанные торфяные брикеты. Маринеско решил ликвидировать эту свалку и развез брикеты по домам сотрудников института, получив предварительно устное разрешение директора. А тот позвонил в ОБХСС. Так Маринеско стал расхитителем социалистической собственности и предстал перед судом.
Мне, как и А. Крону не удалось отыскать следы этого дела. Его уничтожили в связи с истечением срока хранения. Остался только приговор, который писатель нашел в архиве Ленгорсуда. Согласно вердикту А.И. Маринеско был осужден в 1949 году по Указу Президиума Верховного совета от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» на три года лишения свободы. Наряду с хищением торфяных брикетов Маринеско также вменили в вину присвоение принадлежащей институту кровати стоимостью 543 рубля.
О том, при каких обстоятельствах Александр Иванович «присвоил» эту кровать, рассказала сотрудница института, присутствовавшая на обыске в качестве понятой: «Такие железные койки были у нас в институте до войны. Потом их снесли на чердак и после войны списали как негодные. К одной из коек прикручена проволокой жестяная бирка с нашим инвентарным номером. Если б Александр Иванович хотел эту койку присвоить, он бирку сорвал бы».
В суде Маринеско тоже говорил судьям, что принес эту старую кровать в свою коммунальную квартиру на время, потому что ему, его новой супруге, грудному ребенку и теще не на чем было спать. И прокурор, бывший фронтовик, поверил. Убедившись, что дело это не стоит выеденного яйца, отказался от обвинения. Народные заседатели заявили особое мнение. Однако судья не решилась вынести оправдательного приговора. Тогда это не практиковалось. Дело отложили, Маринеско взяли под стражу. И уже в другом составе суда вынесли обвинительный приговор.
«Посадили меня вместе с ворьем и полицаями, - рассказывал Александр Иванович. - Остригли, обрили, обращение как с кодлом. Сразу же обокрали, кто - неизвестно: рюкзак, что собрала мне в дорогу жена, оказался пуст. Жена продала все шмотки, купленные нами в заграничных плаваниях, нанимала защитников, обегала весь город. Ничего не помогло…»
Наказание А.И. Маринеско отбывал на Колыме. Вот лишь один любопытный эпизод из лагерной эпопеи Героя, описанный в упомянутой книге: «В тюрьме Маринеско держался сам по себе, однако, его уважали. Как-то у него украли книгу - подарок жены. Он сказал об этом пахану. Тот дал слово, что через десять минут книга будет у него. Но оказалось, что вор, молодой парень, уже разрезал книгу на карты. Не сдержать слово для пахана - жуткий позор перед тем, кому он его давал. Искупил свою вину пахан перед Маринеско жестоко - молодого воришку убили, разбив ему голову о стену».
10 октября 1951 г. Маринеско досрочно освободили из мест лишения свободы. В 1953 г., на основании бериевского акта амнистии от 27 марта, - сняли судимость. В 1960-м - восстановили в звании капитана 3 ранга. Произошло это после показа в Москве немецкого художественного фильма «Ночь опустилась на Готенхафен», в котором упоминался командир подлодки Маринеско, потопивший океанский гигант «Вильгельм Густлов».
После освобождения из лагеря Маринеско работал грузчиком и топографом. Потом устроился на завод «Мезон», где проявил себя с самой лучшей стороны - его портрет долгое время висел на Доске почета. Но тут опять подкралась беда.
Сведений о втором судебном процессе над Маринеско еще меньше, чем о первом. Не установлено точно - когда это было. Неизвестно даже по каким правилам - уголовного или гражданского производства - слушалось это дело. Суть же его была в следующем. Маринеско отсро нуждался в деньгах - пенсию он получал мизерную, заработок был небольшой. К тому же платил алименты. Руководство завода пошло ему навстречу, разрешило подрабатывать сверх установленного оклада. Внезапно нагрянувшая ревизия выявила нарушения, материалы были направлены в суд, который постановил взыскать с Маринеско все полученные им излишки. Даже когда он уволился в связи с раком горла и пищевода, эти излишки продолжали вычитать по исполнительному листу вычитать из пенсии.
Никто в то время не знал, что он ас-подводник и настоящий Герой. Сам же Александр Иванович никогда и ни перед кем, в том числе и перед судьями, свои заслуги перед Родиной не выпячивал. Когда хозяйка квартиры, которую он снимал, увидела у него орден Ленина, он ответил ей коротко: «Была война, - многие получали».
Впервые А. Крон рассказал в газете о Маринеско только в 1960 г. Благодаря ему и адмиралу И. Исакову, к которому писатель обратился за помощью, умирающему от нищеты и болезни Маринеско была повышена пенсия. С.С. Смирнов в своем альманахе «Подвиг» рассказал о нем по телевидению. И сумел, обойдя цензуру, донести до зрителей мысль о том, что Герой живет в нищете.
