– Почему ты пятишься как рак?

– Почему я пячусь как рак? – переспросила Пеппи. – Мы как будто живём в свободной стране, верно? Разве каждый человек не может ходить так, как ему вздумается? И вообще, если хочешь знать, в Египте все так ходят, и никого это ни капельки не удивляет.

– Откуда ты знаешь? – спросил Томми. – Ведь ты не была в Египте.

– Как?! Я не была в Египте?! – возмутилась Пеппи. – Так вот, заруби себе на носу: я была в Египте и вообще я объездила весь свет и вдоволь насмотрелась всяких чудес. Я видела вещи и позабавней, чем люди, которые пятятся как раки. Интересно, что бы ты сказал, если б я прошлась по улице на руках, как ходят в Индии?

– Будет врать-то! – сказал Томми.

Пеппи на минуту задумалась.

– Верно, я вру, – сказала она печально.

– Сплошное враньё! – подтвердила Анника, решившись наконец тоже вставить словечко.

– Ага, сплошное враньё, – согласилась Пеппи, становясь всё более грустной. – Но иногда я начинаю забывать, что было и чего не было. Да и как ты можешь требовать, чтобы маленькая девочка, у которой мама – ангел на небе, а папа – негритянский король на острове в океане, всегда говорила только правду. И к тому же, – добавила она, и вся её веснушчатая мордочка засияла, – во всём Бельгийском Конго не найдётся человека, который сказал бы хоть одно правдивое слово. Целые дни напролёт там все врут. Врут с семи утра и до захода солнца. Так что если я вам когда-нибудь случайно совру, вы не должны на меня сердиться. Я ведь очень долго жила в этом самом Бельгийском Конго. А подружиться мы всё-таки можем! Верно?

– Ещё бы! – воскликнул Томми и вдруг понял, что нынешний день уж никак нельзя будет назвать нудным.

– Почему бы вам, например, не пойти сейчас ко мне позавтракать? – спросила Пеппи.

– В самом деле, – подхватил Томми, – почему бы нам этого не сделать? Пошли!

– Вот здорово! – завопила Анника. – Идёмте скорее! Идёмте!

– Но прежде я должна познакомить вас с Господином Нильсоном, – спохватилась Пеппи.

При этих словах маленькая обезьянка сняла с головы шляпу и вежливо поклонилась.

Пеппи толкнула обветшалую калитку, и дети двинулись по усыпанной гравием дорожке прямо к дому. В саду росли огромные старые замшелые деревья, прямо созданные для того, чтобы на них лазить. Все трое поднялись на террасу. Там стояла лошадь. Опустив голову в суповую миску, она жевала овёс.

– Слушай, а почему у тебя лошадь стоит на террасе? – изумился Томми. Все лошади, которых он когда-либо видел, жили в конюшнях.

– Видишь ли, – задумчиво начала Пеппи, – на кухне она бы только путалась под ногами, а в гостиной ей было бы неудобно – там слишком много мебели.

Томми и Анника посмотрели на лошадь и вошли в дом. Кроме кухни, в доме были ещё две комнаты – спальня и гостиная. Но, судя по всему, Пеппи целую неделю и не вспомнила об уборке. Томми и Анника с опаской огляделись вокруг – не сидит ли в каком-нибудь углу негритянский король. Ведь они ни разу в жизни не видели негритянского короля. Но дети не обнаружили никаких признаков ни папы, ни мамы.

– Ты здесь живёшь совсем одна? – с испугом спросила Анника.

– Конечно нет! Мы живём втроём: Господин Нильсон, лошадь и я.

– И у тебя нет ни папы, ни мамы?

– Ну да! – радостно воскликнула Пеппи.

– А кто же тебе говорит по вечерам: «Пора ложиться спать»?

– Сама себе говорю. Сперва я говорю себе очень ласковым голосом: «Пеппи, ложись спать». А если я не слушаюсь, то повторяю уже строго. Когда и это не помогает, мне от себя здорово влетает. Понятно?

Томми и Анника никак не могли этого понять, но потом подумали, что, может быть, это не так-то уж плохо.

Дети вошли в кухню, и Пеппи запела:

Скорей сковороду на печь!

Блины мы будем печь.

Мука, и соль, и масло есть,

Мы скоро будем есть!

Пеппи взяла из корзинки три яйца и, подбросив их над головой, разбила одно за другим. Первое яйцо вытекло ей прямо на голову и залепило глаза. Но зато два других ей удалось ловко поймать в кастрюльку.

– Мне всегда говорили, что яйца очень полезны для волос, – сказала она, протирая глаза. – Вы сейчас увидите, как у меня быстро начнут расти волосы. Слышите, уже скрипят. Вот в Бразилии никто не выйдет на улицу, не намазав густо голову яйцом. Помню, там был один старик, такой глупый, он съедал все яйца вместо того, чтобы выливать их себе на голову. И он так полысел, что, когда выходил из дому, в городе поднимался настоящий переполох, и приходилось вызывать полицейские машины с громкоговорителями, чтобы навести порядок…

Пеппи говорила и одновременно выбирала из кастрюльки попавшую туда яичную скорлупу. Затем она сняла висевшую на гвозде щётку на длинной ручке и принялась взбивать ею тесто так усердно, что забрызгала все стены. То, что осталось в кастрюльке, она вылила на сковороду, которая давно стояла на огне. Блин тут же подрумянился с одной стороны, и она подбросила его на сковороде, да так ловко, что он, перевернувшись в воздухе, шлёпнулся обратно вниз неподжаренной стороной. Когда блин спёкся, Пеппи метнула его через всю кухню прямо на тарелку, стоявшую на столе.

– Ешьте! – крикнула она. – Ешьте скорей, пока он не остыл.

Томми и Анника не заставили себя упрашивать и нашли, что блин очень вкусный. Когда с едой было покончено, Пеппи пригласила своих новых друзей в гостиную. Кроме комода с огромным количеством маленьких ящиков, никакой другой мебели в гостиной не было. Пеппи принялась по очереди выдвигать ящики и показывать Томми и Аннике все сокровища, которые она хранила.

Тут были редкостные птичьи яйца, диковинные ракушки и разноцветные морские камешки. Были и резные коробочки, изящные зеркальца в серебряной оправе, бусы и многие другие вещицы, которые Пеппи с отцом покупали во время своих кругосветных путешествий. Пеппи тут же захотела подарить своим новым друзьям что-нибудь на память. Томми достался кинжал с перламутровой ручкой, а Анника получила шкатулку, на крышке которой было вырезано много-много улиток. В шкатулке лежало колечко с зелёным камнем.

– А теперь забирайте свои подарки и ступайте домой, – сказала вдруг Пеппи. – Ведь если вы отсюда не уйдёте, то завтра не сможете снова прийти ко мне. А это было бы очень жалко.

Томми и Анника были того же мнения и отправились домой. Они прошли мимо лошади, которая уже съела весь овёс, и выбежали через калитку из сада. На прощание Господин Нильсон помахал им шляпой.

На другое утро Анника проснулась очень рано. Она быстро вскочила с постели и подкралась к брату.

– Просыпайся, Томми, – прошептала она и потрясла его за руку. – Просыпайся, пойдём скорей к той странной девочке в больших туфлях.

Томми тут же проснулся.

– Знаешь, я даже во сне чувствовал, что нас ждёт сегодня что-то очень интересное, хотя не помнил, что именно, – сказал он, снимая пижамную куртку.

Они оба побежали в ванную, помылись и почистили зубы гораздо быстрее, чем обычно, мгновенно оделись и, к удивлению мамы, на целый час раньше, чем всегда, спустились вниз и уселись в кухне за стол, заявив, что хотят немедленно выпить шоколада.

– Что вы собираетесь делать в такую рань? – спросила мама. – Чего это вы так спешите?

– Мы идём к девочке, которая поселилась в соседнем доме, – ответил Томми.

– И быть может, проведём там целый день! – добавила Анника.

Как раз в это утро Пеппи собралась печь лепёшки. Она замесила очень много теста и стала его раскатывать прямо на полу.

Дорогие ребята, и уважаемые взрослые!

Трудно представить себе, что есть дети, которые выросли, стали взрослыми, так и не подозревая о существовании Пиппи Длинныйчулок!

Позвольте, спросите вы, почему Пиппи? Ведь эта девочка - Пеппи!

В самом деле, уже не менее двух поколений детей и взрослых нашей страны привыкли называть удивительную веселую рыжеволосую девочку в разных чулках, героиню повести Астрид Линдгрен, именно так - "Пеппи". Однако писательница называет ее "Пиппи", да-да, потому что это имя придумала маленькая дочь Астрид Линдгрен - Карин, попросив рассказать ей про Пиппи Длинныйчулок.

В этом году 14 ноября исполняется 105 лет со дня рождения этой знаменитой писательницы и мы подумали, что это прекрасный повод, чтобы восстановить справедливость.

Пиппи. Привет, приветик! - заорала Пиппи, махая своей огромной шляпой. - Успела я к помножению? Пиппи, не дожидаясь, пока ее пригласят, бросилась на свободную скамейку.

Фрекен . Добро пожаловать в школу, маленькая Пиппи! Надеюсь, тебе здесь понравится и ты многому научишься.

Пиппи. Ага, а я надеюсь, что у меня будут рождественские каникулы, поэтому я и пришла сюда. Справедливость прежде всего!

Фрекен . Если ты сначала скажешь мне твое полное имя, я запишу тебя в школу.

Пиппи. Меня зовут Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта Эфраимсдоттер Длинныйчулок. Я дочь капитана Эфраима Длинныйчулок, который раньше был грозой морей, а теперь - негритянский король. Собственно говоря, Пиппи - это мое уменьшительное имя, так как папа считал, что имя Пиппилотта произносить очень долго.

Фрекен . Вот как, ну тогда мы тоже будем называть тебя Пиппи. Ну а что, если мы сейчас чуточку проверим твои знания? Ты ведь большая девочка и кое-что уже, верно, знаешь. Может, мы начнем с арифметики? Ну, Пиппи, ты можешь мне сказать, сколько будет 7 плюс 5?

Пиппи . (удивленно и недовольно) Нет уж, если ты сама этого не знаешь, не думай, что я собираюсь тебе подсказывать!

Все дети в ужасе смотрели на Пиппи.

Фрекен . Пеппи, так отвечать в школе - нельзя. Нельзя говорить фрекен "ты", надо обращаться к ней: "фрекен"

Пиппи . Простите, пожалуйста, я этого не знала. Больше я не буду так говорить.

Фрекен . Хочу надеяться, что нет, тогда я тебе подскажу, что 7 плюс 5 будет 12.

Пиппи . Надо же, ведь ты сама это знаешь, чего ж ты меня тогда спрашиваешь? Ой, какая же я дуреха, ведь я снова сказала тебе "ты". Простите.

Фрекен . Ну, Пиппи, как по-твоему, сколько будет 8 плюс 4?

Пиппи . Примерно 67

Фрекен . Конечно, нет, 8 плюс 4 будет 12.

Пиппи . Э, нет, моя милая старушенция, так дело не пойдет, - Ты сама совсем недавно сказала, что 7 плюс 5 будет 12. Какой ни на есть, а порядок должен же быть даже в школе. И вообще, если ты в таком телячьем восторге от всех этих глупостей, почему не засадишь саму себя в угол и не посчитаешь? Почему ты не оставишь нас в покое, чтобы мы могли поиграть в пятнашки? Нет, ну надо же, теперь я снова говорю "ты"! Но не можете ли вы простить меня только в этот последний раз? А я уж попытаюсь получше удержать это в памяти.

Фрекен . Я так и сделаю. А сейчас, Пиппи, посмотри, как отвечают другие дети. Томми, ты можешь ответить мне на такой вопрос: если у Лизы 7 яблок, а у Акселя - 9, сколько яблок у них вместе?

