Тема: Л.Н.Толстой. Отрывок из повести "Детство".
Цели:
Оборудование:
ХОД УРОКА.
I. Организация начала урока
На доске – высказывание А.М.Горького, которое зачитывает учитель: “Нет человека более достойного имени гения, более сложного и противоречивого и во всём прекрасного…”
– С этим человеком мы знакомы уже давно по его произведениям. Имя его – Лев Николаевич Толстой. (См. Приложение . Рис. 1) Сегодня на уроке мы подробнее поговорим о его жизни и творчестве, познакомимся с отрывком из его повести.
III. Знакомство с биографией
Учитель рассказывает о страницах биографии писателя, иллюстрируя свой рассказ фотографиями.
– Лев Николаевич Толстой родился 28 августа (9
сентября по новому стилю) в 1828 году в имении Ясная
Поляна, близ Тулы. Большую часть своей жизни
провёл писатель в этом местечке. (См. Приложение
.
Рис.1, 2, 3)
По своему происхождению Лев Николаевич
принадлежал к знаменитым дворянским фамилиям. В
семье, кроме Льва Николаевича, было ещё трое
сыновей: Николай, Сергей, Дмитрий и дочь Мария,
сестра писателя. К сожалению, дети рано
осиротели: Мария Николаевна, их мать, умерла в1830
году, Николай Ильич, их отец, – в 1837 году.
Воспитательницей детей стала их дальняя
родственница Татьяна Александровна Ергольская.
Она сохранила детские сочинения Л.Н.Толстого.
С 1841 года дети толстые жили в Казани у
тётушки-опекунши Пелагеи Ильиничны Юшковой. В 1844
году Лев Николаевич поступил в Казанский
университет. Но существующее преподавание не
удовлетворяло его пытливый ум, и в 1847 году
Толстой подал прошение об увольнении его из
числа слушателей.
В 1851 году Толстой с братом Николаем (к тому
времени офицером-артиллеристом) отправился на
Кавказ, чтобы поступить на военную службу. На
Кавказе Л.Н.Толстой написал свою первую повесть
“Детство”. Под названием “История моего
детства” повесть была напечатана в журнале
“Современник” и по желанию автора была
подписана только его инициалами: “Л.Н.”.
В период реформ 1860-х годов Толстой много сил
отдавал практической деятельности, стремясь не
на словах, а на деле облегчить жизнь народа. Он
принял должность мирового посредника, чтобы по
справедливости разрешать поры между помещиками
и крестьянами.
В 1859 году он открыл в Ясной Поляне школу для
крестьянских детей. (См. Приложение
.
Рис. 4) Вслед за тем в Крапивенском уезде при
деятельном участии Толстого было открыто ещё 26
школ. Толстой сам обучал ребят грамоте. В 1870-х
годах он создал “Азбуку” и первоначальные книги
для чтения. Эти короткие рассказы и басни знают
все с раннего детства.
IV. Проверка домашнего задания
1. Возвращение к прочитанным произведениям Толстого.
– С этими рассказами мы с вами знакомились на протяжении всех четырёх лет учёбы в школе. Они хорошо запоминаемы, потому что рассказы Л.Н.Толстого учат только добру и справедливости. Прослушайте отрывки и вспомните, из каких произведений они взяты?
Детям предлагается прослушать пять отрывков из рассказов и басен Л.Н.Толстого, записанных на аудиокассету:
2. Выставка книг, подобранных учащимися, с краткими аннотациями.
– Какие ещё рассказы Л.Н.Толстого вы нашли в библиотеке? Расскажите о своих находках.
V. Знакомство с биографией (продолжение)
– На склоне лет Толстой был полон творческой
энергии. За последнее десятилетие своей жизни он
написал около пятидесяти произведений. На всю
жизнь сохранил Толстой любовь к детям. В 1900-е годы
он опять занимался с крестьянскими ребятишками,
как в молодости. (См. Приложение
.
Рис. 5).
28 октября 1910 года в шестом часу утра Толстой
навсегда покинул Ясную Поляну. Он направлялся на
юг России. В дороге он заболел воспалением лёгких
и вынужден был сойти с поезда на станции
Астапово. В доме начальника станции прошли
последние семь дней жизни писателя.
7 ноября в 6 часов 5 минут утра Л.Н.Толстого не
стало.
Лев Николаевич прожил долгую жизнь. Он умер,
когда ему было 82 года. Похоронили его, как он
завещал, в Ясной Поляне, среди деревьев, на краю
оврага. (см. Приложение
.
Рис. 6, 7).
В Ясной Поляне находится музей Льва Николаевича.
Туда приезжают люди со всех уголков мира, чтобы
посмотреть своими глазами дом, где жил и творил
великий русский писатель.
VI. Знакомство с новым произведением
1. История появления повести “Детство”
– В своём рассказе о творчестве Толстого я упоминала о повести “Детство”. Эта повесть родилась на Кавказе. Именно там Лев Николаевич сделал свой самый главный выбор в жизни – он стал писателем. Он задумал роман “Четыре эпохи развития”, в котором хотел изобразить процесс духовного развития человека, “резко обозначить характеристические черты каждой эпохи жизни: в детстве теплоту и верность чувства; в отрочестве скептицизм; в юности красоту чувств, развитие тщеславия и неуверенность в самом себе”. На Кавказе написана первая часть задуманного романа – “Детство”; позднее были созданы две другие – “Отрочество” и “Юность”, а четвёртая часть “Молодость” осталась так и не написанной.
– Мы с вами на уроке познакомимся лишь с отрывком из первой повести. Создавая образы героев повести, писатель использовал свои личные впечатления и переживания, но повесть автобиографичная лишь отчасти. Л.Н.Толстой утверждал, что писал не о своём только детстве, но и о том, что есть в детстве каждого человека.
2. Первичное восприятие текста.
Комбинированное чтение: учитель – хорошо читающие учащиеся.
– Какими чувствами переполнен этот отрывок?
3. Речевая разминка.
– Прежде, чем мы приступим к самостоятельному чтению, проведём речевую разминку, которая поможет нам подготовить артикуляционный аппарат к работе. Разминка называется так же, как и отрывок Л.Н.Толстого, – “Детство” М.Яснова.
В ЧУДЕТСТВО откроешь окошки –
СЧАСТЛИВЕНЬ стучит по дорожке,
Цветёт ВЕСЕЛЮТИК у речки,
И звонко поют СОЛОВЕЧКИ.
А где-то по дальним дорогам
Бредут НОСОМОТ с БЕГЕРОГОМ…
Мы с ними в ЧУДЕТСТВО скорее пойдём –
Спешит ТОРОПИНКА под самым окном,
Зовёт нас глядеть – заглядеться:
Что там за окошком?
Чу!.. Детство!
4. Словарная работа.
Maman – читается “маман” на французский манер.
5. “Жужжащее” чтение учащимися с заданием:
– Найдите в тексте, какими словами обращается Николенька к матери, как он её называет.
6. Анализ отрывка с выборочным чтением.
– Как мама называет своего сына?
– О чём нам с вами, читателям, могут говорить эти выражения?
– Что испытывал мальчик, когда находился рядом с матерью? Что хотелось ему сделать в эти минуты для всех знакомых и незнакомых ему людей? Прочитайте.
7. Выделение основной мысли текста.
