Разумеется, речь идёт о Иване Константиновиче Айвазовском – великом мастере русской школы живописи.
Для старшего поколения феодосийцев Иван Константинович навсегда остался в памяти маленьким мальчиком, без конца рисующим углём изображения парусных кораблей, ветряных мельниц и башен древних крепостных стен.
Дом семьи Айвазовских возвышался над пустынным берегом Южного моря. Ландшафты Феодосии сильно отличались от роскошных южнобережных пейзажей: Ялты или Гурзуфа. Гряда отвесных Крымских гор растворилась в безбрежной холодной степи, и широкие полосы моря и неба с порой незримым горизонтом – это всё, чем можно было здесь бесконечно любоваться.
Степной , несмотря на лаконичность пейзажей, удивительно многообразен. Нередко яркое солнце сменяется мятежной бурей. Шторму особенно радовалась детская половина жителей, ведь огромные волны приносили на берег обломки баркасов и позеленевшие от времени монеты.
Воображение юного Айвазовского ясно рисовало картины неравной битвы простых рыбаков с разбушевавшимся морем. Скорее всего, это впоследствии и побудило художника к написанию серии работ, посвящённых людям, «мужествующих с бурей». - это особенно выразительный сюжет в его живописи.
Благодаря выездной учебной практике от Академии искусств Иван Константинович получил уникальную возможность увидеть тонкую красоту севера. Учения на Балтийском берегу подарили художнику не только запас новых впечатлений, но и знакомство с русским флотом, привязанность к которому сохранилась у Айвазовского на всю жизнь. За время посещения Балтики молодой художник написал семь полномасштабных картин, которые уже на тот момент превосходили все ученические работы.
Позволила Айвазовскому досконально изучить конструкцию парусных кораблей. В творчестве художника появилась новая черта - сюжеты его картин становятся более разнообразными. Мастерски выполненные морские пейзажи обогащаются различной тематикой, о чём свидетельствуют названия академических работ: «Часть Кронштадта с разными судами», «Освещённые солнцем два корабля», «Мрачная ночь: на море корабль в огне», «Кораблекрушение».
Но последним этапом в окончательном становлении характера творчества Айвазовского стал период командировки в Западную Европу. Путь его лежал через Триест, Вену и Берлин к берегам Неаполитанского залива. Созерцание очаровательных итальянских пейзажей и живописного наследия старых мастеров Флоренции и Рима обозначило новый виток в развитии художника.
Изменились не только мотивы полотен, но и сам подход к творческому процессу. Иван Константинович принял решение стать студийным художником. Перенеся мольберт с воздуха в мастерскую, Айвазовский не отдалился от морской стихии. Многолетний опыт наблюдения и изучения натуры дал художнику возможность шире раскрыть свой потенциал. Используя свою изумительную зрительную память и богатую фантазию, Иван Константинович стал работать над творческими работами.
Западная командировка открыла для Айвазовского практически все для маринистов. Счёт работам, написанным за этот период, потерял даже сам художник. Предположительно, им было создано более 80 полотен – от крупных картин до быстрых этюдов. Признание европейской публики было очень важным для живописца, но самым большим впечатлением стала высокая оценка его творчества английским пейзажистом Уильямом Тёрнером, также восхищавшимся поэзией моря.
«Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность…» - эти слова Тёрнера наилучшим образом характеризовали непревзойдённый талант русского мариниста.
Иван Константинович живо реагировал на все события, волнующие общество. Средством для выражения своих переживаний служило его искусство. Своенравное, непокорное море стало отличным сюжетом для отражения ситуации на родине художника. Как и любой творец, великий Айвазовский стремился вести просветительскую деятельность. Тема морских пейзажей в этом плане только сыграла ему на руку. Ведь красота природы, буйной или статичной, доступна и понятна всем слоям общества.
Множество работ, посвящённых борьбе русского флота в Крымской войне, было написано мастером в «батальный» период творчества. Такие работы, как «Осада Севастополя» или «Гибель английского флота у Балаклавы» правдиво повествуют об ушедших событиях, являясь не только художественным, но и историческим достоянием.
Но не только военные эпизоды берегов Тавриды вдохновляли Айвазовского на создание батальных полотен. Заинтересованность художника в глубоких повествовательных сюжетах проявлялась и в изображении страниц истории и . Помогали раскрывать композицию эпические морские пейзажи острова Крит и горячо любимого Айвазовским Неаполя.
Самое своё далёкое Иван Николаевич совершил, будучи в довольно преклонном возрасте. Айвазовский отправился в Америку всего на два месяца: путь был нелёгким, то и дело охватывали страшные штормы. Бескрайний океанический простор произвёл на художника настолько сильное впечатление, что свои картины он писал прямо на палубе корабля.
Много морских видов довелось видеть Айвазовскому, но холодная мощь океана совершила настоящий переворот в мироощущении пейзажиста. Его творчество приняло истинно титанические масштабы. С удивительной энергией создавал Иван Константинович холсты, изображающие беспокойную ширь океана, невероятных размеров айсберги и хмурое грозовое небо.
Айвазовский не переставал плодотворно работать до последнего удара сердца. Непрекращающийся поток творческого развития в сочетании с преданностью любимой теме сделал Ивана Николаевича эталоном мастерства для многих поколений художников.
Иван Айвазовский — гений. Его картины - подлинные шедевры. И даже не со стороны техники исполнения. На первый план здесь выходит удивительно правдивое отображение тонкого характера водной стихии. Естественно, возникает желание понять природу гениальности Айвазовского.
Любая частичка судьбы была нужным и неотрывным дополнением его таланта. В этой статье мы с вами попробуем хоть на сантиметр приоткрыть двери в удивительный мир одного из самых известных маринистов в истории - Ивана Константиновича Айвазовского.
Само собой разумеется, что живопись мирового уровня предполагает наличие большого таланта. Но особняком всегда стояли художники-маринисты. Передать эстетику «большой воды» сложно. Сложность здесь, прежде всего в том, что именно на полотнах, изображающих море, наиболее явственно ощущается фальшь.
Самое интересное для Вас!
Отец Ивана был человеком коммуникабельным, предприимчивым и способным. Долгое время он жил в Галиции, позже перебрался в Валахию (современную Молдавию). Возможно, некоторое время он путешествовал с цыганским табором, ведь Константин говорил на цыганском. Кроме него, кстати, этот любопытнейший человек владел польским, русским, украинским, венгерским, турецким языками.
В конце концов, судьба занесла его в Феодосию, которая совсем недавно получила статус порто-франко. Город, в котором еще совсем недавно проживало 350 жителей превратился в оживленный торговый центр с населением в несколько тысяч человек.
Со всего юга Российской империи доставлялись грузы в Феодосийский порт, а обратно уходили товары из солнечной Греции и яркой Италии. Константин Григорьевич, небогатый, но предприимчивый успешно занялся торговлей и женился на армянке по имени Рипсиме. Спустя год у них родился сын Габриэл. Константин и Рипсиме были счастливы и даже начали задумывать о смене жилья - небольшой домик, построенный по приезду в город, стал тесноватым.
Но вскоре началась Отечественная война 1812 года, а вслед за ней в город пришла эпидемия чумы. В это же время в семье родился еще один сын - Григорий. Дела Константина резко пошли вниз, он разорился. Нужда была столь велика, что из дома пришлось продать почти все ценные вещи. Отец семейства занялся тяжбенными делами. Ему очень помогала любимая жена - Репсиме была искусной рукодельницей и часто ночи напролет вышивала, чтобы позже продать свои изделия и поддержать семью.
17 июля 1817 года на свет появился Ованнес, ставший известным всему миру под именем Ивана Айвазовского (фамилию он сменил только в 1841 году, но мы будем называть Ивана Константиновича так уже сейчас, все-таки прославился он как Айвазовский
). Нельзя сказать, что его детство было похоже на сказку. Семья была бедной и уже в 10 лет Ованнес пошел работать кофейню. Старший брат к тому времени уехал учиться в Венецию, а средний как раз получал образование в уездном училище.