Пиппи . Да, да, скажи ты, Томми, И заодно можешь ответить мне на такой вопрос: если у Лизы заболел живот, а у Акселя еще сильнее заболел живот, кто в этом виноват и где они свистнули яблоки?

Фрекен . (попыталась сделать вид, будто она ничего не слышала), Ну, Анника, вот тебе пример: Густав был на экскурсии со своими школьными товарищами. У него была 1 крона, а когда он вернулся домой, у него осталось 7 эре. Сколько денег он истратил?

Пиппи . Это еще зачем? Лучше скажи мне почему он так транжирил деньги, и купил ли он на них лимонаду, и вымыл ли он хорошенько уши, перед тем как уйти из дому?

Фрекен . Ну что ж, Пиппи, может быть тебе больше понравится чтение. (Фрекен достала следующую картинку, на которой была изображена змея) . Посмотри на эту картинку и букву перед ней, буква называется "з".

Пиппи . Кстати, о змеях, я никогда не забуду гигантского змея, с которым однажды билась в Индии. Верьте не верьте, это был такой кошмарный змей! Четырнадцать метров длиной и злющий, как шмель. И каждый день он сжирал пять штук индийцев, а на десерт двух маленьких детей. А один раз он приполз ко мне и хотел съесть на десерт меня, уже обвился вокруг меня - крах-х-х... Но "смеется тот, кто смеется последним", казала я и как дам ему по башке - бум, - и тут он как зашипит - уйуйу-йуйуйч... И тут я как дам ему еще раз - бум... И он тут же и сдох. Вот как, стало быть, это буква "з", ну просто удивительно!

Фрекен . - А что, если нам вместо чтения спеть небольшую песенку! - предложила она.

Все дети поднялись и встали за партами, все, кроме Пиппи, по-прежнему лежавшей на полу.

Пиппи . Пойте вы, а я немножко отдохну. Слишком много учености - вредно.Самый здоровенный громила от этого заболеет.

Фрекен . Пеппи, ты переходишь все границы!

Пиппи . Ну хорошо, только я буду петь то, что мне хочется! (поет песню под фонограмму Волшебники двора - Пеппи ДлинныйЧулок)

Фрекен . Дети пойдите на школьный двор, подышите свежим воздухом, а я немного поговорю с Пиппи наедине.

Пиппи . Знаешь, что я думаю, фрекен, чертовски весело было прийти сюда и посмотреть, как тут у вас. Но не думаю, чтоб я очень рвалась снова ходить в эту школу. А с рождественскими каникулами я как-нибудь разберусь. Слишком уж много тут всяких яблок, змеев, и всякой всячины! У

меня просто голова пошла кругом. Надеюсь, фрекен, ты не очень из-за этого огорчишься?

Фрекен. Я, конечно, огорчилась, а больше всего из-за того, что ты, Пиппи, даже не хочешь попытаться вести себя как следует.

Пиппи . - Разве я плохо себя вела? Вот тебе и раз, я и сама этого не знала! Понимаешь, фрекен, когда у тебя мама - ангел, а папа - негритянский король, а ты плавала по морям всю свою жизнь, то откуда же тебе знать, как вести себя в школе среди всех этих яблок и змеев?

Фрекен . Я понимаю и больше не огорчаюсь. Знаешь, Пиппи, пожалуй, ты сможешь вернуться обратно в школу, когда станешь немного старше.

Пиппи . Мне кажется, ты чертовски добрая, фрекен. Прощай!

(Пиппи убежала, а в класс вбежали дети.)

Томми. Фрекен, как вы думаете, Пиппи еще вернется в школу?

Фрекен . Не знаю, может быть, никогда нельзя быть ни в чем уверенным, если дело касается Пеппи. Пойдемте, ребята, продолжим наш урок в школьном саду.

Я - рыжая девочка в длинном чулке,
Мой дом, Вы не смейтесь! "Курица" вилла!
Туфли смешные, но на каблуке,
Веснушки, косички - я очень красива!
Везде я таскаю с собой чемодан,
Истертый за годы скитаний по свету.
Пусть думает кто-то, что там просто хлам,
Который звенит почему-то монетой.

Хотите для Вас сальто сделаю с ходу?
И на шпагат сяду я прямо тута.
Заметьте я модная очень особа,
Кстати, я Пеппи! По-моему круто!

Увидев ребят, сидящих на калитке, она остановилась и спросила:

– Скажите, мой папа здесь не проходил?

– А как он выглядит, твой папа? – поинтересовалась Пеппи. – У него голубые глаза?

– Да, – сказала девочка.

– Он среднего роста, не высокий и не низкий…

– Да, да… – подтвердила девочка.

– В черной шляпе и в черных ботинках…

– Да… да!

– Нет, мы его не видели! Девочка надулась и, ни слова не говоря, пошла дальше.

– Ой ты, подожди! – крикнула ей вслед Пеппи. – Он лысый?

– Нет, он не лысый.

– Тогда ему здорово повезло! – захохотала Пеппи и выплюнула зернышки.

– А уши у него, словно лопухи, свисают до плеч?

– Нет, – сказала девочка и обернулась. – А вы что, видели человека с такими ушами?

– Нет, не видели, таких людей не бывает. Во всяком случае, в нашей стране, – добавила Пеппи после паузы. – Вот в Китае – дело другое. Однажды в Шанхае я видела китайца с такими большими ушами, что они служили ему пелериной. Вот хлынет, бывало, ливень, китаец прикроется ушами – и порядок: ему тепло и сухо. А когда во время дождя он встречал друзей и знакомых, он и их прикрывал своими ушами. Так они сидели и пели свои грустные песни, пока дождь не проходил. Звали этого китайца Хай-Шанг. Поглядели бы вы, как он по утрам мчался на работу. Он всегда прилетал буквально в последнюю минуту, потому что любил поспать. Он выбегал на улицу, расставлял свои огромные уши, ветер надувал их, словно паруса, и гнал Хай-Шанга с невероятной скоростью…

Девочка, раскрыв рот, слушала Пеппи, а Томми и Анника даже перестали жевать груши.

– У Хай-Шанга было столько детей, что он их и сосчитать не мог, – не унималась Пеппи. – Самого младшего звали Петер.

– Это китайского мальчика звали Петер? – усомнился Томми. – Не может быть!

– Вот и жена Хай-Шанга так говорила. Китайского ребенка нельзя называть Петер, – твердила она своему мужу. Но Хай-Шанг был невероятно упрям. Он хотел, чтобы его младшего сына звали Петер, и никак иначе. Он так разозлился, что сел в уголок, накрылся своими ушами и сидел там до тех пор, пока его бедная жена не уступила и не назвала мальчика Петером…

– Вот это да! – прошептала Анника.

– Петер был самым избалованным ребенком во всем Шанхае и так капризничал во время еды, что мать его приходила в отчаянье. Вы ведь знаете, что в Китае едят ласточкины гнезда. И вот как-то раз мама наложила ему полную тарелку ласточкиных гнезд и кормила его с ложечки, приговаривая: «Ешь, Петерхен, это гнездышко мы съедим за папу!» Но Петер плотно сжимал губы и мотал головой. И когда Хай-Шанг увидел, как его младший сын ест, он так рассвирепел, что приказал не давать Петеру ничего другого, пока он не съест этого гнездышка «за папу». А я вам уже говорила, что Хай-Шанг умел настоять на своем. И вот это гнездо стали варить Петеру каждый божий день с мая по октябрь. Четырнадцатого июля мать попросила Хай-Шанга дать Петеру две тефтельки. Но отец был неумолим.

– Все это глупости, – сказала вдруг чужая девочка.

– Вот именно, буквально эти слова и произнес Хай-Шанг, – подтвердила Пеппи, нимало не смутившись. «Все это глупости, – сказал он, – мальчик может съесть это ласточкино гнездо, надо только сломить его упрямство». Но когда Петеру предлагали гнездо, он только сжимал губы.

– Как же этот мальчик жил, если он ничего не ел с мая по октябрь? – удивился Томми.

– А он и не жил. Он умер восемнадцатого октября – «из чистого упрямства», как сказал его отец. Девятнадцатого его похоронили. А двадцатого октября прилетела ласточка и снесла яйцо в то самое гнездо, которое все еще лежало на столе. Так что гнездо это пригодилось, и никакой беды не случилось, – радостно закончила Пеппи.