– Это произведение Л.Н.Толстого называется “Детство”. Как вы считаете, только ли о детских годах мальчика Николеньки хотел рассказать писатель?
– Найдите и прочитайте строчки, которые выражают главную мысль отрывка.
VII. Подведение итогов урока
– Закончить наш урок мне хочется словами самого Льва Николаевича, с которыми он обращался к своим ученикам в Яснополянской школе: “Спасибо, ребята, что ходите ко мне. Я рад, когда вы хорошо учитесь. Только, пожалуйста, не шалите. А то есть такие, что не слушают, а только сами шалят. А то, что я вам говорю, нужно для вас будет. Вы вспомните, когда уже меня не будет, что старик говорил вам добро”. Этим добром пронизаны все произведения Льва Николаевича. Именно поэтому их любят и знают взрослые и дети.
VIII. Домашнее задание
– Подготовить выразительное чтение по ролям этого произведения.
Районный конкурс
на лучшую методическую разработку урока,
посвященного жизни и творчеству Л.Н.Толстого
«Гениальный мастер слова»
Тема: Л.Н.Толстой. Отрывок из повести "Детство".
Возраст учащихся: 12-14 лет
Цели:
Познакомить учащихся с краткой биографией писателя, историей появления романа “Четыре эпохи развития”, с содержание отрывка из повести.
Развивать навыки правильного, осознанного, выразительного, выборочного чтения, устной связной речи; умения воспроизводить в памяти прочитанные ранее произведения по прослушанным отрывкам; умения составлять выставку из книг на заданную тему с краткой аннотацией к каждой книге; умение анализировать прочитанный текст и в результате анализа определить, какие средства выразительности использует автор для выражения своих чувств.
На примере героя отрывка из повести воспитывать тёплое и бережное отношение к матери – самому дорогому человеку.
Оборудование:
книги для выставки;
рисунки учащихся с 1 по 7 класс;
аудиозапись с отрывками из произведений Л.Н.Толстого;
фотографии о жизни писателя; высказывание А.М.Горького;
презентация
магнитофон
компьютер
Выставка
книг с произведениями Л.Н.Толстого;
рисунков и творческих работ учащихся.
На доске : тема урока, эпиграф
“Нет человека более достойного имени гения, более сложного и противоречивого и во всём прекрасного…” М.Горький
Звучит песня о Маме (Ассоль)
ХОД УРОКА.
I. Организация начала урока
Определение эмоционального настроя учащихся. Каждый ученик выбирает себе Ладошку и приклеивает в тетради, напротив даты.
Ребята, Цвет ладошки – это ваше настроение. Давай те посмотрим, какое оно у вас?
II. Вступительная часть
На доске – высказывание А.М.Горького, которое зачитывает учитель: “Нет человека более достойного имени гения, более сложного и противоречивого и во всём прекрасного…”
– С этим человеком мы знакомы уже давно по его произведениям. Имя его – Лев Николаевич Толстой.
Кадр1
Сегодня на уроке мы подробнее поговорим о его жизни и творчестве, познакомимся с отрывком из его повести. (Во время знакомства с биографией, звучит тихая музыка.)
III. Знакомство с биографией
Учитель:
– Лев Николаевич Толстой родился 28 августа (9 сентября по новому стилю) в 1828 году в имении Ясная Поляна, близ Тулы. Большую часть своей жизни провёл писатель в этом местечке.
Кадр 2,3
По своему происхождению Лев Николаевич принадлежал к знаменитым дворянским фамилиям. В семье, кроме Льва Николаевича, было ещё трое сыновей: Николай, Сергей, Дмитрий и дочь Мария, сестра писателя. К сожалению, дети рано осиротели: Мария Николаевна, их мать, умерла в1830 году, Николай Ильич, их отец, – в 1837 году.
Кадр 4
Воспитательницей детей стала их дальняя родственница Татьяна Александровна Ергольская. Она сохранила детские сочинения Л.Н.Толстого. Большим увлечением для Толстого было чтение.
Кадр 5,6
С 1841 года дети толстые жили в Казани у тётушки-опекунши Пелагеи Ильиничны Юшковой. В 1844 году Лев Николаевич поступил в Казанский университет. Но существующее преподавание не удовлетворяло его пытливый ум, и в 1847 году Толстой подал прошение об увольнении его из числа слушателей.
Кадр 7
В 1851 году Толстой с братом Николаем (к тому времени офицером-артиллеристом) отправился на Кавказ, чтобы поступить на военную службу. На Кавказе Л.Н.Толстой написал свою первую повесть “Детство”. Под названием “История моего детства” повесть была напечатана в журнале “Современник” и по желанию автора была подписана только его инициалами: “Л.Н.
Кадр 8,9
В период реформ 1860-х годов Толстой много сил отдавал практической деятельности, стремясь не на словах, а на деле облегчить жизнь народа. Он принял должность мирового посредника, чтобы по справедливости разрешать поры между помещиками и крестьянами.
Кадр 10
Настойчивые советы Тургенева оставить военную службу все-таки имели действие на Толстого: он подал прошение об отставке и в ноябре 1856 года получил увольнение от военной службы, а в начале 1857 года отправился в свое первое заграничное путешествие через Варшаву в Париж, а затем в Лондон.
Кадр 11,12
В 1859 году он открыл в Ясной Поляне школу для крестьянских детей. Вслед за тем в Крапивенском уезде при деятельном участии Толстого было открыто ещё 26 школ. Толстой сам обучал ребят грамоте. В 1870-х годах он создал “Азбуку” и первоначальные книги для чтения. Эти короткие рассказы и басни знают все с раннего детства.
Кадр 13,14
IV. Проверка домашнего задания
1. Возвращение к прочитанным произведениям Толстого.
– С этими рассказами мы с вами знакомились на протяжении всех четырёх лет учёбы в школе. Они хорошо запоминаемы, потому что рассказы Л.Н.Толстого учат только добру и справедливости. Прослушайте отрывки и вспомните, из каких произведений они взяты? Подберите к ним рисунки.
Детям предлагается прослушать пять отрывков из рассказов и басен Л.Н.Толстого, записанных на аудиокассету:
Отрывок из рассказа “Филиппок”.
Отрывок из басни “Отец и сыновья”.
Отрывок из рассказа “Прыжок”.
Отрывок из басни “Муравей и Голубка”.
Отрывок из рассказа “Акула”.
2. Выставка книг, рисунков, подобранных учащимися, с краткими аннотациями.
– Какие ещё рассказы Л.Н.Толстого вы нашли в библиотеке? Расскажите о своих находках.
V. Знакомство с биографией (продолжение)
– На склоне лет Толстой был полон творческой энергии. За последнее десятилетие своей жизни он написал около пятидесяти произведений. На всю жизнь сохранил Толстой любовь к детям. В 1900-е годы он опять занимался с крестьянскими ребятишками, как в молодости.
Кадр 15
28 октября 1910 года в шестом часу утра Толстой навсегда покинул Ясную Поляну. Он направлялся на юг России. В дороге он заболел воспалением лёгких и вынужден был сойти с поезда на станции Астапово. В доме начальника станции прошли последние семь дней жизни писателя.
Кадр 16
Лев Николаевич прожил долгую жизнь. Он умер, когда ему было 82 года. Похоронили его, как он завещал, в Ясной Поляне, среди деревьев, на краю оврага.