Так к Маринеско пришла известность. В его адрес стали приходить тысячи писем, в которые писавшие ему люди зачастую вкладывали деньги - три или пять рублей.
Умирал он тяжело. Скончался 29 ноября 1963 г. А звание Героя Советского Союза подводнику № 1 присвоили только в 1990 г., по ходатайству Военного совета дважды Краснознаменного Балтийского флота и Военного совета Военно-морского флота СССР.
Журналист газеты «Известия», много сделавшей для возвращения доброго имени А.И. Маринеско, Эд. Поляновский справедливо и точно назвал все то, что происходило в течение сорока пяти лет вокруг его имени - нашим «национальным позором». Рассказывать об этом можно долго. Но стоит ли?
Журнал «Шведский флот» еще в 50-е годы открыл дискуссию по подводной лодке «С-13». А в 1971 году шведы задались вопросом: почему Маринеско не присвоено звание Героя Советского Союза? Подобные вопросы публиковались и в других западных средствах массовой информации. Что мы могли им ответить?
Привести слова известного политического функционера о том, что присваивать Героя командиру «С-13» было нельзя, поскольку это отрицательно повлияло бы на «результаты воспитательной работы среди курсантов военно-морских училищ»? Или предложить почитать опубликованную в 1967 году в газете «Страж Балтики» статью, из которой можно догадаться, что «Густлова» потопил старпом Ефременков, а Маринеско в это время был пьян? Рассказать как Главком ВМФ С. Горшков на письменном обращении судостроителей с просьбой присвоить кораблю имя Александра Маринеско наложил лаконичную резолюцию - «Недостоин». Или поведать - как уже во второй половине восьмидесятых годов в Лиепае по распоряжению политуправления ВМФ фамилия «Маринеско» была ночью сорвана с памятника, поставленного Герою на деньги моряков?
Здесь мы не согласимся с упомянутым журналистом Поляновским, который назвал происходившее государственной «атакой века». Это не атака, а мелкая подковерная возня. «Атаку века» и имя ее организатора уже никому не удастся вычеркнуть из истории. А вот имена тех, кто пытался очернить подводника № 1, уже сегодня, в начале 21 века, вряд ли кто вспомнит.
Из книги Воспоминания автора Шпеер АльбертГлава 30 Ультиматум Гитлера Усталость делает человека равнодушным. Поэтому я совершенно не был взволнован, когда 21 марта 1945 года после обеда встретил Гитлера в Рейхсканцелярии. Он кратко осведомился о том, как съездили, но был немногословен и не вспоминал о «письменном
Из книги Командир подлодки. Стальные волки вермахта автора Прин ГюнтерГлава 13 Аудиенция у Гитлера Все продолжалось, как раньше. Устанавливались вахты, мы ели, пили и спали, как всегда. Но нервы наши еще пощипывало из-за волнений в прошлом. На следующий день, когда мы были уже далеко в Северном море, по радио объявили: «Английский военный
Из книги Джон Р. Р. Толкин. Биография автора Карпентер ХамфриГлава 3 «ЛИЧНЫЙ ЯЗ.» - И ЭДИТ «Моя дорогая мамочка была настоящая мученица. И не каждому господь дарует столь легкий путь к дарам Своим, как нам с Хилари. Он дал нам мать, которая погубила себя трудами и заботами ради того, чтобы мы могли хранить свою веру».Рональд Толкин
Из книги U-977 автора Шаффер ХайнцГлава 15 «ВЫ СПРЯТАЛИ ГИТЛЕРА» Серый утренний свет струился через порт моей каюты на борту крейсера «Белграно». Сигнал «Освободить палубу» пробудил меня от мечтаний и вернул к действительности. Я больше не был мальчиком, плававшим под парусами на озерах Бранденбурга, не
Из книги Секретные миссии [сборник] автора Колвин ИГлава 22 ПОКУШЕНИЕ НА ГИТЛЕРА К середине июля 1944 года немецкий фронт в Нормандии оказался на грани полного развала. Русские армии через Румынию и Польшу стремительно приближались к рейху. Наконец-то «молодое офицерство» немецкой армии решило действовать. Полковник фон
Из книги Двойная игра автора Колвин ИГлава 22. ПОКУШЕНИЕ НА ГИТЛЕРА К середине июля 1944 года немецкий фронт в Нормандии оказался на грани полного развала. Русские армии через Румынию и Польшу стремительно приближались к рейху. Наконец-то «молодое офицерство» немецкой армии решило действовать. Полковник фон
Из книги Гитлер был моим другом. Воспоминания личного фотографа фюрера автора Хофманн ГенрихГлава 10 СТАВКА ГИТЛЕРА – И МОЯ За исключением «Фельзеннеста» в Эйфеле, все ставки Гитлера носили названия, так или иначе связанные с волком – «Вольфшанце», «Вервольф», «Вольфсшлухт», – по той причине, что в начале политической карьеры Гитлер пользовался псевдонимом