Несмотря на работу, душа будущего художника по-настоящему цвела в прекрасном южном городе. Неудивительно! Феодосия , несмотря на все старания судьбы, не хотела лишаться своей яркости. Армяне, греки, турки, татары, русские, украинцы - мешанина традиций, нравов, языков создавали красочный фон феодосийской жизни. Но на первом плане было, конечно, море. Именно оно привносит тот самый колорит, который никому не удастся воссоздать искусственно.
Иван был очень способным ребенком - сам выучился играть на скрипке и сам же начал рисовать. Первым его мольбертом была стена отцовского дома, вместо холста он довольствовался штукатуркой, а кисть заменял кусочек угля. Удивительного мальчика заметили сразу пара видных благодетелей. Сначала на рисунки необычного мастерства обратил внимание феодосийский архитектор Яков Христианович Кох.
Он же дал Ване первые уроки изобразительного искусства. Позже, услышав игру Айвазовского на скрипке, ним заинтересовался градоначальник Александр Иванович Казначеев. Произошла забавная история - когда Кох решился представить маленького художника Казначееву, тот оказался с ним уже знаком. Благодаря патронату Александра Ивановича, в 1830 Ваня поступает в Симферопольский лицей
.
Следующие три года стали важной вехой в жизни Айвазовского. Учась в лицее, он отличался от других совершенно невообразимым талантом к рисованию. Мальчику было тяжело - сказывалась тоска по родным и, конечно, морю. Зато он сохранил старые знакомства и завел новые, не менее полезные. Сначала перевели в Симферополь Казначеева, а позже Иван стал вхож в дом Натальи Федоровны Нарышкиной. Мальчику разрешали пользоваться книгами и гравюрами, он постоянно работал, искал новые сюжеты и приемы. С каждым днем мастерство гения росло.
Знатные покровители таланта Айвазовского решили ходатайствовать о его приеме в Петербургскую Академию художеств, отослали в столицу лучшие рисунки. Просмотрев их, президент Академии Алексей Николаевич Оленин писал министру двора, князю Волконскому:
«Молодой Гайвазовский, судя по рисунку его, имеет чрезвычайное расположение к композиции, но как он, находясь в Крыму, не мог быть там приготовлен к рисованию и живописи, чтобы не только быть посланным в чужие края и учиться там без руководства, но даже и так, чтобы поступить в штатные академисты Императорской Академии художеств, ибо на основании § 2-го прибавления к установлениям ее, вступающие должны иметь не менее 14-ти лет.
Рисовать хорошо, по крайней мере, с оригиналов человеческую фигуру, чертить ордена архитектуры и иметь предварительные сведения в науках, то, дабы не лишать сего молодого человека случая и способов к развитию и усовершенствованию природных его способностей к художеству, я полагал единственным для того средством высочайшее соизволение на определение его в академию пенсионером его императорского величества с производством за содержание его и прочее 600 р. из Кабинета его величества с тем, чтобы он был привезен сюда на казенный счет».
Соизволение, которого просил Оленин, было получено когда Волконский показал рисунки лично императору Николаю. 22 июля Петербургская Академия художеств
приняла на обучение нового ученика. Детство закончилось. Но Айвазовский ехал в Петербург без страха - верно чувствовал, что впереди были блистательные свершения художественного гения.
Петербургский период жизни Айвазовского интересен сразу по нескольким причинам. Конечно, немаловажную роль сыграло обучение в Академии. Талант Ивана дополнялся такими нужными академическими уроками. Но в этой статье хочется прежде всего рассказать о круге общения молодого художника. Поистине, Айвазовскому всегда везло на знакомых.
В Петербург Айвазовский приехал в августе. И хотя он был наслышан о страшной питерской сырости и холодах, летом ничего этого не ощущалось. Иван целыми днями гулял по городу. По-видимому, душа художника заполняла тоску по привычному югу прекрасными видами города на Неве. Особенно Айвазовского поражал строящийся Исаакиевский собор и памятник Петру Великому. Массивная бронзовая фигура первого императора России вызывала у художника подлинное восхищение. Еще бы! Именно Петру был обязан существованием этот чудный город.
Удивительный талант и знакомство с Казначеевым сделали Ованеса любимцем публики. Причем публика эта была очень влиятельной и не раз помогала молодому дарованию. Воробьев, первый учитель Айвазовского в Академии, сразу понял, какой талант ему достался. Несомненно, этих творческих людей сближала еще и музыка - Максим Никифорович, как и его ученик, тоже играл на скрипке.
Но со временем стало очевидно, что Айвазовский перерос Воробьева. Тогда он был направлен в качестве ученика к французскому маринисту Филиппу Таннеру. Но с иностранцем Иван не сошелся характерами и по причине болезни (то ли выдуманной, то ли настоящей) ушел от него. Вместо этого он начал работать над серией картин для выставки. И следует признать, полотна он создал впечатляющие. Именно тогда, в 1835 году он получает серебряную медаль за работы «Этюд воздуха над морем» и «Вид на взморье в окрестностях Петербурга».
Но увы, столица была не только культурным центром, но и эпицентром интриг. Таннер пожаловался начальству на непокорного Айвазовского, мол, чего это его ученик во время болезни работал на себя? Николай І, известный приверженец дисциплины, лично распорядился убрать картины молодого художника с выставки. Это был очень болезненный удар.
Айвазовскому не давали хандрить - вся общественность яро воспротивилась безосновательной опале. О прощении Ивана ходатайствовали Оленин, Жуковский, придворный художник Зауервейд. Сам Крылов лично приезжал утешить Ованеса: «- Что. братец, француз обижает? Э-эх, какой же он… Ну, Бог с ним! Не горюй!..». В конце-концов справедливость восторжествовала - император простил молодого художника и распорядился выдать награду.
Во многом благодаря Зауервейду Иван смог пройти летнюю практику на кораблях Балтийского флота . Созданный всего лишь сто лет назад флот был уже грозной силой Российского государства. И, конечно, для начинающего мариниста нельзя было сыскать более нужной, полезной и приятной практики.
Писать корабли без малейшего представления об их устройстве - преступление! Иван не гнушался общаться с матросами, выполнять мелкие поручения офицеров. А по вечерам он играл для команды на своей любимой скрипке - посреди холодной Балтики было слышно чарующее звучание черноморского юга.
Все это время Айвазовский не прекращал переписку со своим старым благодетелем Казначеевым. Именно благодаря ему Иван стал вхож в дома Алексея Романовича Томилова и Александра Аркадьевича Суворова-Рымникского, внука знаменитого полководца. На даче у Томиловых Иван даже проводил летние каникулы. Именно тогда Айвазовский познакомился с русской природой, непривычной для южанина. Но сердце художника воспринимает красоту в любом ее виде. Каждый день, проведенный Айвазовским в Питере или окрестностях, добавлял что-то новое в мироощущение будущего маэстро живописи.
В доме Томиловых собирался цвет тогдашней интеллигенции - Михаил Глинка, Орест Кипренский, Нестор Кукольник, Василий Жуковский. Вечера в такой компании были чрезвычайно интересны для художника. Старшие товарищи Айвазовского приняли его в свой круг без проблем. Демократичные тенденции интеллигенции и необычайная одаренность юноши позволили ему занять достойное место в компании друзей Томилова. По вечерам Айвазовский часто играл на скрипке на особый, восточный манер - уперев инструмент в колено или поставив его стоймя. Глинка даже включил в свою оперу «Руслан и Людмила» небольшой отрывок, сыгранный Айвазовским.