Кадр 17
В Ясной Поляне находится музей Льва Николаевича. Туда приезжают люди со всех уголков мира, чтобы посмотреть своими глазами дом, где жил и творил великий русский писатель.
Кадр 18
Много времени с тех пор прошло. Но люди помнят, чтят имя нашего земляка, пишут о нем книги. Давайте послушаем стихотворение, написанное учениками 8 класса нашей школы, посвященное Л.Толстому.
Чтец. Его имя в мире стало легендой.
И как сказал один поэт:
«Толстой, как Бог, под золотою липой
На кленовом престоле любил посидеть»
Кадр 19
Был дом в Москве, на окраине.
Усадьба под Тулой была.
Милее Ясной Поляны
Усадьбы найти нельзя.
Съезжались к нему миллионы.
Пред ним преклонялся весь мир.
Но вместо великого гения,
Простой к ним старик выходил.
Пронзительный взгляд, и добрые
Сквозь брови виднелись глаза.
Блузон, сапоги высокие,
Седая совсем борода.
Кадр 20
Пронзительный, как бы колющий,
Взгляд серых глаз удивлял.
И сразу судью и мыслителя
Взгляд этот напоминал.
Любил он гулять вдоль флигеля,
Одевшись в скромный наряд:
И «шапонька» светло-коричневая,
И самодельный башмак.
Любил он Пушкина, Фета.
Шопена и Глинку любил.
Крестьян и их ребятишек
Открыл он для бедных школу.
И «Азбуку» он написал.
А для больных и страждущих
Все, что можно он отдавал.
Любил становиться невидимым
Для всех часов до пяти.
И сидя в комнате темной,
Писал он романы свои.
Кадр 21
Писал о «Войне и мире»,
Судьбу страны показал.
И девушку Анну Каренину
В романе он описал.
А в шесть выходил на террасу,
Пил кофе, с детьми он играл.
И музыку слушал прекрасную,
И молодость он вспоминал.
В то время, не очень легкое,
Пришлось на Кавказе служить.
И очень любил по - осени
Он на охоту ходить.
Любил поиграть он в теннис.
Народ от души веселил.
И до конца своей жизни
Верхом прокатиться любил.
Внезапно случилось несчастье.
Как гром среди белого дня,
Толстого болезнь поразила.
И всех она потрясла!
Ушел он из дома надолго.
И не вернулся туда.
Мы все потеряли Толстого,
Любимого земляка!
Кадр 22
Мы чтим до сих пор его имя.
Гордимся своим земляком.
И счастливы тем, в мире
На Тульской земле мы живем!
VI. Знакомство с новым произведением
1. История появления повести “Детство”
– В своём рассказе о творчестве Толстого я упоминала о повести “Детство”. Эта повесть родилась на Кавказе. Именно там Лев Николаевич сделал свой самый главный выбор в жизни – он стал писателем. Он задумал роман “Четыре эпохи развития”, в котором хотел изобразить процесс духовного развития человека, “резко обозначить характеристические черты каждой эпохи жизни: в детстве теплоту и верность чувства; в отрочестве скептицизм; в юности красоту чувств, развитие тщеславия и неуверенность в самом себе”. На Кавказе написана первая часть задуманного романа – “Детство”; позднее были созданы две другие – “Отрочество” и “Юность”, а четвёртая часть “Молодость” осталась так и не написанной.
– Мы с вами на уроке познакомимся лишь с отрывком из первой повести. Создавая образы героев повести, писатель использовал свои личные впечатления и переживания, но повесть автобиографичная лишь отчасти. Л.Н.Толстой утверждал, что писал не о своём только детстве, но и о том, что есть в детстве каждого человека.
2. Первичное восприятие текста.
Комбинированное чтение: учитель – хорошо читающие учащиеся.
– Какими чувствами переполнен этот отрывок?
3. Речевая разминка.
– Прежде, чем мы приступим к самостоятельному чтению, проведём речевую разминку, которая поможет нам подготовить артикуляционный аппарат к работе. Разминка называется так же, как и отрывок Л.Н.Толстого, – “Детство” М.Яснова.
выразительное чтение учителем;
чтение выделенных слов, объяснение их образования;
чтение про себя учащимися;
хоровое чтение в умеренном темпе.
В ЧУДЕТСТВО откроешь окошки –
СЧАСТЛИВЕНЬ стучит по дорожке,
Цветёт ВЕСЕЛЮТИК у речки,
И звонко поют СОЛОВЕЧКИ.
А где-то по дальним дорогам
Бредут НОСОМОТ с БЕГЕРОГОМ…
Мы с ними в ЧУДЕТСТВО скорее пойдём –
Спешит ТОРОПИНКА под самым окном,
Зовёт нас глядеть – заглядеться:
Что там за окошком?
Чу!.. Детство!
4. Словарная работа.
Maman – читается “маман” на французский манер.
5. Чтение учащимися с заданием:
– Найдите в тексте, какими словами обращается Николенька к матери, как он её называет.
6. Анализ отрывка с выборочным чтением.
– Как мама называет своего сына?
– О чём нам с вами, читателям, могут говорить эти выражения?
– Что испытывал мальчик, когда находился рядом с матерью? Что хотелось ему сделать в эти минуты для всех знакомых и незнакомых ему людей? Прочитайте.
7. Выделение основной мысли текста.
– Это произведение Л.Н.Толстого называется “Детство”. Как вы считаете, только ли о детских годах мальчика Николеньки хотел рассказать писатель?
– Найдите и прочитайте строчки, которые выражают главную мысль отрывка.
VII. Подведение итогов урока
Ребята, сегодня на уроке мы познакомились с отрывком из замечательного произведения Л.Толстого «Детство», узнали, как Николенька обращается к маме. А вы ребята, любите свою маму? Расскажите, как вы обращаетесь к ней, какая она у вас?
Давайте послушаем песню о самом лучшем друге на земле? Вы догадались о ком?
(Звучит песня о маме)
– Закончить наш урок мне хочется словами самого Льва Николаевича, с которыми он обращался к своим ученикам в Яснополянской школе: “Спасибо, ребята, что ходите ко мне. Я рад, когда вы хорошо учитесь. Только, пожалуйста, не шалите. А то есть такие, что не слушают, а только сами шалят. А то, что я вам говорю, нужно для вас будет. Вы вспомните, когда уже меня не будет, что старик говорил вам добро”. Этим добром пронизаны все произведения Льва Николаевича. Именно поэтому их любят и знают взрослые и дети.
Кадр 23
VIII. Домашнее задание
– Подготовить выразительное чтение по ролям этого произведения.
Попробовать написать четверостишие о писателе, герое.
IX . Рефлексия учащихся
1. «Автопортрет»
Учащиеся снова выбирают Ладошки и прикрепляют их в тетрадь. Делается вывод о состоянии учащихся на конец урока.
2. Высказывания учащихся о том, что им понравилось и что они для себя взяли.