Из книги Легендарная подлодка U-977 автора Шаффер Хайнц Из книги Неизвестный Шекспир. Кто, если не он [= Шекспир. Жизнь и произведения] автора Брандес ГеоргГлава 39. Личный элемент в «Гамлете» Если мы попытались, как видел читатель, собрать изрядное количество исторического и драматургического материала, новеллистических сюжетов, обрывков философии, этнографических сведений, которыми пользовался Шекспир, работая над своим
Из книги Британские коммандос 1940-2000 автора Паркер ДжонГлава 8. МЕСТЬ ГИТЛЕРА Захваченным в плен при Дьеппе предстояли суровые испытания, выходящие за рамки лишений, обычных в немецких лагерях для военнопленных. Целая серия инцидентов привела в итоге к позорному приказу Гитлера, приведенному в прологе нашей книги. Патрик
Из книги Иван Кожедуб автора Кокотюха Андрей АнатольевичЛичный враг Гитлера Летом 1944 года в районе действий 240-го ИАП появилась восьмерка истребителей – «охотников» противника, передняя часть которых была выкрашена в желтый цвет. Эта группа доставила советским летчикам немало беспокойства. Противник не принимал открытого
Из книги Загубленная жизнь Евы Браун автора Ламберт АнжелаГлава 5 Детство Гитлера Покинув монастырь в июле 1929 года, Ева быстро сбросила личину школьницы. Когда она вернулась домой, ей было семнадцать с половиной лет. Круглолицая пухленькая девушка не поражала красотой, зато не по годам серьезно заботилась о внешнем виде,
Из книги О Сталине без истерик автора Медведев Феликс НиколаевичГлава 29. Скульптор Эрнст Неизвестный: «Личный терроризм Сталина сегодня заменен терроризмом машины, создателем которой он является» Одно из моих опубликованных интервью со скульптором Эрнстом Неизвестным я назвал строкой Андрея Вознесенского «Я чувствую, как памятник
Из книги Адольф Гитлер. Путь к власти автора Зигмунд Анна МарияНе было ли ликование по поводу Гитлера преувеличенным? Фашистские сказки Гоффманна. Одна картинка солжет лучше, чем тысяча слов - мир пропаганды портретов Гитлера 1 1 См.: Rudolf Herz, Hoffmann & Hitler. Fotografie als Medium des F?hrer-Mythos. Katalog der Ausstellung im M?nchner Stadtmuseum, M?nchen 1994. Fritz Hansen, Neuzeitliche Photographic im
Из книги Женщина фюрера, или Как Ева Браун погубила Третий рейх автора Грейгъ Ольга ИвановнаПочему никто не убил Гитлера? Безопасность фюрера - неизвестные покушения на Гитлера 1 1 См.: Peter Hoffmann, Claus Schenk Graf von Stauffenberg und seine Br?der. Stuttgart (2. Auflage) 1992. P. Hoffmann, Widerstand gegen Hitler und das Attentat vom 20. Juli 1944. Probleme des Umsturzes. M?nchen-Z?rich (2. Auflage)
Из книги автораГлава 8. «Прежде Гитлера был я» В 1908 году состоялось несколько встреч Йорга Ланса фон Либенфельса с коллегой-мистиком фон Заботтендорфом. Как и Либенфельс, фон Заботтендорф создает свою масонствующую организацию, свой Орден, прикрывая его формирование «трудами о
Герой Советского Союза, командир подводной лодки А.И. Маринеско родился в Одессе по официальным данным 2 (15) января 1913 года, хотя в его семье день рождения всегда отмечали 6 ноября. Его отец - Иона Маринеску, румын, уроженец города Галаца, служил в румынском королевском флоте. Однажды, в 1893 году, отец Александра ударил офицера, был арестован, ему грозила смертная казнь, но он сбежал из карцера, переплыл Дунай, перебрался в Одессу, женился на украинке, а букву "у" в конце фамилии поменял на "о".
Уже в 13 лет, с конца 1926 года, Александр начал плавать учеником матроса на кораблях Черноморского пароходства. В школе юнг ему, как лучшему, сократили срок обучения и без экзаменов перевели в Одесский мореходный техникум. В 1929-1930 годах Александр Маринеско плавал матросом на судах, а с мая 1933 года, после окончания учебы он - четвертый, третий, а затем и второй помощник капитана парохода "Красный флот". В ноябре 1933 года А.Маринеско мобилизован и направлен на высшие курсы командного состава РККФ, после окончания которых в ноябре 1934 года назначен на подлодку "Щ-306" Балтийского флота. Вот несколько характерных фраз из его первой аттестации 1935 года: "Недостаточно дисциплинирован. Свою специальность знает хорошо. Руководить личным составом может под постоянным руководством. Выводы: обратить внимание на повышение дисциплинированности..."