Известно, что Айвазовский был знаком с Пушкиным и очень любил его поэзию. Смерть Александра Сергеевича была очень болезненно воспринята Ованесом, позже он специально приезжал в Гурзуф, именно в то место, где проводил время великий поэт. Не менее важной для Ивана стала встреча с Карлом Брюлловым. Недавно закончивший работу над полотном «Последний день Помпеи», он приехал в Петербург и каждый из студентов Академии страстно желал, чтобы именно Брюллов был его наставником.
Айвазовский учеником Брюллова не был, но часто общался с ним лично, и Карл Павлович отмечал талант Ованеса. Нестор Кукольник посвятил Айвазовскому пространную статью именно по настоянию Брюллова. Опытный живописец видел, что последующее обучение в Академии будет для Ивана скорее регрессом - не осталось преподавателей, которые могли дать что-то новое молодому художнику.
Он предложил совету Академии сократить срок обучения Айвазовского и отправить его за границу. Тем более, что новая марина «Штиль» завоевала на выставке золотую медаль. А эта награда как раз давала право на поездку за границу.
Но вместо Венеции и Дрездена Ованеса отправили на два года в Крым. Едва ли Айвазовский не был рад - он снова окажется дома!
Весной 1838 года Айвазовский приезжает в Феодосию. Наконец он увидел семью, любимый город и, конечно, южное море. Безусловно, Балтика обладает своим шармом. Но для Айвазовского именно Черное море всегда будет источником самого светлого вдохновения. Даже после такой долгой разлуки с родными, художник на первое место ставит работу.
Он находит время для общения с матерью, отцом, сестрами и братом - все искренне гордятся Ованесом, самым перспективным художником Санкт-Петербурга! В то же время Айвазовский напряженно работает. Он часами пишет полотна, а после уставший идет к морю. Здесь он может почувствовать то настроение, то неуловимое волнение, которое с малых лет вызывало в нем Черное море.
Вскоре в гости к Айвазовским приехал вышедший в отставку Казначеев. Он наравне с родителями радовался успехам Ованеса и первым делом попросил показать его новые рисунки. Увидев прекрасные произведения, он не медля взял художника с собой, в поездку по Южному берегу Крыма.
Конечно, после столь длительной разлуки вновь оставлять семью было неприятно, но желание прочувствовать родной Крым перевесило. Ялта, Гурзуф, Севастополь - везде находил Айвазовский материал для новых полотен. Казначеев, отбывший в Симферополь, настоятельно звал художника в гости, но тот вновь и вновь огорчал благодетеля отказом — работа превыше всего.
В это время Айвазовский познакомился с еще одним замечательным человеком. Николай Николаевич Раевский - храбрец, выдающийся командир, сын Николая Николаевича Раевского, героя обороны батареи Раевского в Бородинской битве. Генерал-лейтенант участвовал в Наполеоновских войнах, Кавказских походах.
Этих двух непохожих на первый взгляд людей сблизила любовь к Пушкину. Айвазовский, с малых лет восхищавшийся поэтическим гением Александра Сергеевича, нашел в Раевском родственную душу. Долгие захватывающие разговоры о поэте закончились совершенно неожиданно - Николай Николаевич предложил Айвазовскому сопровождать его в морском походе к берегам Кавказа и посмотреть на высадку русского десанта. Это была неоценимая возможность увидеть что-то новое, да еще и на столь любимом Черном море. Ованес сразу согласился.
Конечно, эта поездка была важна в плане творчества. Но и тут были неоценимые встречи, умолчать о которых будет преступлением. На пароходе «Колхида» Айвазовский познакомился со Львом Сергеевичем Пушкиным, братом Александра. Позже, когда пароход присоединился к основной эскадре, Иван познакомился с людьми, которые для художника-мариниста были неисчерпаемым источником вдохновения.
Перейдя с «Колхиды» на линкор «Силистрия», Айвазовский был представлен Михаилу Петровичу Лазареву . Герой России, участник знаменитого Наваринского сражения и первооткрыватель Антарктиды, новатор и грамотный командир, он живо заинтересовался Айвазовским и лично предложил тому перейти с «Колхиды» на «Силистрию» для изучения тонкостей флотского дела, которые, несомненно, пригодились бы ему в работе. Казалось бы куда дальше: Лев Пушкин, Николай Раевский, Михаил Лазарев - некоторые за всю жизнь не встретят даже одного человека такого масштаба. Но у Айвазовского совершенно другая судьба.
Позже его познакомили с Павлом Степановичем Нахимовым , капитаном «Силистрии», будущим командиром русского флота в Синопском сражении и организатором героической обороны Севастополя. В этой блистательной компании совершенно не терялся молодой пока Владимир Алексеевич Корнилов, будущий вице-адмирал и капитан известного парусника «Двенадцать апостолов ». Айвазовский с совершенно особой страстью работал в эти дни: обстановка была уникальной. Теплое окружение, любимое Черное море и изящные корабли, которые можно было изучать сколько душа пожелает.
Но вот пришло время высадки. Айвазовский лично хотел принять в ней участие. В последний момент обнаружили, что художник совершенно безоружен (еще бы!) и ему выдали пару пистолетов. Так Иван и спустился в десантную шлюпку — с портфелем для бумаг и красок и пистолетами за поясом. Хотя его шлюпка в числе первых причалила к берегу, лично Айвазовский бой не наблюдал. Через несколько минут после высадки был ранен приятель художника — мичман Фредерикс. Не найдя врача, Иван сам оказывает раненому помощь, а потом на шлюпке доправляет на корабль. Но по возвращению на берег Айвазовский видит, что сражение почти окончилось. Он не медля ни минуты принимается за работу. Впрочем, передадим слово самому художнику, который в журнале «Киевская старина» описывал высадку почти сорок лет спустя — в 1878 году:
«…Берег, озаренный заходящим солнцем, лес, далекие горы, флот, стоящий на якоре, катера, снующие по морю, поддерживают сообщение с берегом… Миновав лес, я вышел на поляну; здесь картина отдыха после недавней боевой тревоги: группы солдат, сидящие на барабанах офицеры, трупы убитых и приехавшие за уборкой их черкесские подводы. Развернув портфель, я вооружился карандашом и принялся срисовывать одну группу. В это время какой-то черкес бесцеремонно взял у меня портфель из рук, понес показывать мой рисунок своим. Понравился ли он горцам — не знаю; помню только, что черкес возвратил мне рисунок выпачканным в крови… Этот «местный колорит» так и остался на нем, и я долгое время берег это осязаемое воспоминание об экспедиции…».
Какие слова! Художник увидел все — берег, заходящее солнце, лес, горы и, конечно, корабли. Чуть позже он написал одну из лучших своих работ «Десант у Субаши». А ведь этому гению угрожала смертельная опасность во время высадки! Но Судьба берегла его для дальнейших свершений. Во время отпуска Айвазовского ждало еще путешествие по Кавказу, и напряженная работа над превращением этюдов в настоящие полотна. Но он справился с честью. Как и всегда, впрочем.
Вернувшись в Петербург, Айвазовский получил звание художника 14 класса. Обучение в Академии закончилось, Ованес перерос всех своих учителей и ему дали возможность путешествовать по Европе, естественно, с государственным содержанием. Уезжал он с легкой душой: заработки позволяли помогать родителям, да и самому жить достаточно комфортно. И хотя сначала Айвазовский должен был посетить Берлин, Вену, Триест, Дрезден — больше всего его тянуло в Италию. Там было столь любимое южное море и неуловимая магия Апеннин. В июле 1840 года Иван Айвазовский со своим другом и однокашником Василием Штернбергом отправились в Рим.
Эта поездка в Италию была очень полезной для Айвазовского. Он получил уникальную возможность изучать работы великих итальянских мастеров. Часами он простаивал у полотен, срисовывал их, пытаясь понять тот тайный механизм, который делал творения Рафаэля и Ботичелли шедеврами. Старался бывать во многих интересных местах, например, доме Колумба в Генуе. А какие пейзажи он находил! Апеннины напоминали Ивану его родной Крым, но со своим, другим шармом.