Иван Ильич Головин, 45-летний член судебной палаты, упал и стукнулся боком о ручку рамы. После этого появились боли в левом боку. Самыми разными путями Иван Ильич противился сознанию того, что с ним что-то неладно. Он долгое время никак не придавал значения этому «пустячному случаю». Всей душой не желал принимать Иван Ильич этого дурацкого положения. Особенно досаждали его боли, когда они появлялись в самое неподходящее время. Например, на заседании суда, в тот самый момент, когда Иван Ильич, по обыкновению, должен был взять слово, перед которым он каждый раз волновался, зная, что назавтра речь и логику доказательства будет обсуждать весь город; досаждала она и тогда, когда дела требовали постоянной умственной деятельности ввиду сложности случая или по приезду начальства, перед которым следовало держать отчет и быть, как говорится, «в форме». Надо сказать, что Иван Ильич был человеком уважаемым, к его мнению прислушивались и к нему шли за советом, бывало и министры разных дел не принимали решений без дружеской беседы с Иваном Ильичом.
В конце концов он обратился к врачу. Но и это не принесло облегчения, боли усиливались при переезде от врача к врачу, а диагноз все не был уточнен. Болезнь захватила его целиком. Будучи человеком умственно весьма одаренным, он изучил все медицинские книги, которые нашел, сравнил свою болезнь со множеством подобных случаев, но так и не нашел для себя ответа: что за боль мучает его в левом боку? Наконец, он остановился на варианте «блуждающей почки». Усилием воображения он пытался поймать эту почку, остановить, укрепить её. Лежа на боку он прислушивался к тому, как благотворно действует лекарство, прописанное врачом, как оно снимает боль….Но, конечно, разочаровался и в этом. Раз, знакомая дама рассказывала про исцеление иконами. Иван Ильич поймал себя на том, что внимательно прислушивается и проверяет действительность факта. «Неужели я так умственно ослабел?» - сказал он себе и бросил все попытки лечения, вновь обратившись к работе. Но…и товарищи и подчиненные с удивлением и огорчением видели, что он, такой блестящий и тонкий судья, путался, делал ошибки. Избавиться от боли было невозможно, она проникала через все, и ничто не могло её заслонить.
Отношение Прасковьи Федоровны к болезни мужа было такое, что в болезни этой виноват Иван Ильич. Сам же он много переживал от того, что боль делает его раздражительным, что через эту свою раздражительность, с которой нет возможности справиться он приносит много страданий близким… Близкие же со временем перестали принимать во внимание его болезнь, и вели себя так, будто все в наибольшем порядке…
Постепенно Иван Ильич признает, что не в слепой кишке, не в почке дело, а в жизни и …..смерти. Он все чаще возвращается к впечатлениям детских лет, перед ним постоянно проплывают воспоминания, впечатления прошлого. «Вот – сливы. Они точно те, что я ел, когда был ребенком, и садовник наш Серафим, ругался, когда мы детворой общипывали сливовое дерево…
Буфетный мужик Герасим, - единственный, кто проявляет к нему чувство, подобное жалости к ребенку. Ивану Ильичу хотелось, чтобы его приласкали, поцеловали, поплакали бы над ним, как ласкают и утешают детей. Он знал, что он важный член, что у него седеющая борода и что поэтому все это невозможно; но ему все-таки хотелось этого. И в отношениях с Герасимом было что-то близкое к этому, и поэтому отношения с Герасимом утешали его. Ивану Ильичу хотелось плакать, хочется, чтоб его ласкали и плакали над ним и вот приходит товарищ Шебек, и вместо того, чтобы плакать и ласкаться, Иван Ильич делает серьезное, строгое, глубокомысленное лицо и по инерции говорит свое мнение о значении кассационного решения и упорно настаивает на нем…
Боль и страдания нарастают. Все то же. То капля надежды блеснет, то взбушуется море отчаяния…Ужасные сны мучают его. Ему казалось, что его с болью суют куда-то в узкий черный мешок и глубокий и все дальше просовывают и не могут просунуть И это ужасное для него делается совершенным страданием. И он и боится, и хочет провалиться туда, и борется, и помогает. И вот вдруг он оборвался, и упал, и очнулся…. Агония длилась три дня, три дня он не переставая кричит от мук. Три дня он чувствует, насколько в тягость окружающим, жалеет их…И вот приходит смерть Иван Ильич чувствует её как желанное, и ещё помня стыд за свое он хотел сказать «прости», но сказал «пропусти»…..
3. На основе анализа приведенного ниже текста напишите эссе: «Разгадка эпилепсии в варианте А.Менегетти»
Клинический случай эпилепсии . Отношения родителей способствовали развитию эпилепсии у их первенца А. (16 лет) и передаче этой динамики второму ребенку Ф., страдающему заиканием (оно представляет собой усиленную форму спорадического заикания матери). С пятилетнего возраста пациент лечился под наблюдением главного врача одной из самых известных больниц Рима. Диагноз: общая эпилепсия. Ко мне его привели после случившегося прямо в классе припадка, длившегося 20 минут, во время которого юноша находился в состоянии полного шока.
Индивидуальная консультация помогла мне понять его мать - женщину, хотя уже и замужнюю, но в глубине души тяготеющую к давно ушедшему детству, память о котором она по-прежнему хранит в себе. Именно эта детская форма поведения характеризует ее взаимоотношения с суровой повседневностью, превращая ее жизнь в мучения. Муж, воспитанный приемными родителями и не получивший настоящей уверенности от матери, по отношению к своей жене выказывает удушающую ее аффективность собственника. Жена, несмотря на испытываемое ею давление от этого невысказанного чувства собственничества, не способна оказать сопротивление и продолжает воспроизводить инфантильную модель поведения (в ее семье правом голоса также обладал только отец), тем самым подавляя свой порыв к протесту, и - что совершенно неизбежно - расплачивается за это патологией.
С рождением первенца, впрочем, устанавливается висцеральная связь, компенсаторный симбиоз, прямой, глубокий и интуитивный контакт между бессознательным матери и ребенка. Мы знаем, что бессознательное говорит прямо и непосредственно, оно не связано ни верованиями, ни нормами общественной морали, способными стать для него тормозом. Таким образом, подавленная матерью форма инстинктивного бунта и неудовлетворенности на бессознательном уровне становится законом, подпитывая в ребенке агрессивность и стремление к отмщению. В таком семейном эпизоде как, например, купание А., концентрируется вся динамика связи «мать-ребенок»: мать хочет, чтобы ребенок мылся самостоятельно, а он требует, чтобы его по-прежнему купала она. Эта пуповина, связывающая мать и ребенка, с одной стороны, поддерживается женской фрустрацией, а с другой определенным комфортом, в котором воспитан ребенок и без которого не может обойтись, предпочитая, чтобы с ним нянчились.
Во время консультации у А. обнаружилась сильная агрессивность (а ее не следует недооценивать), посредством которой он пытается навязать родителям игру, разрешенную ему в детстве. Очень чувствительный А. интуитивно уловил реальность бессознательного матери: его личность создавалась под влиянием духа вытесненной мстительности матери, которая вложила в него собственное несчастье. Окрепший и сформировавшийся ребенок, будучи уже независимым от родителей, тем не менее, магически претендует на продление сверхвознаграждения, и если ему в этом отказывают, он дает волю болезни, как форме шантажа или мщения, разрушительного для него и для других. Начало болезни совпадает с периодом беременности матери младшим братом. А. интуитивно ощущает какое-то чужое присутствие в бессознательном матери. Бессознательный заряд матери действительно смещается с первенца на ожидаемого ребенка, и А. своей болезнью неожиданно развязывает войну против родителей.