Приключения Пеппи Длинный чулок

Действующие лица Пеппи

Отец Пеппи

Полицейский

Фрекен Розенблюм

Фрау Лаура

Фрау Лоррен Жители города

Действие 1 Сцена 1 Приморский городок. Полицейский следит за порядком. П о л и ц е й с к и й. Наш городок просто замечательный. В нем все чтут закон, и поэтому у нас никогда не происходит ничего экстраординарного. Да-да, именно так, ведь любой порядок начинается с уважения к друг другу и к закону… А наши жители очень уважительные и, естественно, законопослушные. Танец горожан. В толпе появляются жулики. Полицейский свистит П о л и ц е й с к и й. Во мне сработал свитковой механизм. Уважаемые горожане, будьте крайне бдительны: в городе появились жулики. Г о р о ж а н е. Жулики? Ж у л и к и. Жулики? Г о р о ж а н е. Да ну какие жулики! Ж у л и к и. Да ну какие жулики! П о л и ц е й с к и й. Будьте бдительны! Будьте осторожны. С жуликами не шутят! Ж у л и к и. А почему? Появляется Пеппи с большим чемоданом. П е п п и. Не беспокойтесь за меня! Со мной все будет хорошо. Если что, ищите меня на вилле Курица! (Зрителям) А что, собственно, если что?! Ну разве что мой папа неожиданно приедет за мной… Из толпы появляются жулики. Ж у л и к 1. Папа? Ж у л и к 2. А разве твой папа не с тобой? П е п п и. Нет. Он стоял на палубе корабля, когда его смыло страшной волной… Но я знаю, он жив. Он выплыл на берег и остался там. Ж у л и к 2. Где? П е п п и. На острове. Ж у л и к 2.. И что он там делает? П е п п и. Я вижу, сударь, вы сомневаетесь в моей честности? Ж у л и к 1. Нет, как вы могли подумать? П е п п и. Тогда вам и только вам (горожане прислушиваются) я хочу по большому секрету сообщить, что он теперь негритянский король! Ж у л и к 1. Да что вы говорите… П е п п и. Правда-правда… (В сторону) По крайней мере, я очень хочу, чтобы это было правдой… Ж у л и к 2. Значит, вы приехали в нам в город совсем одна? П е п п и. Почему одна? Со мной – мой верный друг чемодан. Ж у л и к и. Чемодан? Ж у л и к 1. А что в нем? П е п п и. (Таинственно) Огромные сокровища… (Смеется) Шучу, конечно! (Отходит вместе с чемоданом) Ж у л и к. 2. Сокровища? Ж у л и к 1. Шутит… Сокровища?! Песня и танец Пеппи. Во время танца жулики начинают передавать чемодан, но Пеппи воспринимает это за игру и включается в нее. В результате чемодан остается у нее. Сцена 2 Пеппи уходит на сцену, впереди остаются жулики Ж у л и к 1. Ну что? Ж у л и к 2. Как что? Ж у л и к 1. Ты все слышал? Ж у л и к 2. А я что-то должен был слышать? Ж у л и к 1. Ой, включи регулятор соображения. Она здесь одна. И с чемоданом. Ж у л и к 2. Ага. А что? Ж у л и к 1. Ничего! Что в чемодане? Ж у л и к 2. Сокровища… Ж у л и к 1. Сокровища…Повторяй за мной: значит… Ж у л и к 2. Значит… А что значит? Ж у л и к 1. Значит, их надо украсть, болван! Ж у л и к 2. Значит, их надо украсть, болван! Ж у л и к 1. Да это не я болван, а ты болван! Ж у л и к 2. Да это… Тьфу ты! Ж у л и к 1. Вот и я говорю «тьфу ты!». Кстати, ты не слышал, где она жить-то тут у нас будет? Ж у л и к 2. Она что-то говорила матросам о вилле «Курица»… Ж у л и к 1. Курица? Фууу, там так… Заброшенный домик, одним словом, и никаких удобств! Ж у л и к 2. Зато именно в таком расчудесном доме куда проще увести чемодан! Ж у л и к 1. Вот я же говорю, что ты так гораздо лучше соображаешь… Голова! Ж у л и к 2. Ну не век же тебе головой быть! Пора бы и… сменить репертуарчик… Ж у л и к 1. В общем, все понятно. Отправляемся на виллу «Курица». Ж у л и к 2. А там? Ж у л и к 1. А там будем действовать по обстоятельствам. Песня и танец жуликов. Действие 2 Сцена 1 Пеппи одна у себя дома. Пеппи развешивает белье и покрывала на веревки, поет и танцует. Затем садится на край сцены. П е п п и. Вот даже и не знаю, здорово это или нет, когда тобой никто не командует. Вроде бы здорово, но, знаете, иногда так хочется, чтобы хотя бы кто-нибудь прикрикнул на тебя и сказал, что уже пора ложиться спать. Нет, можно, конечно, и самой, только порой это надоедает. Это как с яичницей. Знаете, сколько яиц я перебила, прежде чем научиться разбивать их прямо на сковороду?! Ууу! Вспомнить страшно! И ведь что самое противное – меня никто за это даже не ругал. (Встает, идет к лошади, садится на нее) Думаете, все это глупости? Может быть, особенно ес? ?и твой отец – негритянский король. Вот он приедет за мной, заберет, и я стану самой настоящей негритянской принцессой… А потом и королевой… (Изображает чужой голос) Пеппи, иди пить чай! (Своим голосом) Иду! (Чужим) Пеппи, я кому говорю! (Своим) Уже бегу! (Чужим) Пеппилотта! (В зал) Ну иначе я никак не понимаю! Появляются Томии и Аника. Т о м м и. Ты кто? А н и к а. Девочка, ты откуда? П е п п и. Так, интересное дельце назревает. Какими судьбами? Т о м м и. Мы живем тут неподалеку. А н и к а. Ага, а сегодня мама сказала, что на вилле «Курица» кто-то появился. П е п п и. Ну да, кто-то, то есть не кто-то а я появилась! И это здорово! Разве нет? А н и к а. Конечно, здорово. Только ты откуда? П е п п и. Я… Т о м м и. Подожди, ты тут одна? П е п п и. Нет, со мной моя лошадь… Т о м м и. Ты держишь лошадь на веранде? П е п п и. Плохая мысль, верно. Видишь ли, на кухне она бы только путалась под ногами, а в гостиной ей было бы неудобно - там слишком много мебели. Кстати! Ой! Простите! Вы все такие невоспитанные? Или у вас тут так принято забрасывать новичков вопросами, даже не познакомившись? А н и к а. Ой, прости, пожалуйста. Я – Аника, а это мой брат Томми. Мы живем тут по соседству. А тебя как зовут? П е п п и. Пиппилотта Виктуалия Рульгардина, а по отчеству Эфраимсдоттер Длинный-чулок. Но вы можете звать меня просто Пеппи! Т о м м и. И это здорово… А н и к а. А почему ты ходишь в разных чулках? П е п п и. Это я сама придумала. Очень удобно, между прочим: никогда не перепутаешь, где правая нога, а где – левая. (Начинает двигаться спиной вперед) Т о м м и. А почему ты пятишься? П е п п и. (Останавливается на секунду) Разве мы живем не в свободной стране? Разве каждый человек не может ходить так, как ему вздумается? И вообще, если хочешь знать, в Египте все так ходят, и никого это ни капельки не удивляет. Т о м м и. Откуда ты знаешь? Ведь ты не была в Египте. П е п п и. Как?! Я не была в Египте?! Так вот, заруби себе на носу: я была в Египте и вообще объездила весь свет и вдоволь насмотрелась всяких чудес. Я видела вещи и позабавней, чем люди, которые пятятся как раки. Интересно, что бы ты сказал, если б я прошлась по улице на руках, как ходят в Индии? (Задумывается, печально) Верно, я вру. А н и к а. Сплошное вранье! П е п п и. Ага, сплошное вранье. Но иногда я начинаю забывать, что было и чего не было. Да и как ты можешь требовать, чтобы маленькая девочка, у которой мама – ангел на небе, а папа - негритянский король на острове в океане, всегда говорила только правду?! И к тому же во всем Бельгийском Конго не найдется человека, который сказал бы хоть одно правдивое слово. Целые дни напролет там все врут. Врут с семи утра и до захода солнца. Так что если я вам когда-нибудь случайно совру, вы не должны на меня сердиться. Я ведь очень долго жила на этом самом Бельгийском Конго. А подружиться мы все-таки можем! Верно? Т о м м и. Конечно! А н и к а. Верно! П е п п и. А знаете, как у нас в Бельгийском Конго здороваются? О, это целый обряд! (Показывает) Здрасьте, здрасьте, здрасьте, здрасьте, Из норы своей вылазьте, Пусть уходят все напасти, И тогда нам будет счастье! Т о м м и. Здорово! П е п п и. Это еще что! А вот в Китае, когда здороваются, вообще переворачивают слова наоборот. (Вздыхает) Ага, опять вру. Но ведь вы не будете на меня сердиться? Танец Пеппи, Аники и Томми Сцена 2 Из-за простыней появляются жулики. Песня и танец жуликов. Ж у л и к 1. Куда она могла его деть? Ж у л и к 2. Кого? Ж у л и к 1. Чемодан, конечно! Ж у л и к 2. А, чемодан… А нам он нужен? Ж у л и к 1. Тебе – не знаю, а мне – очень. Ж у л и к 2. А зачем? Ж у л и к 1. Сокровища! Ж у л и к 2. А, ну да, сокровища.… Ну что? Да, забыл! И что дальше? Ж у л и к 1. Главное его вовремя найти и унести… Ж у л и к 2. (Замечает в стороне чемодан) Посмотри, это не он стоит? (Начинает тянуть его из-под простыни) На чемодане из-под простыни выезжает Пеппи П е п п и. А, это опять вы? Поиграем? Ж у л и к 1. Ооооё! Ж у л и к 2. Опять?! Т о м м и. Пеппи, а кто это? П е п п и. Мои друзья. Мы с ними уже играли. У них просто какая-то страсть к игре в чемодан. А н и к а. В чемодан? П е п п и. А тебя что-то смущает? А н и к а. (Переглядывается с Томми) Да в общем-то, наверное, нет… П е п п и. Тогда поиграем? Танец с жуликами. Появляется полицейский П о л и ц е й с к и й. Будьте очень осторожны: в городе орудуют жулики. Ж у л и к 1. Да что вы говорите… Ж у л и к 2. В таком замечательном городе… Ж у л и к 1. И что, никак не поймают? Ж у л и к 2. А что у вас на них есть? П о л и ц е й с к и й. Практически ничего… Ж у л и к 1. (Заметно оживляется) И как вы их тогда будете искать? Ж у л и к 2. Хотя бы знаете, в какую сторону идти? П о л и ц е й с к и й (Замечает чемодан Пеппи). Погодите, погодите. А это чье добро? П е п п и. Мое… А что? П о л и ц е й с к и й. Да так, ничего. Ты, девочка разве не слышала, что в городе орудует банда жуликов? П е п п и. Слышала, конечно. Разве у меня нет ушей? П о л и ц е й с к и й. И что же ты тогда у всех на виду оставила свой чемодан? П е п п и. Да кому понадобятся мои сокровища?! Ж у л и к 1. Жуликам точно понадобятся… (В сторону) Я себя знаю. Ж у л и к 2. Особенно сокровища. П е п п и. (Отводит всех в сторону) А знаете, я бы очень даже была и не против встретиться разок с самыми настоящими жуликами. А то ведь, представляете, я за всю свою жизнь ни разу не видела настоящих жуликов… П о л и ц е й с к и й. Ну да это тебе просто повезло! П е п п и. Вы действительно так считаете? (Анике и Томми) Значит, еще не все потеряно! П о л и ц е й с к и й. Подожди, девочка, а ты кто? Выбегают Аника и Томми. Жулики прячутся в толпе. А н и к а. Это Пеппи… Т о м м и. … длинный чулок. А н и к а. Она живет здесь… Т о м м и. … на вилле «Курица». П о л и ц е й с к и й. Погодите, погодите! А с кем ты живешь тут? П е п п и. Я? П о л и ц е й с к и й. Ну не я же… П е п п и. … с лошадью… Сцена 3 Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. С лошадью? Ф р а у Л а у р а. С лошадью? Ф р а у Л о р р е н. С лошадью? П о л и ц е й с к и й. С лошадью? П е п п и. Ну да, а вас это пугает? П о л и ц е й с к и й. Да не то, чтобы пугает… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Еще как пугает! Ф р а у Л а у р а. Более чем! Ф р а у Л о р р е н. Это по крайней мере возмутительно! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. А куда, девочка, подевались твои родители? Т о м м и. Ее папу смыло волной с палубы корабля, он доплыл до берега… А н и к а. … и теперь он самый настоящий негритянский король! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Откуда такая осведомленность? А н и к а. Так Пеппи сама нам сказала… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Что? Что ее отец – негритянский король? П е п п и. (Дергает полицейского за рукав) Господин полицейский, а это кто? П о л и ц е й с к и й. (Отводит Пеппи в сторону). Ооо, это… Та, что посередине, - председатель попечительского совета нашего города, фрекен Розенблюм. На самом деле ее здесь все боятся… П е п п и. И даже вы? П о л и ц е й с к и й. Вообще-то мне по долгу службы не следует никого бояться, но, если честно, то даже я. П е п п и. Брр! А другие? П о л и ц е й с к и й. Это ее правая и левая рука… Или нога. Фрау Лаура и фрау Лоррен. В общем, они всегда при ней. П е п п и. А их тоже надо бояться? П о л и ц е й с к и й. Разве что на всякий случай. Потому что заправляет всем в любом случае фрекен Розенблюм. Танец и песня попечительского совета Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Милая девочка, в этом городе все дети – образцово показательные. Вы можете считать себя таковой? П е п п и. А что значит «образцово показательные»? Их где-то показывают в качестве образцов? А где? Ф р а у Л а у р а. О Боже! Ф р а у Л о р р е н. Какое невежество! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Да-да, меня это тоже несколько настораживает… (Пеппи) Нет, милая девочка. Это значит несколько другое. Но тебе это знать не обязательно. П е п п и. Как это не обязательно? Ведь я тоже должна стать образцово показательной? Или нет? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Милая… Как, говоришь тебя зовут? П е п п и. Пиппилотта Виктуалия Рульгардина, а по отчеству Эфраимсдоттер Длинный-чулок. Но вы можете звать меня просто Пеппи! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Так вот, милая Пеппи. Мы просто обязаны проэкзаменовать тебя. П е п п и. А это очень больно? Ф р а у Л а у р а. Мне сейчас станет дурно! Ф р а у Л о р р е н. Святые угодники! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Нет, нисколько. Просто мы зададим тебе несколько вопросов… П е п п и. (Перебивает ее) Если вы что-то хотите у меня узнать, совсем необязательно меня экзаменовать: я и так расскажу вам все, что знаю! Ф р а у Л а у р а. Милое дитя! Ф р а у Л о р р е н. Само очарование! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Ну вот именно приблизительно это нам и нужно. Правильно, коллеги? Ф р а у Л а у р а. Да-да, бесспорно! Ф р а у Л о р р е н. Именно это мы и хотели сказать! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Ты готова, Пеппилотта Виктуалия… (коллегам) забыла, как там дальше. Ты готова, Пеппи? П е п п и. Конечно! (Внезапно спохватывается) Подождите, а что будет, если вам не понравятся мои ответы? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Что значит «не понравятся»? П е п п и. Ну вот не понравятся – и все! Ф р а у Л а у р а. В таком случае, милое дитя, мы непременно позаботимся о твоем будущем! П е п п и. (Пытается отсторониться) О каком будущем? Ф р а у Л о р р е н. О самом светлом! Мы обязательно устроим тебя в государственное учреждение… П е п п и. В какое учреждение? Ф р а у Л а у р а. Коллега пытается объяснить, что в таком случае мы побеспокоимся о твоей судьбе и выхлопочем тебе место. П е п п и. Где? Мне и тут хорошо! Ф р а у Л о р р е н. Ты просто не понимаешь своего счастья! Ты даже не представляешь, как тебе там будет хорошо… П е п п и. Да где «там»? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. В детском доме. П е п п и. Где?! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Если ты не справишься с моими заданиями, мы определим тебя в детский дом, чтобы ты развивалась так, как положено любой девочке в твоем возрасте. П е п п и. Но кто определил, как мне положено развиваться? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Естественно, попечительский совет. П е п п и. А почему я тогда не могу развиваться здесь? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Потому что детям в твоем возрасте не надлежит жить самостоятельно. Они должны жить вместе с родителями. Поскольку твой папа – негритянский король, на время его отсутствия мы передадим тебя в самые что ни на есть надежные руки. П е п п и. А если… если я… не хочу? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Образцово показательные дети не должны говорить, что они чего-то не хотят. Точнее, даже не так: они всегда должны хотеть то, что им приказывают взрослые. Итак, начнем? Сколько будет семью восемь? П е п п и. (Мнется) Вам действительно так уж необходимо именно сейчас знать, сколько будет семью восемь? Ф р а у Л а у р а. Кощунственно! Ф р а у Л о р р е н. Как можно в твоем возрасте не знать таблицы умножения?! П е п п и. (Подходит к ним сзадии кладет руки им на плечи) Не поверите: элементарно! Да и какая разница, сколько будет семью восемь?! Прожила же я как-то восемь лет, не зная этого. Или вы всерьез полагаете, что дальше я так же жить не смогу? Ф р а у Л а у р а. Ах, я возьму бедняжку к себе и буду воспитывать ее сама… Кстати, а где твоя мама? Песня Пеппи о маме. Ф р а у Л а у р а. Нет, я определенно возьму девочку к себе, чтобы воспитывать и образовывать ее. Ф р а у Л о р р е н. Вам не всегда хорошо удается последнее, дорогая, поэтому девочку возьму я. Ф р а у Л а у р а. Что мне плохо удается? Ф р а у Л о р р е н. Образовывать, милочка, образовывать. Или у вас еще и со слухом плохо? Ф р а у Л а у р а. У меня? Ф р а у Л о р р е н. Вы меня пугаете все больше и больше! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Молчать! Девочку возьму к себе воспитывать я. П е п п и. Меня? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Ты видишь здесь какую-то другую девочку? П е п п и. (Оглядывается) Но меня совсем не надо воспитывать! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Решено. Завтра, после завтрака, тебя вместе со всем твоим имуществом перевезут ко мне. А этот дом… В толпе появляются жулики Ж у л и к 1. Что « этот дом»? Ж у л и к 2. Как «этот дом»? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Пеппи, у тебя есть здесь какие-то вещи? П е п п и. Только лошадь… Ж у л и к 1. Только лошадь! Ж у л и к 2. Забыла что ли? П е п п и. И чемодан. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Чемодан? Какой чемодан? П е п п и. (Показывает) Вот этот. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Фи, какая безвкусица! П е п п и. (Шепотом) В нем мои сокровища. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Сокровища? Г о л о с а в т о л п е. Сокровища? Ж у л и к и. Сокровища… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Значит, чемодан завтра доставят ко мне еще до завтрака. А сейчас всем немедленно по домам. И спать. Да, господин полицейский! Полицейский выходит. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Будьте добры проследить самым тщательным образом, чтобы завтра эта девочка вместе со своим движимым и недвижимым имуществом перебралась ко мне. А виллу «Курица» заколотить! П о л и ц е й с к и й. Но вилла – частная собственность… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Чья? П е п п и. Папина! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. И где папа? Папа где, спрашиваю?! В общем, виллу заколотить. А девочку ко мне. Учтите, на вашей совести! П о л и ц е й с к и й. Но фрекен Розенблюм, в городе орудуют жулики. Моя прямая обязанность… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Ваша прямая обязанность – выполнить мои распоряжения. Или вы забыли, что вы – страж порядка в образцово показательном городе? П о л и ц е й с к и й. Никак нет. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. В таком случае без разговоров. И перчатки поменяйте: эти вам совсем не идут! Сцена 4. Все уходят. Пеппи одна. П е п п и. Ну вот. Так всегда. И почему все взрослые такие скучные?! (Отворачивается, собирается уходить) И как им объяснить, что нас совсем не надо воспитывать?... Ну вот ведь ни капельки не надо! (Разворачивается, садится) Эх! И что я буду делать завтра? (Задумывается, замечает падающую звезду) Звезда падает! Папа говорил, что падающие звезды исполняют любые желания… Может, конечно, мое желание слишком серьезное… Но что поделать, если у меня совсем нет другого?! (Некоторое время смотрит на звезду, затем оглядывается, замечает на сцене лошадь) Что ж, будем надеяться. Все равно других вариантов нет… Действие 3. Сцена 1. Пеппи одна просыпается. Откуда-то вдруг раздается грохот. Пеппи вскакивает с лошади. П е п п и. Что это? Заходит полицейский П о л и ц е й с к и й. Ты все еще здесь? П е п п и. А где я должна быть? П о л и ц е й с к и й. Тебе же фрекен Розенблюм сказала… П е п п и. И что? Не поверите, но я тоже ей много чего сказала. И что из этого? П о л и ц е й с к и й. То есть ты до сих пор не собиралась? П е п п и. (Машет рукой) Да я еще не разбиралась, чтобы теперь собираться. П о л и ц е й с к и й. Где твои вещи? П е п п и. В чемодане. П о л и ц е й с к и й. Это все? П е п п и. А надо больше? П о л и ц е й с к и й. Но фрекен Розенблюм сказала перевезти сначала чемодан. А потом все остальные вещи. П е п п и, Не пойму, что вас так смущает. Что у меня нет никаких других вещей, кроме этого чемодана что ли? Появляются жулики и уносят чемодан П о л и ц е й с к и й. Сейчас сюда прибудут фрау Лаура и фрау Лоррен, а мы до сих пор не готовы! П е п п и. Да к чему мы должны быть готовы-то?! П о л и ц е й с к и й. Все вещи должны быть аккуратно уложены… П е п п и. Стоп! Опять вещи? В общем, так. Если вам не хватает вещей, чтобы отчитаться перед этой самой Розенблюм – или как вы ее там называете? – уложите аккуратно меня. Куда мне ложиться? Вам же ведь все равно меня не поднять… Пеппи ложится вместо вещей на стол посреди сцены . П е п п и. Ну что? Так лучше? П о л и ц е й с к и й. (Подходит к ней) Ты… девочка… Знаешь что? Ты только не обижайся на меня… П е п п и. (Садится) Да что на вас обижаться-то? П о л и ц е й с к и й. (Вздыхает) Как что? Пристаю тут к тебе с этими вещами… П е п п и. Я вот только одного не понимаю: чего вы все так боитесь этой фрекен? П о л и ц е й с к и й. Ооо! Если что ей не понравится, мой племянник так и не перейдет в третий класс… П е п п и. И что? П о л и ц е й с к и й. (Вздыхает) Как что? Уже третий год ведь… П е п п и. А хотите, я сама переведу вашего племянника хоть сразу в десятый класс? Мне же это совсем не сложно! П о л и ц е й с к и й. (Обнимает ее) Милая девочка, милая Пеппилотта Виктуалия Рульгардина, а по отчеству Эфраимсдоттер Длинныйчулок… П е п п и. Ого! П о л и ц е й с к и й. Вот и я говорю «ого»! Так вот милая Пеппи. Наверное, ты – самое лучшее и самое настоящее, что есть в нашем городе… За сценой слышны голоса фрау П о л и ц е й с к и й. Они уже здесь! П е п п и. Да не волнуйтесь вы так! Все будет хорошо! (В зал) Я узнавала! Сцена 2 Появляются фрау Лаура и фрау Лоррен. Ф р а у Л а у р а. Боже мой, а разве вещи ее не собраны? Ф р а у Л о р р е н. Фрекен Розенблюм будет крайне недовольна… Ф р а у Л а у р а. Ну так давайте собирайте их быстрее! П е п п и. Я здесь! Ф р а у Л о р р е н. Кто здесь? П е п п и. Вещи. Или что там вам еще надо?! Фрекен Розенблюм приказала собрать вещи – а у меня их нет! Вот я и сложилась вместо них. Ф р а у Л а у р а. Вместо чего? Ф р а у Л о р р е н. Вместо вещей? П е п п и. (Садится) А вы, оказывается, очень даже неплохо соображаете! Ф р а у Л о р р е н (Падает в обморок) Ах, мне совсем дурно! П е п п и. Ну вот, опять не так! Ф р а у Л а у р а. Фрау Лоррен, не стоит так убиваться! В любом случае, фрекен Розенблюм велела сначала переправить чемодан, а потом уже девочку и все остальное. Ф р а у Л о р р е н. Какой чемодан? Ф р а у Л а у р а. С сокровищами… Сдается мне… П о л и ц е й с к и й. А где чемодан?! П е п п и. Да, а где чемодан? Ф р а у Л о р р е н. Где чемодан? (Падает в обморок) П е п п и. Где мой чемодан? П о л и ц е й с к и й. Главное – сохранять спокойствие. Мы сейчас его непременно отыщем. Все за мной! Убегают. Сцена 3 Появляются жулики. Они тащат чемодан. Ж у л и к 1. Давай его сюда! Ж у л и к 2. Это чего это сюда-то? Я туда хочу! Ж у л и к 1. И что теперь? Порвем его что ли? Ж у л и к 2. Порвем? Нет, тогда и сокровища тоже порвутся… Ж у л и к 1. Вот я об этом и говорю. Ж у л и к 2. Да не говоришь ты ни о чем! Ты только командуешь. Ж у л и к 1. А с тобой по-другому нельзя. Ж у л и к 2. Вот и поговорили… Садятся на чемодан с разных сторон Ж у л и к 1. Чего сидишь? Ж у л и к 2. А ты чего? Ж у л и к 1. А чего, нельзя? Ж у л и к 2. То есть мне нельзя? Вскакивают, хватают чемодан в разные стороны, падают. Ж у л и к 2. Ну вот, теперь шишка будет. Ж у л и к 1. Твоей голове лишняя шишка точно не повредит. Ж у л и к 2. Ты опять что ли начинаешь? Ж у л и к 1. Чего я начинаю? Начинаю, спрашиваю, чего? Какая разница, в какую сторону мы чемодан уведем?! Главное – он в наших руках! Ж у л и к 2. Тише ты, кто-то идет! Сцена 4 Появляется фрекен Розенблюм . Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Нет, в этом городе я просто вынуждена всегда все делать сама! Никакой помощи! Никому ничего доверить нельзя. (В зал) Знаете, я так устала… (Вздыхает) Вот даже местный полицейский… Неплохой, в общем-то, человек… Но вот как заладил «жулики» да «жулики»! Какие в нашем городе жулики? Откуда?! Смех да и только! А все почему?! Потому что ну никак не приучу его исполнять его самые что ни на есть прямые обязанности. То есть мои указания – вы же ведь и сами это поняли, не правда ли? (Собирается уходить, бормочет) Жулики, жулики! ? Прямо весь город всполошил! Ну какие тут могут быть жулики?! Смешно! Ей навстречу появляются жулики Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Мама! Помогите! (Кричит) Жулики! Ж у л и к 1. Ты же сама хотела посмеяться с нами… Ж у л и к 2. А то все «с жуликами не шутят» да с «жуликами не шутят». Мы что, не люди что ли? Ж у л и к 1. Ну что, язык от радости что ли проглотила? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Я? Ж у л и к 2. Ну не я же! Мой вот (показывает язык) на месте! Ж у л и к 1. (Передразнивает фрекен) Действительно, какие жулики в образцово показательном городе?! Ж у л и к 2. Разве что образцово показательные! Танец фрекен Розенблюм и жуликов. В результате жулики сажают фрекен Розенблюм в чемодан и садятся на него. Ж у л и к 1. Вот это совсем другое дело! Ж у л и к 2. И совсем по-показательному! Ж у л и к 1. То, что доктор прописал! Ж у л и к 2. И печать поставил. Ж у л и к. 1. Можем собой гордиться. Ж у л и к 2. Стой, а зачем она нам? Ж у л и к 1. Поймают – обменяем ее на свою свободу. Ж у л и к 1. Думаешь, они на это согласятся? Ж у л и к 2. Да вроде бы почтенная дама… Тут же все такие образцово-показательные… Шум за сценой. Ж у л и к 1. Ну все, влипли. Ж у л и к 2. Не дрейфь! У нас свой кот в мешке есть. Ж у л и к 1. Какой кот? Ж у л и к 2. Образцово-показательный (Хохочет) Ж у л и к 1. Как бы только нам этот кот боком не вышел… Слушай, а она там сокровища наши не помнет? Ж у л и к 2. Помнет – сдадим ее в банк. Вместо сокровищ. (Стучит кулаком по чемодану) Эй ты, слышишь, поаккуратнее! Не слишком ерзай. А то там наши сокровища… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Помогите! Жулики вместе с чемоданом прячутся Сцена 5 Вбегают городовой, Пеппи, фрау Лаура, фрау Лоррен. Г о р о д о в о й. Что здесь происходит? Ф р а у Л а у р а. Кто кричал? Ф р а у Л о р р е н. Это был голос фрекен Розенблюм. Что вы с ней сделали? Г о р о д о в о й. Погодите, дамы! Сейчас во всем разберемся! П е п п и. Мой чемодан! Ф р а у Л а у р а. Чемодан? Ф р а у Л о р р е н. Тот самый? Г о р о д о в о й. (Свистит) Стоять! Дамы, успокойтесь. (Жуликам) Молодые люди, объяснитесь. Ж у л и к 1. А что объяснять-то? Г о р о д о в о й. Для начала кто вы и откуда у вас этот чемодан? Ж у л и к 2. У нас. А он вовсе и не у нас. Мы тут просто шли, шли, гуляли… Глядим – чемодан бесхозный валяется. Дай, думаем, отнесем в полицию… П е п п и. Да это же мои друзья! Г о р о д о в о й. Ты хочешь сказать, что знаешь их? П е п п и. Конечно! Мы с ними уже раза три как минимум – вот видите, до трех я точно считать умею! – играли в чемодан! Ф р а у Л а у р а. В чемодан? Ф р а у Л о р р е н. В чемодан? (Падает в обморок) Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. (Из чемодана) Помогите! Ф р а у Л а у р а. Это фрекен Розенблюм! Ф р а у Л о р р е н. Куда вы ее подевали?! Г о р о д о в о й. Да подождите вы! Пеппи, ты утверждаешь, что эти господа уже неоднократно тянули руки к твоему чемодану? П е п п и. Да не тянули они! Мы просто играли… Г о р о д о в о й. Да что же это за игра такая?! П е п п и. Между прочим, очень даже веселая! Вот и Томми с Аникой с нами играли… Г о р о д о в о й. Томми и Аника? Твои друзья? Кстати, а где они? П е п п и. Ну они же эти…, как их…, образцово-показательные… Г о р о д о в о й. И дальше что? П е п п и. Им нельзя тут. А то они… Г о р о д о в о й. Что? П е п п и. Испортятся. Г о р о д о в о й. Позовите Томми и Анику! Ф р а у Л а у р а. Позовите Томии и Анику! Ф р а у Л о р р е н. Позовите Томми и Анику! П е п п и. Томми! Аника! Сцена 6 Появляются Томми и Аника Г о р о д о в о й. Что вы можете рассказать нам об этих господах? (Указывает на жуликов) А н и к а. У них просто какая-то страсть… Г о р о д о в о й. Что? Т о м м и. К игре. Г о р о д о в о й. К какой игре? А н и к а. В чемодан. По крайней мере, так сказала Пеппи. Г о р о д о в о й. И вы тоже играли с ними в чемодан? А н и к а. Ну да. Т о м м и. Играли… А н и к а. А разве образцово-показательным детям не разрешается играть в чемодан? Г о р о д о в о й. Не в этом дело! А чемодан был… Т о м м и. Тот самый, с которым Пеппи приехала. Г о р о д о в о й. (Показывает на чемодан) Этот? А н и к а. Точно! А что в нем? Ж у л и к 1. Сокровища! Г о р о д о в о й. А вы откуда знаете? Ж у л и к 2. Откуда-откуда! А что еще может быть в таких чемоданах! Г о р о д о в о й. И все-таки… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Да помогите же! Ф р а у Л а у р а. Откуда голос? Ф р а у Л о р р е н. Нас просят о помощи! П е п п и. Погодите! Отойдите все! Томми, Аника! Это голос… А н и к а. Из чемодана? Т о м м и. Именно. П е п п и. На счет три? Раз, два… В м е с т е. Три! Поворачивают чемодан. Открывают его. Из него вылезает фрекен Розенблюм. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Сколько можно было кричать? П е п п и. (Придерживает фрекен Розенблюм) Вы уверены, что ее надо действительно выпустить? Может, лучше там оставим? А им благодарности от имени города? Г о р о д о в о й. Благодарности?! А н и к а. Точно! Т о м м и. Да все согласятся! П е п п и. А все-таки нет. Вы же эти, как их…Образцово-показательные. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Да какие они образцово-показательные! Образцово-показательные дети… Т о м м и. (Засовывает ее обратно в чемодан и закрывает ее. Садится сверху) А вам никогда не приходило в голову, уважаемая фрекен Розенблюм, что мы до смерти устали быть образцово-показательными?! А н и к а. А еще (усаживается сверху), что мы никогда и не собирались быть образцово-показательными. П е п п и. (Садится сверху) Ну вот вам и образцовая показательность! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Как вам не стыдно?! Г о р о д о в о й. Не поверите: совершенно! Ф р а у Л а у р а. Я сейчас упаду в обморок! Ф р а у Л о р р е н. Не отнимайте мой хлеб, дорогая. В этой постановке в обморок падаю только я. (Падает в обморок) Достаточно натурально получилось? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Если вы меня немедленно не выпустите отсюда, ваш племянник, уважаемая… Г о р о д о в о й. Нет, уважаемая фрекен. Это не мой племянник так и не перейдет в третий класс, а вы так и не вылезете из этого чемодана, если не успокоитесь. Ж у л и к 1. Вот успокоиться – самое то, что нужно. Ж у л и к 2. А то ведь там сокровища… Г о р о д о в о й. А вам-то что? Ж у л и к 1. Да так, ничего. Просто о вас беспокоимся… Ж у л и к 2. Помнет еще или разобьет что-нибудь… Г о р о д о в о й. И вам-то что с этого? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Да это же жулики! Г о л о с а. Жулики? Жулики пытаются убежать, но не успевают. Останавливаются на середине сцены. Г о р о д о в о й. Ну и что мы будем с вами делать? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Да займитесь же уже наконец своими прямыми обязанностями! Г о р о д о в о й. Без проблем! Особенно если учесть, что чемодан вам уже доставлен. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Какой чемодан? В городе жулики! Г о р о д о в о й. Как какой? Чемодан Пеппи! Ведь именно это вы и назвали не далее как вчера моими самыми что ни на есть прямыми обязанностями. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. (Сталкивает детей и вылезает из чемодана) Совсем от рук отбились! Я вам сейчас тут всем покажу! Значит, так! Этих (показывает на жуликов) – немедленно в участок. А эту (Показывает на Пеппи) – срочно ко мне. Г о р о д о в о й. А чемодан? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Какой чемодан?! П е п п и. Я без чемодана никуда не пойду! Там мои сокровища! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Ничего там нет! Это я точно знаю! П е п п и. А вот и неправда! Там мои сокровища! Ж у л и к 1. Сокровища… Ж у л и к 2. Сокровища… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. А ты, дорогая моя, скоро станешь такой же образцово-показательной, как и все тут. П е п п и. Но я не собираюсь быть болванчиком! Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Ты пока не имеешь права это решать! П е п п и. А кто имеет? Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Отец. Но в его отсутствие… Сцена 7 Музыка П е п п и. Папа… Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Папа? Какой папа? Откуда? П е п п и. Я же говорила! Появляется отец Пеппи О т е ц. Пеппи! П е п п и. Папа! Где ты был? Я думала… О т е ц. Ты? Думала? П е п п и. Нет, я была просто уверена, что ты выбрался на берег! О т е ц. Ну а разве я мог тебя подвести? Где твой чемодан? П е п п и. Здесь. И все-все-все в целости и сохранности! О т е ц. Не самое ли тогда время раскрыть его? Раскрывают чемодан. Слайд-шоу или подарки. О т е ц. Но здесь-то я проездом. Собирайся, нам пора. П е п п и. Куда? О т е ц. Не ты ли собиралась стать самой настоящей негритянской принцессой? П е п пи. Я… Только… О т е ц. Что «только», Пеппи?! Перед тобой весь мир – стоит только протянуть руку! Ты готова? П е п п и. (Задумывается) Конечно, папа. Томми, Аника. Я всегда буду помнить вас. А н и к а. (Плачет) Я тоже, Пеппи. Ты такая… настоящая… Т о м м и. Здорово, что мы однажды встретились с тобой. Ф р е к е н Р о з е н б л ю м. Образцово-показательные дети… О т е ц. Образцово-показательные? А почему дети не могут быть просто детьми?! Идем, Пеппи! Пеппи собирает чемодан, машет всем на прощание, уходит. Горожане начинают расходиться. В толпе скрываются жулики. Фрекен Розенблюм, фрау Лаура и фрау Лоррен пытаются что-то сказать, но уходят по указу Городового. Аника, Томми, Городовой стоят и смотрят вслед Пеппи. Г о р о д о в о й. Что? И так случается. Может быть, она еще приедет к нам. А н и к а. Вы так думаете? Г о р о д о в о й. Все может быть… Т о м м и. А было бы здорово… Вбегает Пеппи. П е п п и. Я сказала, папе, что он теперь всегда знает, где меня искать. А вот вы… Да и я… В общем, я так и не поняла, что значит быть образцово-показательными! Финальный танец.