Да и чувства родства с землей не было. Зато сколько возможностей для творчества! А Айвазовский всегда пользовался возможностями ему предоставленными. О уровне мастерства художника красноречиво говорит примечательный факт: картину “Хаос” захотел купить сам Папа Римский. Кто-кто, а понтифик привык получать только лучшее! Сметливый художник отказался от оплаты, просто подарив “Хаос” Григорию XVI. Папа не оставил его без награды, вручив золотую медаль. Но главное — это эффект подарка в мире живописи — имя Айвазовского прогремело на всю Европу. В первый, но далеко не последний раз.
Кроме работы, однако, у Ивана была еще одна причина посетить Италию, точнее Венецию. Именно там на острове св. Лазаря жил и работал его брат Габриэль. Пребывая в сане архимандрита, он занимался исследовательской работой и преподаванием. Встреча братьев прошла тепло, Габриэль много расспрашивал о Феодосии и родителях. Но вскоре они расстались. В следующий раз они встретятся в Париже через несколько лет. В Риме Айвазовский познакомился с Николаем Васильевичем Гоголем и Александром Андреевичем Ивановым. Даже здесь, на чужой земле, Иван умудрялся находить лучших представителей земли русской!
В Италии проходили и выставки картин Айвазовского. Публика неизменно приходила в восхищение и живо интересовалась этим молодым русским, который сумел передать всю теплоту юга. Все чаще Айвазовского стали узнавать на улицах, приходить к нему в мастерскую и заказывать работы. “Неаполитанский залив”, “Вида на Везувий в лунную ночь”, “Вид на Венецианскую лагуну” — эти шедевры были квинтэссенцией итальянского духа пропущенного через душу Айвазовского. В апреле 1842 года он отсылает часть картин в Петрбург и уведомляет Оленина о намерении посетить Францию и Нидерланды. Иван уже не просит разрешения на поездку — ему хватает денег, он громко заявил о себе и будет радушно принят в любой стране. Просит только об одном — чтобы его жалование отправили матери.
Картины Айвазовского были представлены на выставке в Лувре и настолько поразили французов, что ему была вручена золотая медаль французской Академии. Но одной Францией он не ограничился: Англия, Испания, Португалия, Мальта — везде, где можно было увидеть столь дорогое сердцу море, художник побывал. Выставки пользовались успехом и Айвазовского единодушно осыпали комплиментами критики и неискушенные посетители. Больше не было недостатка в деньгах, но Айвазовский жил скромно, отдаваясь работе в полной мере.
Не желая затягивать свой вояж, уже в 1844 году он возвращается в Санкт-Петербург . 1 июля его награждают орденом святой Анны 3 степени, а в сентябре того же года Айвазовский получает звание академика Петербургской Академии художеств. Кроме того, его причисляют к Главному Морскому штабу с правом ношения мундира! Мы-то знаем с каким пиететом относятся моряки к чести мундира. А тут его носит штатский, да еще и художник!
Тем не менее это назначение приветствовали в Штабе, а Иван Константинович (можно его уже и так называть — художник с мировым именем как-никак!) пользовался всеми возможными привилегиями этой должности. Он требовал чертежи кораблей, для него стреляли корабельные пушки (чтобы он мог получше рассмотреть траекторию ядра), Айвазовский даже участвовал в маневрах в Финском заливе! Словом, не просто отбывал номер, а работал прилежно и с желанием. Естественно, полотна были тоже на уровне. Скоро картины Айвазовского стали украшать резиденции императора, дома знати, государственные галереи и частные коллекции.
Следующий год был очень напряженным. В апреле 1845 года Ивана Константиновича включили в состав русской делегации, которая направлялась в Константинополь. Побывав в Турции, Айвазовский был сражен красотами Стамбула и прекрасным побережьем Анатолии. Через некоторое время он вернулся в Феодосию, где купил земельный участок и начал строить свой дом-мастерскую, который спроектировал лично. Многие не понимают художника — любимец государя, популярный художник, почему бы не жить в столице? Или за границей? Феодосия ведь дикая глушь! Но Айвазовский так не считает. Он устраивает в новопостроенном доме выставку своих картин, над которыми работает денно и нощно. Многие гости отмечали, что несмотря на вроде бы домашние условия, Иван Константинович осунулся и побледнел. Но, несмотря ни на что, Айвазовский заканчивает работу и отправляется в Петербург — он все же служивый человек, нельзя относиться к этому безответственно!
В 1846 году Айвазовский прибыл в столицу и остался там на несколько лет. Причиной тому были постоянные выставки. С периодичностью в полгода они проходили то в Питере, то в Москве в совершенно разных местах, то денежные, то бесплатные. И на каждой выставке обязательно было присутствие Айвазовского. Он получал благодарности, заходил в гости, принимал подарки и заказы. Свободное время в этой сутолоке выдавалось редко. Была создана одна из самых известных картин — “Девятый вал”.
Но стоит заметить, что в Феодосию Иван все же ездил. Причина этого была архиважная — в 1848 году Айвазовский женился. Неожиданно? До 31 года у художника не было возлюбленной — все его эмоции и переживания оставались на полотнах. А тут такой неожиданный шаг. Впрочем, южная кровь горячая, да и любовь, вещь непредсказуемая. Но еще более удивительна избранница Айвазовского — простая служанка Юлия Грейс , англичанка, дочь лейб-медика, служившего императору Александру.
Конечно, этот брак не прошел незамеченным в светских кругах Петербурга — многие удивлялись выбору художника, многие его откровенно критиковали. Устав, по-видимому, от пристального внимания к своей личной жизни, Айвазовский с супругой и в 1852 году уезжает домой, в Крым. Дополнительной причиной (или может основной?) было то, что первая дочь — Елена , уже была в возрасте трех лет, а вторая дочь — Мария , недавно отпраздновала годик. В любом случае, Айвазовского ждала Феодосия Феодосия.
Дома художник пытается организовать художественную школу, но получает от императора отказ в финансировании. Вместо этого он вместе с женой начинает археологические раскопки. В 1852 году в семье рождается третья дочь — Александра
. Не оставляет Иван Константинович, конечно, и работу над картинами. Но в 1854 году в Крыму высаживается десант, Айвазовский спешно увозит семью в Харьков, а сам возвращается в осажденный Севастополь к давнему знакомому Корнилову.
Корнилов приказывает художнику покинуть город, спасая его от возможной гибели. Айвазовский повинуется. Вскоре война заканчивается. Для всех, но не для Айвазовского — он еще несколько будет писать блистательные картины на тему Крымской войны.
Последующие годы проходят в сумятице. Айвазовский регулярно ездит в столицу, занимается делами Феодосии, едет в Париж на встречу с братом, открывает таки школу художеств. В 1859 рождается четвертая дочь — Жанна . Но Айвазовский постоянно занят. Несмотря на разъезды, больше всего времени отнимает творчество. В этот период создаются картины на библейские темы, батальные полотна, которые регулярно появляются на выставках — в Феодосии, Одессе, Таганроге, Москве, Петербурге. В 1865 году Айвазовский получает орден Св. Владимира 3 степени.
Но Юлия недовольна. Зачем ей ордена? Иван игнорирует ее просьбы, она не получает должного внимания и в 1866 году отказывается возвращаться в Феодосию. Распад семьи Айвазовский переживал тяжело, и чтобы отвлечься — весь уходит в работу. Он пишет картины, путешествует по Кавказу, Армении, уделяет все свободное время студентам своей художественной академии.