Эпилепсия и в самом деле развивается в результате своего рода короткого замыкания: когда существуют напряжение и фрустрированная агрессивность, субъект разряжает их внутрь себя; это грозит возмездием и той среде, в которой он живет. Это - упорная форма претензии на то, что субъект считает необходимым для своего выживания. Как только субъект осваивает этот механизм психосоматической реакции, он структурирует ее в гармонии с собственным организмом. Если бы мать в молодости была более раскрепощенной, раскованной, то она приучила бы и мужа относиться к ней соответствующим образом - как к свободному и зрелому человеку. Таким образом, здоровье детей зависит от счастья родителей. Чтобы вернуть А. его автономность, помочь заново сформировать характер, научить его ответственности за собственные действия и помочь управлять своей энергией, мне пришлось разрушить эту динамику связи с матерью. Для этого потребовалось 15 индивидуальных и семейных консультаций, после которых были отменены лекарственные препараты (метинал Л, гарденал, диамокс), которые пациент принимал ежедневно с 12-летнего возраста. Уже пять лет молодой человек чувствует себя хорошо, не проявляя никаких симптомов болезни.
Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений.
Набегавшись досыта, сидишь, бывало, за чайным столом, на своем высоком креслице; уже поздно, давно выпил свою чашку молока с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься с места, сидишь и слушаешь. И как не слушать? Maman говорит с кем-нибудь, и звуки голоса ее так сладки, так приветливы. Одни звуки эти так много говорят моему сердцу! Отуманенными дремотой глазами я пристально смотрю на ее лицо, и вдруг она сделалась вся маленькая, маленькая - лицо ее не больше пуговки; но оно мне все так же ясно видно: вижу, как она взглянула на меня и как улыбнулась. Мне нравится видеть ее такой крошечной. Я прищуриваю глаза еще больше, и она делается не больше тех мальчиков, которые бывают в зрачках; но я пошевелился - и очарование разрушилось; я суживаю глаза, поворачиваюсь, всячески стараюсь возобновить его, но напрасно. Я встаю, с ногами забираюсь и уютно укладываюсь на кресло.
- Ты опять заснешь, Николенька, - говорит мне maman, - ты бы лучше шел на верх.
- Я не хочу спать, мамаша, - ответишь ей, и неясные, но сладкие грезы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и спишь до тех пор, пока не разбудят. Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и еще во сне невольно схватишь эту руку и крепко, крепко прижмешь ее к губам.
Все уже разошлись; одна свеча горит в гостиной; maman сказала, что она сама разбудит меня; это она присела на кресло, на котором я сплю, своей чудесной нежной ручкой провела по моим волосам, и над ухом моим звучит милый знакомый голос!
- Вставай, моя душечка: пора идти спать. Ничьи равнодушные взоры не стесняют ее: она не боится излить на меня всю свою нежность и любовь. Я не шевелюсь, но еще крепче целую ее руку.
- Вставай же, мой ангел.
Она другой рукой берет меня за шею, и пальчики ее быстро шевелятся и щекотят меня. В комнате тихо, полутемно; нервы мои возбуждены щекоткой и пробуждением; мамаша сидит подле самого меня; она трогает меня; я слышу ее запах и голос. Все это заставляет меня вскочить, обвить руками ее шею, прижать голову к ее груди и, задыхаясь, сказать:
- Ах, милая, милая мамаша, как я тебя люблю! Она улыбается своей грустной, очаровательной улыбкой, берет обеими руками мою голову, целует меня в лоб и кладет к себе на колени.
- Так ты меня очень любишь? - Она молчит с минуту, потом говорит: - Смотри, всегда люби меня, никогда не забывай. Если не будет твоей мамаши, ты не забудешь ее? не забудешь, Николенька?
Она еще нежнее целует меня.
- Полно! и не говори этого, голубчик мой, душечка моя! - вскрикиваю я, целуя ее колени, и слезы ручьями льются из моих глаз - слезы любви и восторга.После этого, как, бывало, придешь на верх и станешь перед иконами, в своем ваточном халатце, какое чудесное чувство испытываешь, говоря: "Спаси, господи, папеньку и маменьку". Повторяя молитвы, которые в первый раз лепетали детские уста мои за любимой матерью, любовь к ней и любовь к Богу как-то странно сливались в одно чувство.
После молитвы завернешься, бывало, в одеяльце; на душе легко, светло и отрадно; одни мечты гонят другие, - но о чем они? Они неуловимы, но исполнены чистой любовью и надеждами на светлое счастие. Вспомнишь, бывало, о Карле Иваныче и его горькой участи - единственном человеке, которого я знал несчастливым, - и так жалко станет, так полюбишь его, что слезы потекут из глаз, и думаешь: "Дай Бог ему счастия, дай мне возможность помочь ему, облегчить его горе; я всем готов для него пожертвовать". Потом любимую фарфоровую игрушку - зайчика или собачку - уткнешь в угол пуховой подушки и любуешься, как хорошо, тепло и уютно ей там лежать. Еще помолишься о том, чтобы дал Бог счастия всем, чтобы все были довольны и чтобы завтра была хорошая погода для гулянья, повернешься на другой бок, мысли и мечты перепутаются, смешаются, и уснешь тихо, спокойно, еще с мокрым от слез лицом.
Вернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность, потребность любви и сила веры, которыми обладаешь в детстве? Какое время может быть лучше того, когда две лучшие добродетели - невинная веселость и беспредельная потребность любви - были единственными побуждениями в жизни?Где те горячие молитвы? где лучший дар - те чистые слезы умиления? Прилетал ангел-утешитель, с улыбкой утирал слезы эти и навевал сладкие грезы неиспорченному детскому воображению.
Неужели жизнь оставила такие тяжелые следы в моем сердце, что навеки отошли от меня слезы и восторги эти? Неужели остались одни воспоминания?
отсыпное выдавать, на вдову два пуда да на детей полтора.
Кто Сергея Резунова знал большим, старым, тому трудно подумать, какой он был маленьким Сережкой. Старый Сергей был мужик аккуратный, не высокий, не малый и не худощавый, не толстый, а середка на половине. Волосы на голове были русые, не курчавые, так мочалками висели, все в глаза попадали; бородка была небольшая, клином, на щеках вовсе волос не росло, и когда я его знал, то уж много седых волос было; нос был загнутой крюком, и поперек и под глазом шрам был, еще мальчиком топором разрубили; рот был небольшой, аккуратный: как засмеется, <бывало, так всем весело станет;> зубы белые, ровные. Только смеялся он не часто, нешто когда выпьет, а то больше мужик серьезной был. Засунет, бывало, персты большие за кушак: «ну что, милый человек», - такая у него поговорка была, и что ему ни скажи, всякое дело разберет и докажет.
Так кто его таким-то знал, тому трудно подумать, какой такой был Сережка-сиротка, когда его еще от земли не видать было.
А был он маленькой, белоголовый, пузатый парнишка, и повеса был, за то и много его тогда мать била. Нужда, горе, а тут еще дети. Прибьет, бывало, с горя, а потом и самой жалко.