Астрид Линдгрен

Пеппи собирается в путь

Pippi Langstrump gar ombord

Pippi Langstrump gar ombord © Text: Astrid Lindgren 1946 / Saltkrakan AB

© Лунгина Л.З., наследники, перевод на русский язык, 2013

© Джаникян А. О., иллюстрации, 2013

© Оформление, издание на русском языке

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Как Пеппи отправляется за покупками

Однажды в весёлый весенний день солнце сияло, птички пели, но лужи ещё не высохли, Томми и Анника прибежали к Пеппи. Томми захватил с собой несколько кусков сахара для лошади, и они постояли с Анникой минутку на террасе, чтобы похлопать лошадь по бокам и скормить ей сахар. Потом они вошли к Пеппи в комнату. Пеппи ещё лежала в постели и спала, как всегда положив ноги на подушку, а голову накрыв одеялом. Анника потянула её за палец и сказала:

– Вставай!

Господин Нильсон уже давно проснулся и, устроившись на абажуре, раскачивался из стороны в сторону. Прошло некоторое время, прежде чем одеяло зашевелилось и из-под него вылезла рыжая всклокоченная голова. Пеппи открыла свои ясные глаза и широко улыбнулась:

– Ах, это вы щиплете мои ноги, а мне снилось, что это мой папа, негритянский король, проверял, не набила ли я себе мозолей.

Пеппи села на край кровати и стала натягивать чулки – один, как мы знаем, был у неё коричневый, другой – чёрный.

– Но какие могут быть мозоли, когда носишь такую прекрасную обувь, – сказала она и засунула ноги в свои огромные чёрные туфли, которые были ровно в два раза больше её ступней.

– Пеппи, что мы сегодня будем делать? – спросил Томми. – У нас с Анникой сегодня нет занятий в школе.

– Что ж, надо хорошенько подумать, прежде чем принять такое ответственное решение, – заявила Пеппи. – Плясать вокруг рождественской ёлки мы не сможем, потому что мы это уже делали ровно три месяца назад. Кататься по льду нам тоже не удастся, потому что лёд уже давно растаял. Весело было бы, наверное, искать золотые слитки, но где их искать? Чаще всего это делают на Аляске, но там столько золотоискателей, что нам не протолкнуться. Нет, придётся что-нибудь другое придумать.

– Да, конечно, но только что-нибудь интересное, – сказала Анника.

Пеппи заплела волосы в две тугие косички – они смешно торчали в разные стороны – и задумалась.

– Я решила, – сказала она наконец. – Мы сейчас отправимся в город, обойдём все магазины: надо же когда-нибудь заняться покупками.

– Но у нас нет денег, – заметил Томми.

– У меня их куры не клюют, – сказала Пеппи и в подтверждение своих слов подошла к чемодану и открыла его, а чемодан, как вы знаете, был битком набит золотыми монетами.

Пеппи взяла полную горсть монет и высыпала её в карман.

– Я готова, вот только найду сейчас свою шляпу.

Но шляпы нигде не оказалось. Прежде всего Пеппи бросилась в чулан для дров, но, к её крайнему удивлению, шляпы там почему-то не было. Потом заглянула в буфет, в тот ящик, куда кладут хлеб, но там лежали только подвязка и сломанный будильник. В конце концов она всё же открыла картонку для шляп, но ничего там не обнаружила, кроме завалявшегося сухаря, сковородки, отвёртки и куска сыра.

– Что за дом! Никакого порядка! Ничего нельзя найти! – ворчала Пеппи. – Но очень удачно, что я обнаружила этот кусок сыра, я давно его ищу.

Пеппи ещё раз обвела глазами комнату и крикнула:

– Эй ты, шляпа, ты что, не хочешь пойти со мной в магазин? Если ты сейчас же не появишься, будет поздно.

Но шляпа не появилась.

– Ну что ж, раз ты такая глупая, пеняй на себя. Но потом, чур, не ныть и не обижаться, что я тебя дома оставила, – сказала Пеппи строгим голосом.

И вскоре на шоссе, которое ведёт в город, выбежали трое ребят – Томми, Анника и Пеппи с Господином Нильсоном на плече. Солнце сияло вовсю, небо было голубое-голубое, и дети весело скакали. Но вдруг они остановились: посреди дороги была огромная лужа.

– Какая отличная лужа! – восхитилась Пеппи и радостно зашлёпала по воде, которая доходила ей до колен. Добравшись до середины, она стала прыгать, и холодные брызги, словно душ, окатили Томми и Аннику. – Я играю в пароход! – крикнула она и закружила по луже, но тут же поскользнулась и плюхнулась в воду. – Вернее, не в пароход, а в подводную лодку, – весело поправила она себя, как только её голова появилась над водой.

– Пеппи, что ты делаешь, – в ужасе воскликнула Анника, – ты же вся мокрая!

– Что же тут плохого? – удивилась Пеппи. – Где это сказано, что дети обязательно должны быть сухими? Я не раз слышала, как взрослые уверяют, будто нет ничего полезнее холодных обтираний. Тем более что детям запрещают лезть в лужи только у нас в стране. Нам лужи почему-то велят обходить! Вот и разберись, что хорошо, а что плохо! А в Америке все дети так и сидят в лужах, там просто нет ни одной свободной лужи: в каждой полным-полно детворы. И так круглый год! Конечно, зимой они замерзают, и тогда детские головки торчат изо льда. А мамы американских ребятишек приносят им туда фруктовый суп и тефтельки, потому что они ведь не могут прибежать домой пообедать. Но уж поверьте, нет здоровее детей на свете – они такие закалённые!

В этот ясный весенний день городок выглядел очень привлекательно – булыжные мостовые на узких кривых улочках сверкали на солнце, а в маленьких палисадничках, которые окружали почти все дома, уже цвели и крокус и подснежник. В городке было много лавок и магазинов, их двери то и дело открывались и закрывались, и каждый раз весело позвякивал колокольчик. Торговля шла бойко: у прилавков толпились женщины с корзинами в руках, они покупали кофе, сахар, мыло и масло. Забегали сюда и дети, чтобы купить себе пряник или пакет жевательной резинки. Но у большинства ребят не было денег, они толпились у заманчивых витрин и только пожирали глазами все прекрасные вещи, которые были там выставлены.

Около полудня, когда солнце светило особенно ярко, Томми, Анника и Пеппи вышли на Большую улицу. С Пеппи всё ещё стекала вода, и всюду, где она ступала, оставался мокрый след.

– Ой, какие мы счастливые! – воскликнула Анника. – Прямо глаза разбегаются, какие витрины, а у нас целый карман золотых монет.

Томми тоже очень обрадовался, когда увидел, какие чудесные вещи они смогут купить, и даже подпрыгнул от удовольствия.

– Я не знаю, хватит ли у нас на всё денег, – заявила Пеппи, – потому что прежде всего я хочу купить себе пианино.

– Пианино? – изумился Томми. – Пеппи, зачем тебе пианино? Ты же не умеешь на нём играть!

– Не знаю, я ведь ещё не пробовала, – сказала Пеппи. – У меня не было пианино, поэтому я не могла попробовать. Уверяю тебя. Томми, нужна большая тренировка, чтобы играть на пианино без пианино.

Но витрины, где были бы выставлены пианино, ребятам что-то не попадались, зато они прошли мимо парфюмерного магазина. Там за стеклом стояла огромная банка крема – средство от веснушек, – а на банке пестрели крупные буквы: «ВЫ СТРАДАЕТЕ ОТ ВЕСНУШЕК?»

– Что там написано? – спросила Пеппи.

Она не могла прочесть такую длинную надпись, потому что не хотела ходить в школу.

– Там написано: «Вы страдаете от веснушек?» – прочла вслух Анника.

– Что ж, на вежливый вопрос надо ответить вежливо, – задумчиво сказала Пеппи. – Давайте зайдём сюда.

Она распахнула дверь и вошла в магазин в сопровождении Томми и Анники. За прилавком стояла пожилая дама. Пеппи направилась прямо к ней и сказала твёрдо:

– Что тебе надо? – спросила дама.

– Нет! – так же твёрдо повторила Пеппи.

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Нет, я не страдаю от веснушек, – объяснила Пеппи.

На этот раз дама поняла, но она взглянула на Пеппи и тут же воскликнула:

– Милая девочка, но ты же вся в веснушках!

– Ну да, вот именно, – подтвердила Пеппи. – Но я не страдаю от веснушек. Наоборот, они мне очень нравятся. До свидания!

И она направилась к выходу, но в дверях остановилась и, повернувшись к прилавку, добавила:

– Вот если у вас есть крем, от которого веснушки увеличиваются, можете прислать мне домой семь-восемь банок.

Рядом с парфюмерным магазином находился магазин дамского платья.

– Я вижу, поблизости больше нет интересных магазинов, – сказала Пеппи. – Значит, нам придётся зайти сюда и действовать твёрдо.

И ребята приоткрыли дверь.

Первой заглянула Пеппи, за ней в нерешительности топтались Томми и Анника. Но манекен, одетый в голубое шёлковое платье, притягивал их как магнит. Пеппи тут же подбежала к даме-манекену и сердечно пожала этой даме руку.

– Как я рада, как я рада с вами познакомиться! – всё твердила Пеппи. – Мне ясно, что этот роскошный магазин может принадлежать только самой шикарной даме, как вы. Сердечно, сердечно рада с вами познакомиться, – всё не унималась Пеппи и ещё более энергично трясла руку манекена.

Но – о ужас! – нарядная дама не выдержала столь сердечного рукопожатия, – рука её отломилась и выскользнула из шёлкового рукава. Томми едва перевёл дух от ужаса, а Анника чуть не заплакала. В то же мгновение к Пеппи подлетел продавец и стал на неё кричать.

– Успокойся, – тихо, но твёрдо сказала Пеппи, когда ей наконец надоело слушать его ругань. – Я думала, это магазин самообслуживания. Я хочу купить эту руку.

Такой дерзкий ответ ещё больше разозлил продавца, и он заявил, что манекен не продаётся, но даже если бы и продавался, то всё равно купить отдельно руку нельзя и теперь ей придётся заплатить за весь манекен, потому что она его сломала.

– Очень странно! – удивилась Пеппи. – Счастье ещё, что не во всех магазинах так торгуют. Представьте себе, что я пойду в лавку, чтобы купить кусок мяса и сделать к обеду жаркое, а мясник заявит, что продает только целого быка!

И тут Пеппи небрежным жестом вынула из кармана фартука две золотые монеты и положила их на прилавок. Продавец застыл от изумления.

– Твоя кукла стоит дороже? – спросила Пеппи.

– Нет, конечно нет, она стоит гораздо дешевле, – ответил продавец и вежливо поклонился.

– Сдачу оставь себе, купи на неё конфеты своим детям, – сказала Пеппи и направилась к выходу.

Продавец провожал её до самых дверей и всё кланялся, а потом спросил, по какому адресу послать манекен.

– Мне не нужна вся кукла, а только эта рука, и её я унесу с собой, – ответила Пеппи. – Разбери куклу по частям и раздай бедным. Привет!

– Зачем тебе эта рука? – удивился Томми, когда они вышли на улицу.

– Как ты только можешь меня об этом спрашивать! – возмутилась Пеппи. – Разве у людей не бывает вставных зубов, деревянных ног, париков? И даже носы бывают из картона. Почему же я не могу позволить себе роскошь завести искусственную руку? Уверяю тебя, иметь три руки очень удобно. Когда мы с папой ещё плавали по морям, то как-то попали в страну, где у всех людей было по три руки. Здорово, правда?! Представляешь себе, сидишь во время обеда за столом, в одной руке вилка, в другой – нож, а тут как раз захочется поковырять в носу или почесать себе ухо. Нет, ничего не скажешь, не глупо придумано иметь три руки.

Вдруг Пеппи умолкла, а минуту спустя сокрушённо сказала:

– Просто странно – враньё так и кипит во мне, рвётся наружу, и я не в силах его сдержать. Честно говоря, вовсе не у всех людей в той стране три руки. У большинства только две.

Она опять умолкла, будто вспоминая, потом продолжила:

– А уж если говорить всю правду, то у большинства там только одна рука. Нет, не буду больше врать, скажу всё как есть: у большинства людей в той стране вообще нет рук, и, когда им хочется есть, они ложатся на стол и лакают из тарелок суп, а потом откусывают по кусочку от жаркого. На столе лежит буханка хлеба, и от неё тоже все кусают, кто сколько может. Чесать себя они тоже не могут и вынуждены всякий раз просить своих мам почесать им уши – вот как там обстоит дело, уж если говорить честно.

Пеппи сокрушённо покачала головой.