В 1869 году он едет на открытие , в этом же году устраивает очередную выставку в Санкт-Петербурге, а в следующем получает титул действительного статского советника, который соответствовал званию адмирала. Уникальный случай в русской истории! В 1872 году ему предстоит выставка во Флоренции, к которой он готовиться несколько лет. Зато эффект превзошел все ожидания — он был избран почетным членом Академии изящных искусств, а его автопортрет украсил галерею дворца Питти — Иван Константинович встал в один ряд с лучшими художниками Италии и мира.
Через год, устроив очередную выставку в столице, Айвазовский уезжает в Стамбул по личному приглашению султана. Этот год выдался плодотворным — для султана было написано 25 полотен! Искренне восхищенный турецкий правитель жалует Петру Константиновичу орден Османие второй степени. В 1875 году Айвазовский покидает Турцию и направляется в Петербург. Но по пути он заезжает в Одессу — повидаться с женой и детьми. Поняв, что теплоты от Юлии ждать не приходится, он предлагает ей вместе с дочерью Жанной в следующем году отправится в Италию. Жена принимает предложение.
Во время путешествия супруги посещают Флоренцию, Ниццу, Париж. Юлии приятно появляться с мужем на светских приемах, Айвазовский же считает это второстепенным и все свободное время посвящает работе. Поняв, что былого супружеского счастья не вернуть, Айвазовский просит церковь разорвать брак и в 1877 году его просьбу удовлетворяют.
Вернувшись в Россию, он едет в Феодосию вместе с дочерью Александрой, зятем Михаилом и внуком Николаем. Но обжиться на новом месте дети Айвазовского не успели — началась очередная русско-турецкая война. В следующем году художник отправляет дочь с мужем и сыном в Феодосию, а сам едет за границу. На целых два года.
Он побывает в Германии и Франции, навестит вновь Геную, будет готовить картины для выставок в Париже и Лондоне. Постоянно выискивает перспективных художников из России, отправляя прошения в Академию об их содержании. Болезненно он воспринял известие о смерти брата в 1879 году. Чтобы не хандрить — по привычке ушел в работу.
Вернувшись на Родину в 1880 году, Айвазовский сразу же едет в Феодосию и начинает строительство специального павильона для картинной галереи. Он проводит много времени с внуком Мишей, подолгу гуляя с ним, аккуратно прививает художественный вкус. Каждый день несколько часов Айвазовский посвящает ученикам художественной академии. Он работает вдохновенно, с необычайным для возраста энтузиазмом. Но и требует со студентов много, строг с ними и немногие выдерживаю учебу у Ивана Константиновича.
В 1882 году случилось непостижимое — 65-летний художник женился второй раз! Избранницей его стала 25-летняя Анна Никитична Бурназян
. Поскольку Анна недавно овдовела (собственно, именно на похоронах ее мужа на нее обратил внимание Айвазовский), художнику пришлось немного обождать, прежде чем делать предложение замужества. 30 января 1882 года Симферопольской св. Успенской церкви “действительный статский советник И. К. Айвазовский, разведенный по указу Эчмиадзинского синоида от 30 мая 1877 г. N 1361 с первою женою от законного брака, вступил вторично в законный брак с женою феодосийского купца вдовою Анной Мгртчян Сарсизовой, оба армяно-григорианского исповедания”.
Вскоре супруги едут в Грецию, где Айвазовский опять работает, в том числе пишет портрет жены. В 1883 году он постоянно пишет письма министрам, защищая Феодосию и всячески доказывая, что ее расположение как нельзя лучше подходит для постройки порта, а чуть позже ходатайствует о замене городского священника. В 1887 году выставка картин русского художника проходит в Вене, на которую, правда, он не поехал, оставшись в Феодосии. Вместо этого он отдает все свободное время творчеству, жене, ученикам, строит картинную галерею в Ялте. С помпой было отпраздновано 50-летие художественной деятельности Айвазовского. Весь высший свет Санкт-Петербурга пришел приветствовать профессора живописи, ставшего одним из символов русского искусства.
В 1888 году Айвазовский получает приглашение посетить Турцию, но не едет по политическим мотивам. Тем не менее, несколько десятков своих картин он отправляет в Стамбул, за что султан заочно награждает его орденом Меджидие первой степени. Через год художник с супругой отправляется на персональную выставку в Париж, где его награждают орденом Иностранного легиона. На обратном пути супружеская чета все-таки заезжает в так любимый Иваном Константиновичем Стамбул.
В 1892 году Айвазовскому исполняется 75. И он едет в Америку! В планах художника освежить свои впечатления от океана, увидеть Ниагару, посетить Нью-Йорк, Чикаго, Вашингтон и презентовать свои картины на Всемирной выставке. И все это на восьмом десятке! Ну сиди себе в чине статского советника в родной Феодосии в окружении внуков и молодой жены! Нет, Иван Константинович прекрасно помнит, благодаря чему он поднялся так высоко. Трудолюбие и фантастическая преданность делу — без этого Айвазовский перестанет быть самим собой. Впрочем, надолго в Америке он не задержался и в том же году вернулся домой. Вернулся, чтобы работать. Таков уж был Иван Константинович.
Айвазовский Иван Константинович, часть1 (1817 - 1900)
И.Н. Крамской утверждал, что Айвазовский «есть звезда первой величины во всяком случае и не только у нас, а в истории искусства вообще».
П.М. Третьяков, желая купить для своей галереи картину, писал художнику: «…Дайте мне вашу волшебную воду такою, которая вполне бы передала Ваш бесподобный талант».
В живописи Айвазовский был, прежде всего, поэтом. О себе художник говорил: «Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта, сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе и до тех пор не отхожу от полотна, пока не выскажусь на нем моей кистью».
За свою долгую жизнь он написал до 6000 произведений. Лучшие из них вошли в сокровищницу мировой культуры. Его картины находятся во многих галереях мира
Портрет художника Ивана Константиновича Айвазовского
1841
Холст, масло 72 x 54,2
Москва
Иван (Ованес) Константинович Айвазовский родился 17 (30) июля 1817 года в Феодосии. Предки Айвазовского в XVIII веке переселились из Западной (Турецкой) Армении на юг Польши. В начале XIX века торговец Константин (Геворг) Гайвазовский перебрался из Польши в Феодосию. После постигшей Феодосию эпидемии чумы в 1812 году, семье Гайвазовских жилось нелегко. Содержать семью, в которой были две дочери и три сына, помогала жена Константина Рипсиме, искусная вышивальщица.
Начальное образование Айвазовский получил в армянской приходской школе, а затем окончил Симферопольскую гимназию, в которую его помог определить городской архитектор Кох. В 1833 году при содействии феодосийского градоначальника А. Казначеева Айвазовский отправился в Петербург, и по представленным детским рисункам он был зачислен в Академию художеств в пейзажный класс профессора М. Н. Воробьева. Затем учился в батальном классе у А. Зауервейда и недолгое время у приглашенного из Франции мариниста Ф. Таннера.
Уже в 1835 году за “Этюд воздуха над морем” ему была присуждена серебряная медаль второго достоинства. В 1837 году за три морских вида и в особенности за картину “Штиль” ему присуждают Первую золотую медаль и сокращают академический курс на два года с условием, чтобы за это время он написал пейзажи ряда крымских городов. В результате поездки в Крым появились виды Ялты, Феодосии, Севастополя, Керчи и картины “Лунная ночь в Гурзуфе” (1839), “Буря”, “Морской берег” (1840).
Айвазовский И.К. Лунная ночь в Крыму. Гурзуф.
1839
Сумский художественный музей
«Морской берег»
1840
Холст, масло. 42.8 x 61.5 см
Государственная Третьяковская галерея
Ветряная мельница на берегу моря»
1837
Холст, масло 67 х 96
Санкт-Петербург
Берег моря ночью
1837
47 х 66 см
Холст, масло
Романтизм, реализм
Россия
Феодосия. Феодосийская картинная галерея им. И. К.