В марте 1936 года в Вооруженных Силах СССР вводятся персональные воинские звания, и теперь Маринеско - лейтенант. В 1937 году он направлен в Учебный отряд подводного плавания на учебу. И вдруг 16 июля 1938 года в разгар занятий выясняется, что у Маринеско есть "родственники за границей" (в Румынии) и его увольняют из Военно-морского флота с запретом служить даже в торговом флоте. Самолюбивый и гордый Маринеско не написал ни единой просьбы о восстановлении, однако буквально тут же, 7 августа, его по непонятной причине восстанавливают на службе, а в ноябре присваивают очередное воинское звание - старший лейтенант. По окончании обучения Маринеско назначают помощником командира подводной лодки "Л-1", а через полгода - командиром лодки М-96 "Малютка". В первой командирской аттестации Маринеско, написанной будущим знаменитым подводником, а в то время командиром дивизиона подводных лодок В.Юнаковым, читаем: "Дисциплинированный, к подчиненным требователен. К себе требователен недостаточно. Решителен, но малоинициативен... О подчиненных заботлив, но иногда бывает груб в обращении..."
Уже через год после того, как "малоинициативный и грубый" Маринеско принял подлодку "Малютка", она установила фантастический рекорд скорости погружения, всего за 19,5 секунд, тогда как по нормам полагалось 35! Многие командиры просто не верили этому! Кроме того, лодка Маринеско успешнее всех провела торпедные стрельбы и в 1940 году была признана лучшей на Балтийском флоте. Нарком ВМФ наградил Маринеско золотыми часами. В марте 1940 года его принимают кандидатом в члены ВКП(б), а в ноябре Маринеско присваивается очередное воинское звание - капитан-лейтенант. В выводах по аттестации за 1940 год записано: "Достоин назначения на подводную лодку типа "С". Может быть назначен командиром дивизиона лодок типа "М" XII серии".
Когда началась война, обстоятельства сложились так, что участвовать в боевых действиях ни Маринеско, ни его экипажу сразу не пришлось. Командование планировало перебросить "М-96" по железной дороге на... Каспийское море. Лодку уже начали демонтировать, но судьба распорядилась иначе. Блокада вокруг Ленинграда замкнулась, и "М-96" осталась на Балтийском театре боевых действий. Маринеско ушел в работу по скорейшему вводу лодки в строй, а потом стал буквально требовать выхода в море. Наконец, 22 июля 1941 года Маринеско на маломощной "М-96" вышел в море - и в этом же первом боевом походе потопил вражеский транспорт водоизмещением 7000 тонн. А в октябре 1941 года Александр Иванович был исключен из кандидатов в члены ВКП(б) "за систематическую пьянку, развал дисциплины, отсутствие воспитательной работы среди личного состава, за неискренность в признании своих ошибок". За подобные проступки в военное время можно было и под трибунал попасть. Однако Маринеско с должности не сняли, он продолжал командовать лодкой. Возможно, потому, что за 1941 год Балтийский флот потерял 29 подводных лодок и опытных командиров субмарин не хватало?
С 9 по 25 августа 1942 года "М-96" совершает еще один поход, в котором Маринеско одним залпом топит немецкий транспорт "Хелена" водоизмещением 1850 т, следующий с тремя сторожевыми кораблями, после чего успешно уклоняется от преследующих сторожевиков. За этот поход 13 ноября 1942 года он был награжден орденом Ленина, несмотря на исключение из кандидатов в члены партии и кучу взысканий. Вот как своеобразно выглядит политдонесение об этом походе: "Примером высокого политико-морального состояния служит капитан-лейтенант тов. Маринеско, беспартийный, ранее исключенный из ВКП(б), который в боевом походе показал мужество, отвагу, высокие качества командира-подводника..." С 8 по 11 ноября 1942 года "М-96" опять в походе - для высадки диверсионной группы на побережье Нарвского залива. В конце года Маринеско восстанавливают кандидатом в члены ВКП(б) и присваивают очередное воинское звание - капитан 3 ранга. В его аттестации 1942 года отмечено: "Достоин продвижения на подводную лодку большего тоннажа". Маринеско направляется на учебу в Военно-Морскую академию в Самарканд (туда была переведена академия на время блокады Ленинграда). В его отсутствие "заговоренная" при его командовании "М-96" погибает... То была тяжкая утрата, и Маринеско очень переживал, досадовал: вот, не ушел бы я с "малютки" уцелела бы она, как-нибудь вывернулась!