Вот в те-то поры, когда еще его от земли не видать было, помнит он, что пришел к ним раз в избу сосед, дядя Федор. Дело было осенью, с хлебом убрались, народ дома был. Пришел дядя Федор пьяный, ввалился в избу: «Марфа, а Марфа,- кличет,- иди угощай меня, я жених пришел». А Марфа на выгоне замашки стелила. Сережка играл с ребятами на улице, увидал дядю Федора, за ним в избу пошел, через порог перешагнул, а сам руками за него ухватился,- такой еще малый был.
Кого тебе, дядюшка?
Где мать?
На старой улице замашки стеле.
Беги, покличь ее, я тебе хлебца дам.
Не, не дашь, ты намеднись Ваську побил.
Беги, кличь маму, постреленок,- да как замахнется на него. - О! убью, трегубое отродье! - да как закотит глаза, да к нему. Пошутить, что ли, он хотел, только
Сережка не разобрал, вывернул глаза, глянул на него, да опять на четвереньках через порог! да в переулок задворками через гумно, да на выгон, только босые ножонки блестят, как задрал, а сам ревет, точно козленка режут. - Что ты, чего, сердешный,- бабка встретила, спрашивает; так только глянул на нее, еще пуще взвыл, прямо к матери: подкатился к ней клубочком, уцепился за паневу и хочет выговорить - не может, как что душит его.
Марфа глянула на него, видит - плачет.
Кто тебя? Что не сказываешь? Кто, говорю?
Мамушка!.. Трегубой... сказал... убить хоче... пьяный такой... к нам... нам в избу зашел... - А сам паневу не пущает. Она его отцепит, а он за другое место перехватит, как колючка какая. Рассердилась баба, ей немного уж достелить оставалось, пошла к пучку, а он на ней висит. Прибила опять. - Кто тебя, сказывай,- говорит.
Дядя Федор... в из... избу пришел... - уж насилу-насилу выговорил.
Как поняла мать, не достлавши, толкнула его от себя, бросила, одернула паневу и пошла в избу.
А дело так было. Федор Резунов прошлой осенью сына женил и на него землю принял, а в зиму свою хозяйку схоронил. Вот он и ходил к приказчику, что, мол, тяжело без бабы землю нести, да и что годов ему много, не сложат ли землю. «Я,- говорит,- и без земли вашему здоровью рад стараться. Какая плотницкая работа будет, все могу сделать». Мужик на речи ловкой был, хоть кого заговорит. Да не поддался на этот раз приказчик, говорит: «Ты еще молод, всего сорок два года, а что жены нет, так у нас невест не искать стать, вон Трегубая Марфутка-вдова, таковская по тебе, старику». Так-то дело и порешили, и Марфу призывали, и старики сказали, что дело. Вот Федор-то с утра, заместо на работу, в кабак пошел с проезжим извозчиком, а теперь сам сватать пришел. Как у них там дело было, бог их знает; Марфутка поплакала, поплакала, походила, покланялась, а конец делу был, что перед покровом обвенчали.
Как пошла от него мать, Сережка лег на брюхо и все кричал, до тех пор пока мать было видно; как зашла она за плетень, он перестал, повернулся на бок и начал
обтирать слезы. Руки все замочил. Обтер об землю и опять за глаза - все лицо вымазал. Потом взял сухую былинку и стал ковырять ей по земле: выкопает ямку, да туда слез, а не достанет,- поплюет. И долго тут на выгоне лежал Сережка и думал свою думу о матери и дяде Федоре и о том, за что его дядя Федор убить хотел и за что мать прибила. Он припомнил все, что знал о матери и дяде Федоре, и все не мог ничего разобрать. Помнил он, что мать ездила в троицу к обедне, и из церкви вывела его и села у богадельни под навес с кумом, и говорила многое о Федоре, о муже, о детях. Помнит он, что кум все приговаривал одно: «Тетушка Марфа! сводные дети - грех только»,- и что мать говорила: «Что ж, коли велят». Потом помнит, что мать ходила на барский двор, пришла оттуда в слезах, и побила его за то, что он на лавке лежал, и в этот же вечер сказала ему, что вот, дай срок, Федор Резунов тебя проймет,- и тут же стала целовать его и выть.
Потом помнит, что девчонки дразнили его Резуновым пасынком, и хотя он не понимал, к чему клонило, он плакал, слушая их. А тут еще сам Федор убить хотел. Во всем был Федор, и он ненавидел его. Он стал думать, как бы ему извести Федора; убить? отравить? испортить? - Тут девчонки с хворостинами, загоняя скотину, вышли из-под горы.- «Что, али вотчим Федька побил?»- Он молчал, они потрогали его. Он схватил камень и пустил в них - девки стали прыгать и кричать. Он бранился, потом заревел. Бабы прогнали девочек. Старшая, Парашка, прошла с скотиной. «Чего ты?»- Сережка разревелся и рассказал, как хочет погубить. Парашка сказала, что испортить надо. «Пойти к дедушке Липату». Странница пришла. Они ей открылись, она научила терпеть. Мать погнала скотину загонять. Уложила спать, за нее завалился.
После покрова женили. Сережка видел, как одели мать, как она выла, как пили мужики, и его к ним перевели. Девчонка злая Резуновых, мокрая. Раз пришел домой пьяный Резунов. «Зачем обед не готов?»- «Ты не велел ждать, и мы поели».-«Ах ты, такая-сякая, трегубое отродье накормила. Известно, так вот я убью его»,- схватил топор, да на Сережку. Сережка обмер: «Батюшка, дай помолиться». Терпеть............
«Али давно не таскал!»- сказал мужик с обмерзлыми сосульками на бороде и усах, входя вечером в избу и обращаясь к бабе. Он только что поскользнулся в сенях и едва удержался о притолку. «Опять налили сенцы, идолы!»- «А ты ушат починил, что ли? - сказала баба.- Ноне бабы 5 раз за водой ходили, что принесут, половина вытечет».- «Начинишься на вас, чертей. Космы повыдергаю, так не потечет». Мужик приехал из лесу не в духе: караульщик застал его накладывающим молодые дубочки, которые он срубил в господском лесе, и содрал с него на косушку. Кроме того, он поскользнулся. Баба видела, что дело плохо и лучше молчать.
Мужик молча разделся, поужинал с семьей. Сын, пришедший с господской молотьбы из села, за ужином рассказал новость. В риге сказывали - барин приехал. «О!»- сказал старик. - «Мужики гутарили, опять хочет землю отрезать. К посредственнику ездил. Михайла говорит, ничего не будить». - «Какой Михайла?» - «Сидоров,- грамотный, что ли, он,- сказывал, ничего не будет, потому,- мужики свою планту не покажут, а когда царская межевка придет, тоды пущай режуть,- от царя землемер все укажет, всю землю отхватют господскую...»
Старик внимательно слушал, и бабы замолкли. Василий слыл за голову. «Потому, говорить, комедатраная [?] межевка пойдет, а на эвту согласия не сделают...»
Старик радостно усмехнулся. «С весны тож приезжал,- сказал он,- как маслил, небось дураков нашел,- с чем приехал - с тем уехал...» Василий продолжал: «Михаиле сказывал, барин-то старшину чаем поил,- слышь, хочет таперича всю землю в пруценту укласть. Старшина сказывал, мир очень обиждается». «Ох, господи,- сказал [старик], рыгая и крестясь,- креста-то нет на людях». И он вылез из-за стола. «Завтра сходку собрать велели»,- прибавил Василий. Через 5 минут лучина затухла, и 12 душ Семеновой семьи (так звали старика) захрапели в 7-аршинной избе.