Керчь
1839
В 1839 году Айвазовский принял участие как художник в военно-морском походе к берегам Кавказа. На борту корабля он знакомится с М. П. Лазаревым, В. А. Корниловым, П. С. Нахимовым, В. Н. Истоминым, получает возможность изучить конструкции военных кораблей. Создает первое батальное полотно — “Высадка десанта у Субаши”.
«Десант Н.Н. Раевского у Субаши»
1839
Холст, масло. 66 x 97 см
Самарский художественный музей
Там же он познакомился с разжалованными в рядовые декабристами М. М. Нарышкиным, А. И. Одоевским, Н. Н. Лорером, которые принимали участие в деле при Субаши. Крымские работы художника успешно экспонировались на выставке в Академии художеств, и в качестве поощрения И. К. Айвазовскому была предоставлена командировка в Италию.
«Морское сражение при Наварине (2 октября 1827)»
1846
Холст, масло 222 х 234
Санкт-Петербург
«Морское сражение при Выборге 29 июня 1790 года»
1846
Холст, масло. 222 x 335 см
Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф.Э.Дзержинского
«Морское сражение при Ревеле (9 мая 1790)»
1846
Холст, масло 222 х 335
Военно-морское училище им. Ф. Э. Дзержинского
Санкт-Петербург
Россия
В 1840 году Айвазовский отправляется в Италию. Там он знакомится с яркими деятелями русской литературы, искусства, науки — Гоголем, Александром Ивановым, Боткиным, Панаевым. В это же время, в 1841 году, фамилию Гайвазовский художник изменил на Айвазовский.
Лазоревый грот. Неаполь
1841
74 х 100 см
Холст, масло
Романтизм, реализм
Россия
Донецк. Донецкий художественный музей,
Вид на Венецианскую лагуну
1841 76х118
Деятельность художника в Риме начинается с изучения и копирования произведений мастеров прошлого, он много работает над натурными этюдами. В одном из писем Айвазовский говорил: “Я, как пчела, собираю мед из цветника”. На протяжении всей жизни он возвращался к пейзажам Италии, гармоничное сосуществование человека и моря в этой стране запечатлелось в его памяти как образец красоты. Айвазовский создал в Италии около пятидесяти крупных картин. Успех художнику принесли романтические морские пейзажи “Буря”, “Хаос”, “Неаполитанский залив лунной ночью” (1839) и другие. Его картину “Хаос” приобрел Ватиканский музей. Папа Григорий XVI наградил художника золотой медалью. Талант художника признают ценители искусства и коллеги. А. Иванов отмечает способности Айвазовского в изображении моря, гравер Ф. Иордан утверждает, что Айвазовский — первооткрыватель жанра морской живописи в Риме.
«Хаос. Сотворение мира»
1841
Холст, масло 106 х 75
Музей армянской конгрегации мхитаристов
Венеция. Остров св. Лазаря
«Неаполитанский залив»
1841
Холст, масло 73 х 108
Вид Константинополя при вечернем освещении
1846 120х189,5
«Вид Константинополя при лунном освещении»
1846
Холст, масло 124 х 192
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург
Россия
1850
Холст, масло 121 х 190
Феодосия
«Неаполитанский залив в лунную ночь»
1892
Холст, масло 45 х 73
Собрание А. Шагиняна
Нью-Йорк
В 1843 году начинается путешествие художника с выставкой картин по Европе. “Рим, Неаполь, Венеция, Париж, Лондон, Амстердам удостоили меня самыми лестными поощрениями”, — вспоминал Айвазовский. Одно из них — звание академика, присужденное Академией художеств Амстердама. Как единственный представитель русского искусства, он участвовал в международной выставке, организованной в Лувре. Десять лет спустя он первым из иностранных художников стал кавалером ордена Почетного легиона.
«Кораблекрушение»
1843
Холст, масло 116 х 189
Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
Феодосия
Россия
В 1844 году, на два года раньше намеченного срока, Айвазовский вернулся в Россию. По возвращении на родину Петербургская Академия художеств удостаивает его звания академика. Военно-морское ведомство присудило ему почетное звание художника Главного морского штаба с правом ношения адмиралтейского мундира и поручило “обширный и сложный заказ” — написать все русские военные порты на Балтийском море. В течение зимних месяцев 1844 — 1845 гг. Айвазовский выполнил правительственный заказ и создал еще ряд прекрасных марин.
«Русская эскадра на Севастопольском рейде»
1846
Холст, масло. 121 x 191 см
Государственный Русский музей
В 1845 году вместе с экспедицией Ф. П. Литке Айвазовский побывал у берегов Турции и Малой Азии. Во время этого плавания он сделал большое количество рисунков карандашом, служивших ему в течение многих лет материалом для создания картин, которые он всегда писал в мастерской. Возвратившись из экспедиции, Айвазовский уезжает в Феодосию. “Это чувство или привычка, моя вторая натура. Зиму я охотно провожу в Петербурге, — писал художник, — но чуть повеет весной, на меня нападает тоска по родине — меня тянет в Крым, к Черному морю”.
Вид Феодосии
1845
70 х 96 см
Холст, масло
Романтизм, реализм
Россия
Ереван. Государственная картинная галерея Армении
Феодосия. Восход солнца
1852 60х90
В Феодосии художник построил на берегу моря дом-студию и окончательно обосновался здесь. Зимой он обычно бывал со своими выставками в Петербурге и других городах России, иногда выезжал за границу. В течение своей долгой жизни Айвазовский совершил ряд путешествий: несколько раз побывал в Италии, Париже и других европейских городах, работал на Кавказе, плавал к берегам Малой Азии, был в Египте, а в конце жизни, в 1898 году, совершил путешествие в Америку. Во время морских плаваний он обогащал свои наблюдения, а в его папках накапливались рисунки. Художник говорил о своем творческом методе: “Человек, не одаренный памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником — никогда. Движения живых стихий — неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта...”.
Встреча рыбаков на берегу Неаполитанского залива 1842 58х85
«Встреча рыбаков»
Холст, масло. 58 x 85 см
Государственная Третьяковская галерея
«Гондельер на море ночью»
1843
Холст, масло 73 х 112
Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан
Казань
Россия
«Венецианская лагуна. Вид на остров Сан-Джоржо»
1844
Дерево, масло. 22.5 x 34.5 см
Государственная Третьяковская галерея
Мельница на берегу моря 1851 50х57
«Восход солнца в Феодосии»
1855
Холст, масло 82 х 117
Ереван
«Георгиевский монастырь. Мыс Фиолент»
1846
Холст, масло 122,5 х 192,5
Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
Феодосия
Вид Одессы в лунную ночь
1846
122 х 190 см
Холст, масло
Романтизм, реализм
Россия
«Вид Одессы с моря»
1865
Холст, масло 45 х 58
Государственная картинная галерея Армении
Ереван
Живопись Айвазовского сороковых-пятидесятых годов отмечена сильным воздействием романтических традиций К. П. Брюллова, сказавшихся на живописном мастерстве художника. Подобно Брюллову, он стремится к созданию грандиозных красочных полотен. Очень ярко это отразилось в батальной картине “Чесменский бой”, написанной им в 1848 году, посвященной выдающемуся морскому сражению. Бой изображен в ночное время. В глубине бухты видны горящие корабли турецкого флота, один из них — в момент взрыва. Охваченные огнем и дымом, в воздух летят обломки корабля, превратившегося в пылающий костер. На переднем плане, темным силуэтом высится флагман русского флота, к которому, салютуя, подходит шлюпка с командой лейтенанта Ильина, взорвавшего свой брандер среди турецкой флотилии. На воде можно различить обломки турецких судов с группами матросов, взывающих о помощи, и другие детали.
«Чесменский бой 25-26 июня 1770 года»
1848
Холст, масло 220 х 188
Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского
Феодосия
Смотр Черноморского флота в 1849 г.