– Нигде я не видела так мало рук, как в той стране, это уж точно. Какая же я врунья, даже подумать страшно! Всегда я что-нибудь сочиню, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы выделиться; вот и придумала всю эту небылицу про народ, у которого больше рук, чем у других, когда на самом деле у него вообще нет рук.

Пеппи и её друзья двинулись дальше по Большой улице; под мышкой у Пеппи торчала рука из папье-маше. Дети остановились у витрины кондитерской. Там уже собралась целая толпа ребят, все только слюнки глотали, с восхищением глядя на сласти, выставленные за стеклом: большие банки с красными, синими и зелёными леденцами, длинные ряды шоколадных тортов, горы жевательной резинки и самое соблазнительное – коробки с засахаренными орехами. Малыши, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, время от времени тяжело вздыхали: ведь у них не было ни единого эре.

– Пеппи, давай зайдём сюда, – предложила Анника и нетерпеливо потянула Пеппи за платье.

– Да, мы сюда обязательно зайдём, – заявила Пеппи очень решительно. – Ну, смелей, вперёд, за мной!

И дети переступили порог кондитерской.

– Дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, – сказала Пеппи и вынула из фартука золотую монету.

Продавщица рот открыла от изумления. Она никогда ещё не видела покупателей, которые брали бы такое количество леденцов.

– Девочка, ты, наверное, хочешь сказать, что тебе надо сто леденцов? – спросила она.

– Я хочу сказать то, что сказала: дайте мне, пожалуйста, сто кило леденцов, – повторила Пеппи и положила на прилавок золотую монету.

И продавщица стала пересыпать леденцы из банок в большие мешки. Томми и Анника стояли рядом и пальцем показывали, из каких банок их сыпать. Оказалось, что не только самые красивые, но и самые вкусные – красные. Если долго сосать такой леденец, то под конец он становится особенно вкусным. Но зелёные, как они убедились, были тоже совсем недурными. А карамельки и тянучки имели свою прелесть.

– Возьмём ещё по три кило карамелек и тянучек, – предложила Анника.

Так они и сделали.

В конце концов в лавке не хватило мешков, чтобы упаковать их покупки. К счастью, в писчебумажном магазине продавались огромные бумажные пакеты.

– Вот достать бы мне тачку, чтобы всё это увезти.

Продавщица сказала, что тачку можно купить напротив в игрушечном магазине.

Тем временем перед кондитерской собралось ещё больше ребят; они видели через стекло, как Пеппи покупает сласти, и чуть не упали в обморок от волнения. Пеппи сбегала в магазин напротив, купила большую игрушечную тачку и погрузила на неё все свои мешки. Выкатив тачку на улицу, она крикнула толпившимся у витрины ребятам:

– Кто из вас не ест конфет, выходите вперёд!

Никто почему-то не вышел.

– Странно! – воскликнула Пеппи. – Ну что ж, пусть теперь выйдут вперёд те, кто ест конфеты.

Все дети, застывшие в немом восхищении у витрины, сделали шаг вперёд. Их оказалось двадцать три.

– Томми, открой, пожалуйста, мешки, – скомандовала Пеппи.

Томми не заставил себя дважды просить. И тут начался такой конфетный пир, которого ещё никогда не было в этом маленьком городке. Дети набивали себе рот леденцами – красными, зелёными, такими кисленькими и освежающими, – и карамельками с малиновой начинкой, и тянучками. По всем улицам, выходящим на Большую, бежали дети, и Пеппи едва поспевала раздавать горстями конфеты.

– Нам, пожалуй, придётся пополнить запасы, – сказала она, – а то ничего не останется на завтра.

Пеппи купила ещё двадцать кило конфет, и всё же на завтра почти ничего не осталось.

– А теперь все за мной, у нас есть дела напротив! – скомандовала Пеппи и, перебежав через улицу, смело вошла в игрушечный магазин.

Дети двинулись за ней. В игрушечном магазине оказалось столько интересного, что у всех разбежались глаза: заводные поезда и машины разных моделей, маленькие и большие куклы в чудесных нарядах, игрушечная посуда и пистолеты с пистонами, оловянные солдатики, плюшевые собаки, слоны, книжные закладки и марионетки.

– Что вам угодно? – спросила продавщица.

– Всё… Нам угодно, – повторила Пеппи и окинула любопытным взглядом полки. – Мы все страдаем от острой нехватки пистолетов с пистонами и отсутствия марионеток. Но я надеюсь, вы нам поможете.

И Пеппи вынула из кармана полную горсть золотых монет.

И тогда каждый из ребят получил право выбрать себе ту игрушку, о которой давно мечтал. Анника взяла себе великолепную куклу с золотыми локонами, одетую в нежно-розовое шёлковое платье; а когда ей нажимали на живот, она говорила «мама». Томми давно хотелось иметь духовое ружьё и паровую машину. И он получил и то и другое. Все остальные ребята тоже выбрали кто что хотел, и, когда Пеппи закончила свои покупки, в магазине почти не оставалось игрушек: одиноко лежали на полке несколько книжных закладок и пять-шесть «Конструкторов». Себе Пеппи ничего не купила, а Господин Нильсон получил зеркальце. Перед тем как уйти, Пеппи купила ещё всем по дудке, и, когда дети вышли на улицу, каждый дул в свою дудку, а Пеппи отбивала такт рукой манекена.

Какой-то малыш пожаловался Пеппи, что его дудка не дудит.

– Тут нечему удивляться, – сказала она, осмотрев дудку, – ведь дырочка, в которую надо дуть, залеплена жевательной резинкой! Где ты достал эту драгоценность? – спросила Пеппи и выковыряла из дудки белый комочек. – Ведь я её не покупала.

– Я жую её с пятницы, – прошептал мальчик.

– Честное слово? А вдруг она прирастёт к твоему языку? Учти, у всех жевальщиков она куда-нибудь прирастает. На, держи!

Пеппи протянула мальчику дудку, и он задудел так же звонко, как и все ребята.

На Большой улице царило неописуемое веселье. Но тут вдруг появился полицейский.

– Что здесь происходит? – крикнул он.

– Парад гвардейцев, – ответила Пеппи, – но вот беда: не все присутствующие понимают, что они участники парада, и поэтому дудят кто во что горазд.

– Немедленно прекратить! – завопил полицейский и зажал уши руками.

– Скажи лучше спасибо, что мы не купили тромбона.

И Пеппи дружески похлопала его по спине рукой манекена.

Один за другим ребята перестали дудеть. Последней замолкла дудка Томми. Полицейский потребовал, чтобы дети немедленно разошлись – он не мог допустить такого скопления народа на Большой улице. Собственно говоря, дети ничего не имели против того, чтобы отправиться домой: им хотелось поскорее пустить по рельсам игрушечные поезда, поиграть с заводными машинами и выкупать новых кукол. Они разошлись весёлые и довольные, и никто из них в этот вечер не ужинал.

Пеппи, Томми и Анника тоже направились домой. Пеппи толкала перед собой тачку. Она глядела на все вывески, мимо которых они проходили, и даже читала их по слогам.

– Ап-те-ка – это, кажется, та лавка, где покупают лукарства? – спросила она.

– Да, здесь покупают лекарства, – поправила её Анника.

– О, тогда нам надо сюда зайти, мне необходимо купить лукарств, да побольше, – сказала Пеппи.

– Да ведь ты здорова, – возразил Томми.

– Что с того, что здорова, а может, я ещё заболею, – ответила Пеппи. – Так много людей болеют и умирают только потому, что вовремя не покупают лукарства. И нигде не сказано, что завтра я не свалюсь от самой тяжёлой болезни.

Аптекарь стоял у весов и развешивал какие-то порошки. Как раз в ту минуту, когда вошли Пеппи, Томми и Анника, он решил, что пора кончать работу, потому что близился час ужина.

– Дайте мне, пожалуйста, четыре литра лукарства, – сказала Пеппи.

– Какое лекарство тебе надо? – нетерпеливо спросил аптекарь, досадуя, что его задерживают.

– Как какое? Такое, которое лечит от болезней, – ответила Пеппи.

– От каких болезней? – ещё более нетерпеливо спросил аптекарь.

– От всех болезней – от коклюша, от вывихнутой ноги, от резей в желудке, от тошноты. Пусть это будут пилюли, но чтобы ими можно и нос мазать. Хорошо бы ещё, чтобы они годились бы и мебель полировать. Мне нужно самое лучшее лукарство на свете.

Аптекарь сердито сказал, что такого удобного лекарства не существует и что для каждой болезни есть своё особое лекарство. Когда Пеппи назвала ещё десяток болезней, которые ей надо лечить, он выставил перед ней целую батарею пузырьков, бутылочек и коробочек. На некоторых он написал: «Наружное», – и объяснил, что этим можно только мазать кожу. Пеппи заплатила, забрала свой пакет, поблагодарила и вышла вместе с Томми и Анникой.

Аптекарь взглянул на часы и с радостью убедился, что уже давно пришло время закрывать аптеку. Он запер двери на замок и собрался идти ужинать.

Выйдя на улицу, Пеппи оглядела все лекарства.

– Ой, ой, я забыла самое главное! – воскликнула она.

Но аптека оказалась уже запертой, поэтому Пеппи просунула палец в кольцо висячего звонка и долго-долго звонила. Томми и Анника слышали, какой трезвон поднялся в аптеке. Минуту спустя в двери открылось окошечко – через это окошечко подавали лекарство, если кто-нибудь вдруг заболевал посреди ночи, – и аптекарь высунул в него голову. Увидев детей, он весь покраснел от гнева.

– Что тебе ещё надо? – уже совсем сердито спросил он у Пеппи.

– Прости меня, милый аптекарь, – сказала Пеппи, – но ты так хорошо разбираешься во всех болезнях, что я подумала, ты, наверное, сможешь мне сказать, что нужно делать, когда болит живот: жевать горячую тряпку или лить на себя холодную воду?

Аптекарь был уже не просто красным, а пунцовым – казалось, вот-вот его хватит удар.

И он захлопнул окошко.

– Что это он такой сердитый? – удивилась Пеппи. – Разве я сделала что-нибудь плохое?

И Пеппи ещё энергичнее затрезвонила. Не прошло и секунды, как аптекарь снова высунул голову в окошечко. Цвет его лица внушал ещё более серьёзные опасения.

– Я вот думаю, что всё же лучше жевать горячую тряпку – это средство помогает безотказно, я много раз проверяла… – начала Пеппи и поглядела ласково на аптекаря, который, не в силах вымолвить ни слова, гневно захлопнул окошечко. – И говорить со мной не хочет, – сокрушённо заметила Пеппи и пожала плечами. – Что ж, придётся самой испробовать оба способа. Вот заболит живот, пожую горячую тряпку и погляжу, поможет ли на этот раз или нет.

Она села на ступеньки у двери аптеки и выстроила в ряд все свои склянки.

– Какие взрослые чудные! – вздохнула она. – Вот у меня – постойте, сейчас сосчитаю, – вот у меня тут восемь пузырьков, и в каждом налито чуть-чуть. А ведь всё это легко уместилось бы в одной бутылочке. Сказано – сделано. «Сейчас лукарство мы возьмём, в одну бутылочку сольём», – запела Пеппи, откупорила подряд все восемь пузырьков и слила все в один.

Потом она энергично взболтала смесь и недолго думая сделала несколько больших глотков. Анника, которая заметила, что на некоторых пузырьках наклеена бумажка с надписью «Наружное», не на шутку испугалась.

– Пеппи, откуда ты знаешь, что это не яд?

– Сейчас ещё не знаю, но скоро узнаю, – весело ответила Пеппи. – Завтра мне будет совершенно ясно. Если я до утра не умру, значит, моя смесь не ядовита и все дети могут её пить.

Томми и Анника задумались. Наконец Томми сказал неуверенным, упавшим голосом:

– А что, если эта смесь всё же окажется ядовитой?