Семен жил на хуторе, поселенном лет 15 тому назад в 5 верстах от села и состоящем из 4 дворов. Барин же остановился в усадьбе, в селе. Барин несколько месяцев тому назад неожиданно получил это именье в наследство. [Он служил] по другому имению (за 100 верст от
этого) посредником, и посредником, заслужившим негодование дворянства. Он приезжал в первый раз весною с тем, чтобы облагодетельствовать крестьян и доказать, что, проповедуя уступки крестьянам, он сам и на деле готов их делать,- что ему было в особенности легко, так как он был богат, никому не должен, одинок, и именье это свалилось ему с неба. Он предлагал крестьянам перейти с барщины на оброк, оброк с излишней сверх надела землей полагал навсегда ниже Положения и, для того чтобы крестьяне всегда могли заплатить оброк, предлагал оставить барщинскую работу, только оценив ее в деньги, так что при этой оценке мужик с бабой, ходя на барщину, зарабатывал весь оброк меньше чем в полгода трехдневной барщиной. Мужики отказались и с радостью проводили уезжавшего и ничего не сделавшего помещика. «Что взял? С чем приехал, с тем и уехал...»
Теперь барин приехал опять с тем, чтобы покончить дело с этим имением, и, воспользовавшись......
Прежде всех вернулись в деревню плотники. Это был сборный народ: рядчик был из города, а ребята, кто дальние, кто соседние, двое было из этой же деревни.
Плотники подошли к Родькиному двору (Родивон держал чай, вино и на квартеру пускал), поклали в амбар топоры и пилы и вышли на крыльцо и на улицу. Одни только <высокой, плечистый малый> Лизун не входил в сенцы, не вытаскивал своего топора из-за кушака и не убрал своей поперешной пилы и полусаженя, а прислонил их к углу иструба. Лизун сел на низкую завалину у избы, <так что высокие колени его доходили почти до плеч>, взял в свои загорелые и поросшие волосами руки соломинку, стал ломать ее и запел песню, так складно, громко, что две старушки у соседей высунулись посмотреть, кто поет. Ребята ждали хозяина к расчету, кто хотел домой идти на праздник, кто так деньжонок попросить хотел, а кто так посчитаться только. Лизун же поутру на работе повздорил с хозяином и вовсе хотел расчета. Накануне хозяин к начальству за деньгами в город ездил, а ребят Лизуну приказал; в субботу приехал, работа не показалась ему, стал ругаться: «Ты, мол, с ребят
магарыч взял, вы де мне двадцать пять рублей в день стоите, а ничего не сработали да дерево перерезали, оно мне пять рублей стоит». Все это было правда, ребята все знали, что они половину дня провели в кабаке, куда их свел Лизун.
Коли ты рядчик, так сам смотри, а я твоей работы не испортил. Сам тебе укажу, как работать надо,- сказал Лизун. Да тут же про кашу сказал, что ребята голодные от обеда встают.
Давай расчет; не хочу у тебя работать.
Лизун был малой молодой из Мисоедова, только второй год женат и впервой на стороне работал, а дела своего такой мастер, что хозяину указывал, и топором ли, долотом, пилой всякую работу мог сделать и потому в хозяине не нуждался. Один из плотников сел подле Лизуна. Лизун кончил песню и подмигнул.
Так-то. Аль взаправду расчет возьмешь?
А ты как думал,- сказал Лизун,- кланяться стану?
Что ж, домой пойдешь?
А что мне домой идти. Аль свет клином сошелся, что, окромя на мосту, работы нет.
Вишь, мужик строиться хочет,- сказал он, показывая на Ермилину избу напротив, подле которой лежал изготовленный лес,- уж как просил, подряжусь, да и поставлю избу мужику, плотников найму. Я гляну, так знаю, как работу начать.
Что и говорить,- сказал плотник. - Однако видно было, что мудрено это ему показалось, чтобы Лизун мог обнять такое дело.
Старик Ермил вместе с рядчиком подходили к Родьке.
Вишь, кособрюхой черт,- сказал Лизун, отвернувшись, но когда мужики подошли ближе и поклонились, плотники тоже приподняли шапки, а Лизун свою новую поярковую шляпу.
Ермил рядил плотника построить ему маслобойню. Лизун проворно встал и толкнул локтем мужика; «не кончай, дядя Ермил, я дешевле возьму». Дядя Ермил оглянулся на Лизуна и на рядчика, который входил в избу. «Да ведь ты на мосту подряжен?» - «То на мосту, а теперь маслобойню построю, своих ребят мисоедовских приведу, против его дешевле возьму и как должно произведу». «Дело такое - известно,- сказал Ермил, вглядываясь
в нового рядчика. Он не доверял ему, видно было. - Только не рядись, а я к тебе приду, спасибо скажешь».
Ну что, Федюха, или деньжонок попросить хочешь? - сказал рыжий рядчик, когда Лизун, помолясь богу, подошел к столу и положил на него шляпу. Рядчик был в хорошем духе, и ему не хотелось отпустить лучшего работника. Он сидел за столом в переднем углу и, сняв обе руки с стола, запустил большие персты за кушак, чтобы не мешать хозяйке, собиравшей ему самовар и соскребавшей ножом перед ним. Он думал себе: «Малый молодой - пошалил. Ну, побранил, да и будет. А такого плотника не скоро найдешь». Но Лизун сейчас сметил, что можно понатянуть хозяина. Он, не глядя в глаза хозяину, взялся за кушак, повертел его на теле.
Что следует отдай, Кузьма Кирилыч, с Миколы пять недель и шесть ден.
Вот вы все так-то,- сказал Кирилыч,- чем бы тебе соблюсти хозяйское дело, чтобы прибавку получить, а вы как бы похуже; ведь обидно,- прибавил он, обращаясь к Ермилу. Он все еще хотел умаслить Лизуна.
Дело хозяйское,- отвечал Лизун. - Худо, так не надо. А на мой разум, лучше нельзя, как я работал. Как еще тебе работать? Уж я ли не мастер, я ли не старался, как для себя, так и для хозяина, так и ребятам говорил. Как работа спорится, так и работникам и хозяину весело.
Известно, коли хозяину барышей не будет, то и работникам платить нечем. То-то глуп ты бываешь!
Нет, брат, я не глуп, а я так умен, так умен, что поищешь.
Мягко стелешь, жестко спать. Намеднись отъехал по дельцу в город, без себя этому молодцу приказал,- говорил рядчик, обращаясь к Ермилу, - так, веришь ли, в целый день только и добра изделали, чтобы два дуба перерезали,- я их на сваи готовил, а они на перемета разрезали.
Еще двое ребят-плотников вошли в избу, помолились образам и сели на лавку под полати, дожидаясь своей очереди. Ермил встал и вышел.
Считайтесь, считайтесь, а я ребят проведаю, с пахоты не приехали ль.
Молись богу за сорок,- сказал рядчик, останавливая его и подставляя руку. Лизун подмигнул.
Видно будет, завтра праздник,- сказал Ермил и вышел.
Так-то,- сказал рядчик, разглаживая полотенце, которое постелила хозяйка. Лизун при ребятах стал говорить иначе.