В апреле 1943 года капитан 3 ранга Маринеско получает под свое начало среднюю подлодку "С-13". Командир дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга А.Орел в его боевой характеристике указывает: "Боевой и отважный командир... Подводное дело знает отлично... Дисциплинирован, но в повседневной жизни требует постоянного контроля..." Однако во всех характеристиках Маринеско наряду с наилучшими качествами отважного командира, отличного подводника отмечается, что "в повседневной жизни требует контроля", "склонен к выпивке" и пр. И эта страсть становится все более навязчивой и в итоге окажется для него роковой.
В сентябре 1944 года Маринеско принимают в члены ВКП(б), и с 1 октября по 11 ноября он совершает свой четвертый (первый в должности командира "С-13") поход, в котором топит очередной немецкий транспорт "Зигфрид". Правда, торпедная атака не удалась: израсходовав все торпеды в первом залпе и одну во втором, командир промахнулся, да и немецкий капитан оказался опытным и дважды сумел уклониться от торпед. Тогда "С-13" всплыла, догнала судно и расстреляла его из артиллерийских орудий. Отправившись в боевой поход из Кронштадта, подводная лодка возвратилась из него в Ханко. Финляндия вышла из войны, и Балтийский флот получил возможность базирования на финских базах. В ноябре 1944 года А.Маринеско наградили орденом Красного Знамени.
22 декабря 1944 года "С-13" возвратилась в Ханко и стала готовиться к боевому походу в южную часть Балтики. Тогда-то и произошла история, описанная А.Кроном в повести "Капитан дальнего плавания". В новогоднюю ночь Маринеско с товарищем, тоже капитаном III ранга, сошел на берег в Турку и заглянул в финский ресторан-гостиницу. Там финны праздновали наступивший 1945 год. Маринеско и его товарищ сели за столик, и как водится, выпили за скорую Победу. Дальше... По одной версии, русские офицеры заспорили с оркестрантами, которые отказались играть "Интернационал" под предлогом, что не знают, по другой - чуть не возникла драка с гостями-финнами, недавними союзниками Германии... Как бы там ни было, обстановку разрядила хозяйка ресторана-гостиницы, очаровательная шведка, которая увела русских офицеров к себе наверх. Маринеско остался у нее до утра. Потом приехал жених хозяйки, с которым она накануне поругалась, он, недолго думая, сообщил в Союзную контрольную комиссию... За Маринеско приехали, забрали домой. Поднялся большой шум, вмешался СМЕРШ. Прошел слух, что Маринеско завербовала вражеская разведка. Его подозревали в шпионской связи, передаче секретных данных, он должен был предстать перед трибуналом за самовольное оставление корабля в боевой обстановке. Легко представить, какой эффект у командования произвел проступок Маринеско. Но командующий флотом все же дал ему возможность искупить вину в боевом походе. Ходила легенда, что Маринеско чуть ли не самовольно вышел на "С-13" в море и, чтобы искупить свою вину, стал искать встречи с вражеским конвоем... Конечно, это не так. Мысль отстранить Маринеско от командования "С-13" еще не обрела форму приказа, но идея такая в воздухе витала. Да и сам командир чувствовал, что такое может произойти, несмотря на его былые заслуги и боевые ордена на кителе...
Об "атаке века" написано много и подробно. 30 января 1945 года, на подходах к Данцигской бухте, командир подводной лодки "С-13" обнаружил, преследовал и тремя торпедами (четвертая не вышла из торпедного аппарата по техническим причинам) потопил шедший из Данцига немецкий суперлайнер "Вильгельм Густлоф" (длина 208 м, ширина 23,5 м, водоизмещение 25 484 т), имевший на борту свыше 8 тысяч человек. По данным западных исследователей на борту лайнера было в тот момент около 6 тысяч беженцев из Кенигсберга, в том числе почти 4 тысячи детей. Поэтому на Западе гибель "Густлофа" упорно считают не боевым результатом, а самой крупной в истории трагедией на море по числу жертв (спаслось лишь 988 человек), превосходящей трагедию "Титаника", на котором погибли 1507 пассажиров. Между тем, на самом деле, бывший туристический лайнер "Вильгельм Густлоф" уже давно стал плавучей учебной базой немецких подводников. В момент потопления на его борту находилось 3700 обученных специалистов-подводников, которые следовали к месту назначения, а также женский батальон ВМФ, войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы. На борту "Густлофа" были 22 гауляйтера польских земель и земель Восточной Пруссии, множество нацистских руководителей, высших офицеров гестапо и СС. Как признал потом весь мир, в том числе и немцы, "это была законная цель для атаки". "Вильгельм Густлоф" стал самым крупным военным транспортом, потопленным в годы войны нашими подводниками. Есть легенда, что именно на "Густлофе" немцы вывозили в Германию знаменитую "Янтарную комнату". По крайней мере, поиск комнаты в районе катастрофы судна водолазы ведут до сих пор. Вопреки стойким и красивым легендам в Германии не было трехдневного траура, и Гитлер не объявлял Маринеско личным врагом. Сообщение о гибели лайнера могло подорвать у германской нации стойкость духа.