1886 131х249
«Бриг Меркурий, атакованный двумя турецкими кораблями»
1892
Холст, масло
«Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами, встречается с русской эскадрой»
1848
Холст, масло 123 х 190
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург
«Буря на море ночью»
1849
Холст, масло 89 х 106
Дворцы-музеи и парки Петродворца
Петергоф, Ленинградская область
Вклад Айвазовского в батальную живопись значителен. Он запечатлел эпизоды Севастопольской обороны, неоднократно обращался к героическим подвигам русского военно-морского флота: “Каждая победа наших войск на суше или на море, — писал художник, — радует меня, как русского в душе, и дает мысль, как художнику изобразить ее на полотне...”.
«Буря»
1850
Холст, масло 82 х 117
Государственная картинная галерея Армении
Ереван
Айвазовский был последним и самым ярким представителем романтического направления в русской живописи. Его лучшими романтическими произведениями второй половины 40 — 50-х годов являются: “Буря на Черном море” (1845), “Георгиевский монастырь” (1846), “Вход в Севастопольскую бухту” (1851).
Вход в Севастопольскую бухту 1852
Вид Константинополя при лунном освещении
1846
124 х 192 см
Холст, масло
Романтизм, реализм
Россия
Санкт-Петербург. Государственный Русский музей
Вид Леандровой башни в Константинополе
1848
Холст, масло
58 х 45,3
Третьяковская галерея
Крупнейший маринист в русской живописи XIX века И.К.Айвазовский много путешествовал и часто включал в свои морские пейзажи изображения известных архитектурных сооружений. Запечатленная на картине Леандрова (Девичья) башня была построена в XII веке на небольшой скале у входа в пролив Стамбульской гавани и издавна служила маяком и местом швартовки кораблей. В качестве маяка она используется и поныне. Башня возвышается на фоне золотистого неба, лучи заходящего солнца окрашивают поверхность морской воды в перламутровые тона, а вдали проступают силуэты построек древнего города. Мягкий солнечный свет романтизирует созданный художником пейзаж.
«Лунная ночь»
1849
Холст, масло 123 х 192
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург
Закат на море
1856
121,5х188
«Ночь в Крыму. Вид на Аюдаг»
1859
Холст, масло 63 х 83
Одесский художественный музей
Одесса
Буря
1857
100х49
Пятидесятые годы связаны с Крымской войной 1853 — 1856 годов. Как только до Айвазовского дошла молва о Синопской битве, он сейчас же поехал в Севастополь, расспросил участников сражения обо всех обстоятельствах дела. Вскоре в Севастополе были выставлены две картины Айвазовского, изображающие Синопский бой ночью и днем. Адмирал Нахимов, высоко оценив труд Айвазовского, особенно ночной бой, сказал: “Картина чрезвычайно верно сделана”.
«Синопский бой (дневной вариант)»
1853
Холст, масло
«Синопский бой 18 ноября 1853 года (ночь после боя)»
1853
Холст, масло. 220 x 331 см
Центральный военно-морской музей
Захват пароходом «Россия» турецкого военного транспорта «Мессина» на Чёрном море 13 декабря 1877 года
Бой парохода «Веста» с турецким броненосцем «Фехти-Буленд» в Чёрном море 11 июля 1877 года
В творчестве Айвазовского можно встретить картины на самые разнообразные темы, например, изображения природы Украины. Он любил беспредельные украинские степи и вдохновенно изображал их в своих произведениях (“Чумацкий обоз” (1868), “Украинский пейзаж” (1868)), близко подойдя при этом к пейзажу мастеров русского идейного реализма. В этой привязанности к Украине сыграла свою роль близость Айвазовского к Гоголю, Шевченко, Штернбергу.
Чумаки на отдыхе
1885
Обоз в степи
«Украинский пейзаж с чумаками при луне»
1869
Холст, масло. 60 x 82 см
Государственная Третьяковская галерея
Ветряные мельницы в украинскойСтепи при закате солнца
1862 51х60
«Отара овец в бурю»
1861
Холст, масло 76 х 125
Собрание А. Шагиняна
Нью-Йорк
Окрестности Ялты ночью
1866
Окрестности Ялты
1863
20,2х28
Буря на Северном море
1865 269х195
Заход солнца на море
1866
Лунная ночь на Босфоре
1894 49,7х75,8
После бури. Восход луны
1894 41х58
«Вид моря с гор при закате солнца»
1864
Холст, масло 122 х 170
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург
«Всемирный потоп»
1864
Холст, масло 246,5 х 369
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург
«Гибель Помпеи»
1889
Холст, масло 128 х 218
Ростовский областной музей изобразительных искусств
Ростов
продолжение следует...
Http://gallerix.ru/album/aivazovsky
http://www.artsait.ru/art/a/aivazovsky/main.htm
Очень ценная статья и для зрителя, и для профессионального художника.
За счет чего море Айвазовского такое живое, дышащее и прозрачное? Что является осью любой его картины? Куда нам смотреть, чтобы насладиться его шедеврами в полной мере? Как он писал: долго ли, коротко ли, радостно или мучительно? И какое отношение к Айвазовскому имеет импрессионизм?
Конечно, Иван Константинович Айвазовский родился гением. Но было еще ремесло, которым он владел блестяще и в тонкостях которого хочется разобраться. Итак, из чего же рождались морская пена и лунные дорожки Айвазовского?
Иван Константинович Айвазовский. Буря у скалистых берегов.
Иван Крамской писал Павлу Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок». Некоторые секреты Айвазовского дошли до нас, хотя главный вовсе не тайна: чтобы так писать море, нужно родиться у моря, прожить подле него долгую жизнь, за которую так и не пресытиться им.
Знаменитая «волна Айвазовского» представляет собой вспенившуюся, почти прозрачную морскую волну, по ощущениям — движущуюся, стремительную, живую. Прозрачности художник достигал, используя технику лессировки, то есть нанося тончайшие слои краски друг на друга. Айвазовский предпочитал масло, но нередко его волны кажутся акварельными. Именно в результате лессировки изображение приобретает эту прозрачность, причем цвета кажутся очень насыщенными, но не за счет плотности мазка, а за счет особой глубины и тонкости. Виртуозная лессировка в исполнении Айвазовского — отрада для коллекционеров: большинство его картин в прекрасном состоянии — тончайшие красочные слои меньше подвержены растрескиванию.
Писал Айвазовский стремительно, часто создавал работы за один сеанс, поэтому у его техники лессировки были авторские нюансы. Вот что пишет об этом Николай Барсамов, многолетний директор Феодосийской картинной галереи и крупнейший знаток творчества Айвазовского: «…воду он иногда лессировал по полусухому подмалевку. Часто художник лессировал волны у их основания, чем придавал глубину и силу красочному тону и достигал эффекта прозрачной волны. Иногда лессировками утемнялись значительные плоскости картины. Но лессировка в живописи Айвазовского не была обязательным последним этапом работы, как это было у старых мастеров при трехслойном методе живописи. Вся живопись у него в основном проводилась в один прием, и лессировка часто применялась им как один из способов наложения красочного слоя на белый грунт при начале работы, а не только как завершающие прописки в конце работы. Лессировкой художник иногда пользовался на первом этапе работы, покрывая полупрозрачным слоем краски значительные плоскости картины и используя при этом белый грунт холста как светящуюся подкладку. Так иногда писал он воду. Умело распределяя красочный слой различной плотности по холсту, Айвазовский достигал правдивой передачи прозрачности воды».
К лессировкам Айвазовский обращался не только при работе над волнами и облаками, с их помощью он умел вдохнуть жизнь и в сушу. «Землю и камни Айвазовский писал грубыми щетинистыми кистями. Возможно, что он их специально подрезывал, чтобы жесткие концы щетины оставляли борозды на красочном слое, — рассказывает искусствовед Барсамов. — Краска в этих местах обычно положена плотным слоем. Как правило, Айвазовский почти всегда лессировал землю. Лессировочный (более темный) тон, попадая в борозды от щетины, придавал своеобразную живость красочному слою и большую реальность изображенной форме».