Вот что, Кузьма Кирилыч, твое дело, известно, хозяйское, а того ты не подумал, что с меня спрашиваешь, а жалованье мне наравне с другими платишь. Разве меня с Мишкой али Петрухой сравнять? Он плотник, и я плотник. А ему не прикажешь смотреть. Что он день проработает, то я до завтрака сделаю. Платить хочешь по семь гривен на день, а тоже спрашивать хочешь. Давай десять целковых на месяц, я тебе один всю работу изделаю,- как скажешь, так и сделаю. Хошь в месяц раз наезжай - ничего не испорчу. Так-то. Давай десять целковых, а по той цене я жить не стану.
Рядчик просил Лизуна остаться подешевле, хотел его словами закидать, но Лизун его закидал еще ловчее. Рядчик сердился, и Лизун сердился еще больше. Рядчик ругнул его раз <сукиным сыном>, Лизун тотчас же отвечал: «Сам съешь». Наконец стали считаться. Хозяйка принесла счеты, но Лизун уже в голове расчел все по дням, и все было так точно верно. Только спор был о том, что рядчик хотел за прогул вычесть два дня. «Э! брат, Кирилыч,- говорил Лизун,- грех тебе будет, нашего брата обидеть можно. Не для заду, а для переду, придется еще поработаю у тебя». Рядчик согласился, но Лизун еще просил на водку. «Сослужу еще службу, и Лизуну спасибо скажешь, уж двугривенничек прикинь, Кирилыч. Право. Ну! ребятам, на меня глядючи, веселей у тебя жить будет». Кирилыч на двугривенный не согласился, но так как всех денег следовало 16 р. 70 к., то 30 к. он дал на водку для ровного счета. И это он сделал оттого, что Лизун так его окрутил словами, что при ребятах ему хотелось показать, что он рассчитывает без прижимки. «Давай деньги». У Кирилыча была только 50 р. бумажка. Он поверил ее Лизуну, и тот, завязав ее в угол платка и положив платок в шляпу, пошел в кабак разменять.
Что топором, что языком, куды ловок малый,- сказал рядчик хозяину, когда Лизун ушел. Другие ребята тоже стали считаться. Они не были так ловки, и с ними хозяин совсем иначе обратился; одного он вовсе обсчитал на три двугривенных, а другому вовсе не дал денег. Хоть у него зажитых было 25 рублей и нужда была крайняя.
Как скотина из улицы разбрелась по дворам и разместилась по клетям, каждая штука в свое место, так и народ с разных сторон, кто с пашни, кто с моста (там плотники работали), кто с поля, кто из денного, разобрался каждый в свое место.
Молодой мужик-плотник (у него на кушаке за спиной вместе был связан армяк, полусажень и топор) подошел к угловому дому, от проулка, и спросил хозяина.
Ермил Антоныч или не бывал еще?
Еще с утра в Засеку на покос с ребятами поехал, скоро приедут, я чай. Ты чей, родной? Кажись, ясенской? - спросила старуха. Она была вдова, сестра хозяина.
Мы плотники с моста,- отвечал плотик. - Бабы на барщине, что ль?
Слышь, играют,- сказала старуха.
Хоровод с песнями приближался по дороге, за оврагом краснелась толпа баб и девок. Плотник пошел за угол.
Из-под горы поднимался мужик с поля. Он сидел боком на лошади, запряженной в сохе, жеребенок-стригун бежал сзади. Мужик этот [был] Гараська, старший сын старика Капыла. Герасим с утра выехал в поле, на дальнюю пашню. У них там три осьминника было незапаханных, и отец велел ему их запахать до вечера, а коли тяжело кобыле будет, так хуть 2. Герасим выехал рано; пашня была на западе с сырцой; сошники он переладил и поперил дома и к вечеру запахал все три. Кто сам не пахал, тот не знает, как тело легко и душа весела, когда от зари до зари, один, борозда за бороздой, подвигался на пашне, и работа спорилась, и дошел до другого края, и борозда скосилась на угол, и уголок вывертел и подвязал сволока, подстелил под ж... армяк и вовремя поехал
к дому, по пыли дороги бороздя за собой две черты сволоками, и по дороге домой со всех сторон попадаются мужики и бабы, и со всеми весело шутится, как знаешь, что дело сделано, на пашню ворочаться уже незачем до Ильина дни.
Герасим побалтывал ногой, обутой новым лаптем, по оглобле и пел песню. Завидев хоровод баб, он почесал голову, замолчал и усмехнулся. Хоть и женат был Герасим, а любил баб молодых. Увидав плотника, Герасим скинул поджатую ногу с спины лошади и соскочил. «А! Лизун! <черт тебя возьми, что рано с работы сошел, аль домой> курвин сын, аль расчет взял, косушку поставить хочешь! - Герасим засмеялся и треснул Лизана по спине кнутовищем,- то-то бы выпили, <умаялся целый день пахамши> с работы-то».
Это было в субботу в самые петровки. Уборка сена была такая, что старики не запомнят. Не сено, а чай в стога клали. Крестьянские луга почти все были убраны, оставался один Кочак. Не больше как на день миру косьбы. Господские луга тоже больше половины уже подкошены были. Дни стояли такие красные, жаркие,- что с утра по росе подкосят, к вечеру в валы греби, а на другой день хоть в стога кидай, и на небе ни тучки. А все народ, сколько мог, торопился за погоду убираться. И приказчик очень хлопотал барское убирать, с утра до ночи с бабами, красный стал, пот градом катится, рубаха расстегнута, все кричит, все с палкой около баб ходит, с тела спал. Хоть не свое, а хозяйственное дело, как возьмешься за него, так не заснешь покойно, покуда не кончишь. Не ты дело делаешь, а дело тебя за собой тянет. Бог же дал в это лето, что было что косить, и грести, и возить. На тягло возов по 6 убрали, да еще в Кочаке такая трава стояла, что на низу не пролезешь. Кроме покосов, тут же и пахота подоспела, а пахота крепка была, так что кто за погодой не успел, так сошники ломали и лошадей надсаживали на пашне.
В селе целый день было пусто, все были на работе, нешто какая баба хворая дома рубахи на пруду стирала или холсты стелила, да старики и старухи с малыми ребятами.
Только на барском дворе, за прудом, народ дома был. Там, известное дело, как господа дома,- покос не покос, уборка не уборка: холопи, кучера, повара, садовники, дворовые - все одно дело делают. Дело не делай, а от дела не бегай.
Пастухи свое время не пропустят; только солнышко стало за лес закатываться, уж завиднелась пыль по большой дороге и заслышалась скотина. Скотина ходила по отаве и в неделю совсем другая стала - повеселела. Скотина в деревне все одно что часы в городе. Прогнали скотину, значит, пора и всем домой в деревню. Ребята заслышали скотину, переловили лошадей и поехали домой из денного. Бабы на барщине у выборного отпросились и с граблями за плечами пошли хороводом к дому. Мужики, кто дома на своей пашне пахал, подвязали сволоки, перевернули сохи и поехали домой. Косцы подняли армяки и кувшинчики и пошли домой, у богатых мужиков бабы покидали дров в печурку, чтоб согреть похлебку на ужин.
Толстой Л.Н. Отрывки рассказов из деревенской жизни // Л.Н. Толстой. Собрание сочинений в 22 тт. М.: Художественная литература, 1979. Т. 3. С. 430-441.