В этом же походе 10 февраля "С-13" мастерски атаковала и торпедировала вспомогательный крейсер "Генерал фон Штойбен" водоизмещением 14 660 тонн (перевозивший 3600 танкистов, которых хватило бы на укомплектование нескольких танковых дивизий). Александр Маринеско по тоннажу потопленных вражеских транспортов и кораблей (42 557 т) оказался самым результативным подводником. Обе атаки Маринеско совершил, прорвав сторожевое охранение. Он преследовал объекты удара на пределе возможностей работы двигателей субмарины, да еще в надводном положении, что смертельно опасно. Это был смелый и дерзкий выход к вражеским кораблям на минимально допустимую дистанцию торпедного залпа. Однако сам Маринеско до самой смерти не будет считать себя героем и никогда не назовет тот поход "С-13" подвигом. В письмах он называет это следованием воинскому долгу и уставу.
Уже 20 февраля 1945 года командир 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского флота капитан I ранга А.Орел подписал представление на звание Героя Советского Союза, в котором указал: "Потоплением лайнера "Вильгельм Густлов" нанесен непоправимый удар по подводному флоту фашистской Германии, так как при потоплении погибло такое количество подводников, которого было бы достаточно для укомплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа. Этим ударом "С-13" под командованием капитана III ранга Маринеско сорвала планы фашистских захватчиков на море. За отличное выполнение боевых заданий командования, за отвагу и мужество... командир подводной лодки "С-13" капитан III ранга Маринеско достоин высшей правительственной награды - присвоения звания Героя Советского Союза". Командир дивизиона на полном основании, суммировав к этим двум потопленным кораблям еще два ранее пущенных на дно транспорта общим водоизмещением 12000 тонн, ходатайствовал о присвоении Александру Ивановичу звания Героя Советского Союза. Но командование не забыло, что экипаж "С-13" ушел в тот январский поход по сути дела "штрафным". Проштрафился сам командир, проштрафились еще три моряка "эски": их в городе задержал комендантский патруль и пришлось им отсидеть на гауптвахте трое суток... Так что ушла "С-13" с дословным напутствием командира бригады подводных лодок: "Позор смыть кровью!"
Представление на звание Героя Советского Союза было подписано, но скорее всего, уже тогда А.Орел знал, что дальше штаба бригады оно не пройдет, что такую выдающуюся подводную победу, конечно же, как-то отметят, но не Золотой Звездой. В разделе наградного листа "Заключение вышестоящих начальников" говорится: "Ходатайствую о награждении орденом Красного Знамени. ВРИД командира БПЛ КБФ капитан 1 ранга Курников". На титульном листе представления штамп: "Орден Кр. Знамени", пр. ККБФ № 30 от 13.3.45 г.". Как видно из документов, представление на Маринеско до Наркомата ВМФ и наградного отдела Главного морского штаба даже не дошло. Позже командование флотом объясняло, что присваивать командиру "С-13" звание Героя было категорически нельзя, поскольку его пример отрицательно повлиял бы на "результаты воспитательной работы среди курсантов военно-морских училищ". Это решение Маринеско воспринял как унижение экипажа, который тоже был лишен наград. Ведь любой другой командир подводной лодки, в одном походе потопивший два корабля меньшего тоннажа, получал без промедления звание Героя, а экипаж - все до единого - боевые ордена. Разве не достоин был этого же экипаж "С-13"? Но лодка не стала Гвардейской, а только Краснознаменной. Заслуженных наград был лишен весь экипаж - старпом Л.Ефременков, штурман Н.Редкобородов, командир торпедистов К.Василенко, инженер-механик Я.Коваленко, акустик И.Шнапцев, рулевой-сигнальщик А.Виноградов, командир отделения командоров А.Пихур, торпедисты В.Курочкин, В.Абалихин, И.Павляченко, моторист А.Астахов, шифровальщик Ф.Егоров... После этого Маринеско дал себе волю - участились выпивки, конфликты с начальством.
С 20 апреля по 13 мая 1945 года Маринеско совершил свой шестой и последний боевой поход. Собственно, война на Балтике уже фактически кончилась. По возвращении из похода он ушел в самый настоящий загул. Этого не выдержал даже всегда опекавший Маринеско капитан 1 ранга А.Орел. Вот что он докладывал 31 мая в рапорте командиру бригады: "Командир подводной лодки "С-13" капитан 3 ранга Маринеско... своими служебными обязанностями не занимается, пьет на корабле, на других базах, в городе и т.д., за что я просил бы Вас отстранить его от представления к награждению... Дальнейшее пребывание его в должности командира недопустимо. Его необходимо с корабля убрать, зачислить в распоряжение Военного совета КБФ, положить в госпиталь, лечить от алкоголизма или уволить в запас..."