– Тогда вы остатком будете полировать мебель, – ответила Пеппи. – Так что даже если моя смесь окажется ядовитой, мы всё равно не зря покупали эти лукарства.

Пеппи положила бутылочку в тачку. Там уже лежала рука от манекена, духовое ружьё и игрушечная паровая машина Томми, кукла Анники и огромный мешок, на дне которого перекатывались пять маленьких красных леденцов. Это всё, что осталось от тех ста кило, которые купила Пеппи. Господин Нильсон тоже сидел на тачке, он устал и хотел прокатиться.

– А знаете, что я вам скажу? – заявила вдруг Пеппи. – Я уверена, что это очень хорошее лукарство, потому что я чувствую себя куда бодрее, чем раньше. Будь я кошкой, я бы высоко задрала хвост, – заключила Пеппи и побежала, толкая перед собой тачку.

Томми и Анника едва поспевали за ней, тем более что у них болел – правда, совсем чуть-чуть, – но всё же болел живот.

Как Пеппи пишет письмо и идёт в школу

– А сегодня, – сказал Томми, – мы с Анникой писали письмо бабушке.

– Ну да, – сказала Пеппи, помешивая что-то в кастрюле ручкой от зонтика. – А я готовлю замечательное блюдо, – и сунула нос в кастрюлю, чтобы понюхать. – «Варить час, всё время энергично помешивая, посыпая имбирём, и тут же подавать на стол». Так ты говоришь, что вы написали письмо бабушке?

– Ага, – подтвердил Томми, который сидел на сундуке и болтал ногами. – И скоро мы, наверное, получим от бабушки ответ.

– А вот я никогда не получаю писем, – грустно сказала Пеппи.

– Чему тут удивляться, – сказала Анника, – ведь ты и сама тоже никому никогда не пишешь.

– А не пишешь ты потому, – подхватил Томми, – что не хочешь ходить в школу. Нельзя научиться писать, если не ходишь в школу.

– Ничего подобного, я умею писать, – сказала Пеппи. – Я знаю жутко много букв. Фридольф – один из матросов, который плавал на папином корабле, – научил меня буквам. А если мне не хватит букв, то ведь есть ещё и цифры. Нет, я прекрасно могу писать, но вот только не знаю о чём. Что пишут в письмах?

– Кто что, – важно ответил Томми. – Я, например, сперва спросил бабушку, как она себя чувствует, и написал, что я чувствую себя хорошо, потом я написал, какая у нас погода. А потом – что убил в нашем погребе крысу.

Пеппи помрачнела и задумалась.

– Как обидно, что я никогда не получаю писем. Все ребята, все-все получают письма, а я – нет. Так больше продолжаться не может! Раз у меня нет бабушки, которая писала бы мне письма, придётся сделать это самой. И немедленно.

Она открыла дверцу печи и заглянула в топку.

– Тут у меня должен лежать карандаш, если не ошибаюсь.

В печке и в самом деле лежал карандаш. Потом она оттуда же вытащила большой лист бумаги и уселась за кухонный стол. Пеппи наморщила лоб, и вид у неё стал очень озабоченный.

– Теперь не мешайте, – сказала она, – я думаю!

Томми и Анника решили тем временем поиграть с Господином Нильсоном. Они стали одевать его и раздевать. Анника даже попыталась уложить его на зелёную кукольную кроватку, в которой он обычно спал по ночам: Томми будет доктором, а Господин Нильсон – больным ребёнком. Но обезьянка вскочила с постели и в два прыжка очутилась на лампе, зацепившись за неё хвостом. Пеппи оторвала глаза от письма.

– Глупый Господин Нильсон, – сказала она, – никогда ещё ни один больной ребёнок не висел вниз головой, зацепившись хвостом за лампу. Во всяком случае, не у нас в Швеции. А вот в Южной Африке, я слыхала, так лечат детей. Как только у малышей поднимается температура, их подвешивают вниз головой к лампам, и они преспокойно себе раскачиваются, пока не поправятся. Но мы ведь не в Южной Африке.

В конце концов Томми и Аннике пришлось оставить Господина Нильсона в покое, и тогда они решили заняться лошадью: уже давно было пора её как следует почистить скребницей. Лошадь очень обрадовалась, когда увидела, что дети вышли к ней, на террасу. Она тут же обнюхала их руки, чтобы выяснить, не принесли ли они сахара. Сахара у ребят не оказалось, но Анника тут же сбегала на кухню и вынесла оттуда два куска рафинада.

А Пеппи всё писала и писала. Наконец письмо было готово. Только вот конверта не нашлось, но Томми не поленился принести ей конверт из дому. Марку он тоже принёс. Пеппи написала на конверте своё полное имя и фамилию: «Фрёкен Пеппилотта Длинныйчулок, вилла «Курица».

– А что написано в твоём письме? – спросила Анника.

– Откуда я знаю, – ответила Пеппи, – я ведь его ещё не получила.

И тут как раз мимо дома прошёл почтальон.

– Бывают же такие удачи, – сказала Пеппи, – встречаешь почтальона как раз в ту минуту, когда тебе необходимо получить письмо.

Она выбежала ему навстречу.

– Будь добр, отнеси это письмо Пеппи Длинныйчулок, – сказала она. – Это очень срочно.

Почтальон поглядел сперва на письмо, потом на Пеппи.

– Разве ты не Пеппи Длинныйчулок? – удивился он.

– Конечно, я. А кем же мне ещё быть? Уж не царицей ли абиссинской?

– Но почему же ты тогда сама не возьмёшь себе это письмо? – спросил почтальон.

– Почему я не возьму себе это письмо сама? – переспросила Пеппи. – Что же, по-твоему, теперь я должна сама доставлять себе письма? Нет, это уж слишком. Каждый сам себе почтальон. А зачем же тогда бывают почты? Тогда уж проще их тут же все закрыть. В жизни я ещё не слышала ничего подобного! Нет, дорогой, если ты так будешь относиться к своей работе, то никогда не станешь почтмейстером, это я тебе точно говорю.

Почтальон решил, что лучше с ней не связываться и сделать то, о чём она его просила. Он подошёл к почтовому ящику, который висел рядом с калиткой, и опустил в него письмо. Не успело письмо упасть на дно ящика, как Пеппи с невероятной поспешностью его вытащила.

– Ой, я просто умираю от любопытства, – сказала она, обращаясь к Томми и Аннике. – Подумать только, я получила письмо!

Все трое ребят устроились на ступеньках террасы, и Пеппи распечатала конверт. Томми и Анника читали через её плечо. На большом листе было написано:

– Вот, – с торжеством сказала Пеппи, – в моём письме написано то же самое, что ты писал своей бабушке, Томми. Значит, это настоящее письмо. Я запомню каждое слово на всю жизнь.

Пеппи аккуратно сложила письмо, снова засунула его в конверт, а конверт положила в один из бесчисленных ящичков старого большого секретера, который стоял у неё в гостиной.

Одним из самых интересных занятий на свете было, по мнению Томми и Анники, рассматривать сокровища, которые Пеппи хранила в этих ящичках. Время от времени Пеппи дарила своим друзьям что-нибудь из этих бесценных вещей, но запас их, видно, никогда не иссякал.

– Во всяком случае, – сказал Томми, когда Пеппи спрятала письмо, – ты сделала там дикое количество ошибок.

– Да, ты должна пойти в школу и научиться получше писать, – поддержала Анника брата.

– Нет уж, благодарю покорно, – ответила Пеппи, – я как-то провела целый день в школе. И за этот день в меня впихнули столько знаний, что я до сих пор не могу прийти в себя.

– А у нас через несколько дней будет экскурсия, – сказала Анника, – пойдёт весь класс.

– Вот ужас-то, – воскликнула Пеппи и от огорчения укусила себя за косу, – просто ужас! И я не могу пойти с вами на экскурсию только потому, что не хожу в школу? Разве это справедливо? Люди думают, что можно обижать человека только за то, что он не ходит в школу, не знает таблицы помножения.

– Умножения, – поправила Анника.

– А я говорю – помножения.

– Мы пройдём пешком целую милю . Прямо по лесу, а потом будем играть на полянке, – сказал Томми.

– Просто ужас! – повторила Пеппи.

На следующий день погода была такая тёплая и солнце светило так ярко, что всем детям в этом городке было очень трудно усидеть за партами. Учительница широко распахнула все окна, и свежий весенний воздух ворвался в класс. Перед школой росла большая берёза, а на её верхушке сидел скворец и пел до того весело, что и Томми, и Анника, и все ребята слушали только его пение и совсем забыли, что 9x9=81.

Вдруг Томми прямо подскочил на месте от изумления.

– Глядите, фрёкен! – воскликнул он и показал на окно. – Там Пеппи.

Взгляды всех тут же устремились туда, куда показал Томми. И в самом деле, высоко на берёзе сидела Пеппи. Она оказалась почти у самого окна, потому что ветви берёзы упирались в наличники.

– Привет, фрёкен! – крикнула она. – Привет, ребята!

– Добрый день, милая Пеппи, – ответила фрёкен. – Тебе что-нибудь надо, Пеппи?

– Да, я хотела попросить, чтобы ты мне кинула в окно немного помножения, – ответила Пеппи. – Совсем чуть-чуть, только чтобы пойти с твоим классом на экскурсию. А если вы нашли какие-нибудь новые буквы, то кинь их мне тоже.

– Может, ты на минутку зайдёшь к нам в класс? – спросила учительница.

– Нет уж, дудки! – твёрдо сказала Пеппи и уселась поудобнее на суку, прислонившись спиной к стволу. – В классе у меня кружится голова. Воздух у вас так загустел от учёности, что его можно резать ножом. Слушай, фрёкен, – в голосе Пеппи зазвучала надежда, – может, немного этого учёного воздуха улетит в окно и попадёт в меня? Ровно столько, сколько надо, чтобы ты мне разрешила пойти вместе с вами на экскурсию?

– Вполне возможно, – сказала фрёкен и продолжала урок арифметики.

Детям было очень интересно глядеть на Пеппи, сидящую на берёзе. Ведь все они получили от неё конфеты и игрушки в тот день, когда она ходила по магазинам. Пеппи, конечно, как всегда взяла с собой Господина Нильсона, и ребята умирали со смеху, глядя, как он прыгал с ветки на ветку. В конце концов обезьяне надоело скакать по берёзе, и она сиганула на подоконник, а оттуда одним прыжком взвилась на голову Томми и начала теребить его за волосы. Но тут учительница сказала Томми, чтобы он снял обезьяну с головы, потому что Томми как раз надо было разделить 315 на 7, а это невозможно сделать, если у тебя на голове сидит обезьяна и теребит тебя за волосы. Во всяком случае, уроку это мешает. Весеннее солнце, скворец, а тут ещё Пеппи с Господином Нильсоном – нет, это уж чересчур…

– Вы что-то совсем поглупели, ребята, – сказала учительница.

– Знаешь что, фрёкен? – крикнула Пеппи со своего дерева. – Честно говоря, сегодняшний день совершенно не подходит для помножения.

– А мы проходим деление, – сказала фрёкен.

– В такой день, как сегодня, вообще нельзя заниматься никаким «еньем», разве что «веселеньем».

– А ты можешь мне объяснить, – спросила учительница, – что это за предмет «веселенье»?

– Ну, я не так уж сильна в «веселенье», – смущённо ответила Пеппи и, зацепившись ногами за сук, повисла вниз головой, так что её рыжие косички почти касались травы. – Но я знаю одну школу, где ничем, кроме «веселенья», не занимаются. Там так и написано в расписании: «Все шесть уроков – уроки веселенья».

– Ясно, – сказала учительница. – А где находится эта школа?

Примечания

Миля – мера расстояния в различных странах; сухопутная миля – 1,609 км.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.