Приказ наркома ВМФ № 01979 от 14.09.1945 г. гласил: "За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознаменной подводной лодки "С-13" капитана 3 ранга Маринеско А.И. отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение Военного совета этого же флота". Надо сказать, что до приказа Маринеско был вызван к наркому ВМФ Н.Кузнецову. Тот, ценя служебные заслуги и боевые достижения Маринеско, дружески посоветовал ему обдумать свое поведение, взяться за работу на новой должности, поскольку с временным разжалованием служба не кончается. Но Маринеско не послушал, а потом был понижен в звании сразу на две ступени и уволен в запас. Война была окончена, и такой командир оказался не нужен. На флот он больше не вернулся.
Далее его судьба пошла наперекосяк. Было даже тюремное заключение по сфабрикованному делу. С 1948 года Маринеско работал в институте переливания крови замом директора. Директор-хапуга строил дачу, хотел избавиться от принципиального зама. С согласия директора Александр Иванович развез по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфяные брикеты. Директор В.Кухарчик сам же и позвонил в ОБХСС. Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое мнение. Лишь судья П.Вархоева не сдалась. Маринеско приговорили к 3 годам лишения свободы. На такой срок далеко не отправляют, но Маринеско загнали на Колыму. Его очень уважали и по-своему "берегли" в тюрьме, хотя о подвигах подводника там не знали. Однажды в камере у него украли книгу - подарок жены. Узнав об этом, хозяин камеры, "пахан", сказал: "Через минуту книга будет у тебя". Но оказалось, что молодой вор уже разрезал книгу на карты. По приказу "пахана" четверо урок убили парня… В тюрьме Маринеско узнал о том, что его первая жена, с которой они давно расстались, стала требовать алименты на ребенка. Это еще больше усложнило положение Маринеско. Его мать, Татьяна Михайловна, написала письмо о помощи Сталину, то ответа так и не получила.
10 октября 1951 года А.И. Маринеско был освобожден досрочно. Затем он работал грузчиком, топографом, а потом пришел на завод "Мезон", заслужил немало благодарностей, его портрет висел на Доске почета. После выхода из заключения он материально бедствовал. В 1954 году работал в столярной мастерской Высшего военно-морского училища инженеров оружия, и курсанты бегали украдкой посмотреть на известного подводника. Затем он опять попал под суд "якобы" за подделку справки, позволяющей ему получать пенсию побольше. Вплоть до 1960 года, пока А.Крон не выступил в газете, никто вокруг не знал о военных заслугах Александра Ивановича. Около двухсот офицеров, среди них - 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок обратились в ЦК КПСС: "Учитывая исключительные заслуги А.И. Маринеско перед нашей Родиной, убедительно просим и ходатайствуем о назначении Маринеско персональной пенсии. Нельзя признать справедливым, что столь заслуженный командир-подводник оказался в пенсионном обеспечении в неизмеримо худшем положении, чем офицеры, не участвовавшие в войне". В просьбе сначала отказали, но потом по многочисленным ходатайствам приказом Министра обороны СССР № 600 А.И. Маринеско был восстановлен в звании капитана 3 ранга запаса с назначением ему установленной пенсии по выслуге лет.
В начале 1960-х в ленинградских пивнушках появлялся тщедушный человек с орденом Ленина на лацкане поношенного пиджака. Орден был из особо почетных - не на колодке, а на винте. Но это мало волновало местную публику, которая не так уж плохо относилась к Сашке-Подводнику. Только мало что понимала, когда тот начинал говорить о пеленгах, курсах и прочей военно-морской ерунде... Так уж получилось, что последние годы жизни лучший советский подводный ас Александр Маринеско провел не в самой подобающей компании. К тому времени Родина уже давно отвернулась от "подводника №1", а флот вычеркнул его имя из списков личного состава. Вскоре стало известно, что Маринеско смертельно заболел - два рака, горла и пищевода. Он лежал в очень плохой больнице, для госпиталя не хватало стажа. Ветераны пошли к командующему Ленинградской военно-морской базой Байкову. Адмирал был взбешен: "В нашем госпитале черт знает кто лечится, а для Маринеско нет места?" Тут же распорядился, дал свою машину. 4 октября 1963 года писатель Сергей Смирнов в телепередаче рассказал, что легендарный подводник живет практически в нищете. Со всех концов страны в Ленинград хлынули деньги, в том числе даже от студентов, пенсионеров. Переводы шли даже тогда, когда он умер.
Он умер 25 ноября 1963 года, был похоронен на Богословском кладбище. После смерти Маринеско его имя изъяли из обращения, о подвиге "С-13" было запрещено упоминать. Судостроители обратились к Главкому ВМФ адмиралу С.Г. Горшкову с просьбой присвоить одному из кораблей имя Александра Маринеско. Адмирал поставил резолюцию на коллективном письме - "Недостоин". Только через 27 лет, в 1990 году, после многочисленных представлений и ходатайств главнокомандующего ВМФ адмирала флота В.Чернавина, члена военного совета - начальника ПУ ВМФ адмирала В.Панина, ветеранов флота и широкой общественности указом Президиума Верховного Совета СССР капитану 3 ранга Маринеско А.И. посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, хотя еще в конце 60-х было запрещено присвоение этого звания за подвиги в Великой Отечественной войне.
Александр Иванович Маринеско навсегда останется в истории нашего флота как один из выдающихся героев-подводников. Он ничего не боялся, ни на море, ни на суше. В море он поступал вопреки всем законам подводной войны и даже логике. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони - к месту потопления. Лез в самые опасные места - потому что его там не ждали, и в этой нелогичности была высшая логика. На Балтике воевало 13 подводных лодок-"эсок". Уцелела единственная, под несчастливым 13-м номером.
В начале тридцатых годов из Владимира в Москву приехал семнадцатилетний юноша Юрий Левитан. Молодой человек твердо решил стать известным киноактером. Увы, провинциальный говор Левитана рассмешил членов приемной комиссии, и стать актером ему не удалось. Юрий случайно увидел объявление о наборе на курсы дикторов и отправился в Радиокомитет. Здесь ему повезло больше: несмотря на окающий говор, Левитан имел очень сильный голос и его приняли в группу стажеров. Однажды ночью Юрий Левитан читал на радио статью из газеты «Правда», и молодого диктора услышал Сталин, который работал по ночам и не выключал в кабинете приемник. Сталин немедленно позвонил председателю Радиокомитета и сказал, что текст его речи на XVII съезде партии должен читать именно этот молодой диктор. Так 19-летний парень стал диктором Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны именно Левитан читал сводки Информбюро. Его голос был известен каждому жителю Советского Союза. Люди замирали у репродукторов, слушая о последних событиях на фронте. Недаром, Рокоссовский сказал однажды, что голос Левитана стоит целой дивизии. Но знали Юрия Левитана не только в нашей стране. Сам Гитлер заявил, что Левитан является его личным врагом №1. Вторым в списке главных врагов был назван Сталин. Гитлер обещал повесить диктора, как только немецкие войска войдут в Москву. Фашистскими спецслужбами был разработан план по уничтожению Левитана, а за его голову была обещана награда. В разных источниках называется сумма от 100 до 250 тысяч немецких марок. Правда, с осени 1941 года Левитан работал уже не в Москве, а в Свердловске, а в 1943 году был переведен в Куйбышев. Вести репортажи из столицы в то время было невозможно – были демонтированы радиовышки, поскольку они являлись ориентирами для гитлеровской авиации. В самом начале войны, когда Левитан был еще в Москве, немецкая авиабомба упала во дворе Радиокомитета, но не взорвалась. Гитлеровское радио поспешило сообщить о гибели диктора Левитана. Но уже через 15 минут в эфире раздался голос Юрия Борисовича. Из-за «режима секретности» конверты с многими текстами, которые доставлял офицер-фельдъегерь, можно было распечатать лишь перед самым выходом в эфир. Так что Левитану приходилось читать с листа. Поэтому он применял маленькую хитрость: первую фразу произносил, нарочито растягивая слова, а в это время успевал пробежать глазами следующий фрагмент текста, чтобы понять, о радостных или трагических событиях пойдет дальше речь, и придать голосу соответствующую интонацию. В августе 1943 года он читал по радио первый за все время войны приказ о проведении салюта - в честь освобождения Орла и Белгорода. И сделал ошибку, произнеся «Столица нашей родины будет салютовАть...», между тем как по правилам русской речи следовало поставить ударение иначе: «салЮтовать». Однако никакого скандала не последовало: «наверху» просто решили отныне использовать это слово «в редакции» Левитана. Сам Левитан вспоминал, что не раз видел листовки, с обещанным вознаграждением за его уничтожение. Говорили даже, что Геббельс разрабатывал план похищения диктора. Фашистские пропагандисты мечтали, чтобы именно Левитан прочитал в Берлине сообщение о падении Москвы. Интересно, что Левитана всерьез охраняли. Даже фотографии его нигде не публиковались: внешность «главного диктора страны» являлась тайной. Всего за время войны диктор прочитал около двух тысяч сводок и 120 экстренных сообщений. Однажды у Сталина спросили: «Когда наступит победа?». Вождь ответил: «Когда объявит Левитан». Сталин оказался прав, приказ 369 с сообщением о победе в войне читал именно Юрий Борисович Левитан.