Что же до вопроса «откуда краски?», известно, что в последние годы он покупал краски берлинской фирмы «Mеwes». Все просто. Но имеется еще и легенда: будто бы Айвазовский покупал краски у Тёрнера. На этот счет можно сказать только одно: теоретически это возможно, но даже если так — Айвазовский точно не написал тёрнеровскими красками все 6 000 своих работ. И ту картину, которой впечатленный Тёрнер посвятил стихотворение, Айвазовский создал еще до знакомства с великим британским маринистом.
Иван Константинович Айвазовский. Неаполитанский залив в лунную ночь.
«На картине твоей вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем, в нем отражающуюся. Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок. Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое вечно и могущественно, потому что тебя вдохновляет гений», — стихотворения Уильяма Тёрнера о картине Айвазовского «Неаполитанский залив в лунную ночь».
Иван Константинович Айвазовский. Среди волн.
Айвазовский всегда начинал работу с изображения неба, причем писал его в один приём — это могли быть и 10 минут, и 6 часов. Свет в небе он рисовал не боковой поверхностью кисти, а ее торцом, то есть «освещал» небо многочисленными быстрыми прикосновениями кисти. Небо готово — можно отдохнуть, отвлечься (впрочем, такое он позволял себе только с картинами, на которые уходило достаточно много времени). Море же мог писать и в несколько заходов.
Долго работать над картиной в представлении Ивана Айвазовского — это, к примеру, писать одно полотно 10 дней. Именно столько понадобилось художнику, которому на тот момент исполнился 81 год, чтобы создать свою самую большую картину — «Среди волн». При этом, по его признанию, вся его жизнь была подготовкой к этой картине. То есть работа потребовала максимум усилий от художника — и целых десять дней. А ведь в истории искусства не редкость случаи, когда картины писались по двадцать и более лет (например, Федор Бруни писал своего «Медного змия» 14 лет, начал в 1827-м, а закончил в 1841-м).
В Италии Айвазовский в определенный период сошелся с Александром Ивановым, тем самым, который писал «Явление Христа народу» 20 лет, с 1837-го по 1857-й. Они даже пытались вместе работать, но довольно скоро повздорили. Иванов мог месяцами трудиться над этюдом, пытаясь добиться особой точности тополиного листочка, Айвазовский же успевал за это время исходить все окрестности и написать несколько картин: «Писать тихо, корпеть месяцы не могу. Не отхожу от картины, пока не выскажусь». Столь разные таланты, разные способы творить — каторжный труд и радостное любование жизнью — не могли долго держаться рядом.
Иван Айвазовский рядом со своей картиной, фотография 1898 года.
Айвазовский у мольберта.
«Обстановка мастерской отличалась исключительной простотой. Перед мольбертом стоял простой стул с плетеным камышовым сиденьем, спинка которого была залеплена довольно толстым слоем краски, так как Айвазовский имел привычку закидывать руку с кистью за спинку стула и, сидя в пол-оборота к картине, оглядывать ее», — из воспоминаний Константина Арцеулова, этот внук Айвазовского тоже стал художником.
Муза Айвазовского (извините нам эту высокопарность) — радостна, а не мучительна. «По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица, можно было смело сказать, что такой труд — истинное наслаждение», — это впечатления чиновника Министерства императорского двора, литератора Василия Кривенко, наблюдавшего за тем, как Айвазовский работает.
Айвазовский, безусловно, видел, что для многих художников их дар — то ли благословенье, то ли проклятье, иные картины пишутся едва ли не кровью, истощая и выматывая своего создателя. Для него же подходить с кистью к холсту всегда было самой большой радостью и счастьем, он обретал особую легкость и всемогущество в своей мастерской. При этом Айвазовский внимательно прислушивался к дельным советам, не отмахивался от замечаний людей, которых ценил и уважал. Хотя не настолько, чтобы поверить, что легкость его кисти есть недостаток.
О важности работы с натурой в те годы не твердил только ленивый. Айвазовский же предпочитал с натуры делать мимолетные наброски, а писать в мастерской. «Предпочитал», пожалуй, не совсем то слово, дело не в удобстве, это был его принципиальный выбор. Он считал, что невозможно изобразить с натуры движение стихий, дыхание моря, раскаты грома и сверкание молнии — а именно это его интересовало. Айвазовский обладал феноменальной памятью и своей задачей «на натуре» считал впитывать происходящее. Ощущать и запоминать, для того чтобы, вернувшись в мастерскую, выплеснуть эти ощущения на холст — вот зачем нужна натура. При этом Айвазовский был великолепным копировальщиком. Во время обучения у Максима Воробьева он продемонстрировал это свое умение в полной мере. Но копирование — хоть чьих-то картин, хоть природы — представлялось ему куда меньшим, чем он способен сделать.
Иван Константинович Айвазовский. Бухта Амальфи в 1842 году. Набросок. 1880-е
Иван Константинович Айвазовский. Побережье в Амальфи.
О стремительной работе Айвазовского и о том, что представляли из себя его наброски с натуры, оставил подробные воспоминания художник Илья Остроухов:
«С манерой выполнения художественных работ покойным знаменитым художником-маринистом Айвазовским мне пришлось случайно ознакомиться в 1889 году, во время одной из моих заграничных поездок, в Биаррице. Приблизительно в одно и то же время, в какое я прибыл в Биарриц, приехал туда и Айвазовский. Почтенному художнику было уже тогда, как помнится, лет этак за семьдесят… Узнав, что я хорошо знаком с топографией местности, [он] тотчас же потянул меня на прогулку по океанскому берегу. День был бурный, и Айвазовский, очарованный видом океанского прибоя волн, остановился на пляже…
Не спуская глаз с океана и ландшафта далеких гор, он медленным движением достал свою крохотную записную книжку и нарисовал всего лишь три линии карандашом — очертание далеких гор, линию океана у подошвы этих гор и линию берега от себя. Потом мы пошли с ним дальше. Пройдя около версты, он снова остановился и сделал такой же рисунок из нескольких линий в другом направлении.
— День пасмурный сегодня, — сказал Айвазовский, — и вы мне, пожалуйста, скажите только, где у вас здесь восходит и заходит солнце.
Я указал. Айвазовский поставил в книжке несколько точек и спрятал книжку в карман.
— Теперь пойдемте. Для меня этого достаточно. Завтра я нарисую океанский прибой в Биаррице.
На другой день действительно были написаны три эффектные картины морского прибоя: в Биаррице: утром, в полдень и при закате солнца…»
Иван Константинович Айвазовский. Биарриц. 1889
Армянский художник Мартирос Сарьян заметил, что какую бы грандиозную бурю Айвазовский ни изображал, в верхней части холста всегда сквозь скопление грозовых туч будет пробиваться луч света — иногда явственный, иногда тонкий и едва заметный: «Именно в нем, этом Свете, и заключен смысл всех изображенных Айвазовским бурь».
Иван Константинович Айвазовский. Буря на Северном море.
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь. 1849
Иван Константинович Айвазовский. Неаполитанский залив в лунную ночь. 1892
Иван Константинович Айвазовский. Корабль «Императрица Мария» во время шторма. 1892
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь на Капри. 1841
Если это солнце, то оно осветит самую черную бурю, если лунная дорожка, то заполнит своим мерцанием все полотно. Мы не собираемся называть Айвазовского ни импрессионистом, ни предтечей импрессионизма. Но процитируем слова мецената Алексея Томилова — он критикует картины Айвазовского: «Фигуры пожертвованы до такой степени, что не распознать: на первом плане мужчины это или женщины (…) красуется воздух и вода». Об импрессионистах мы говорим, что главные герои их картин: цвет и свет, одна из основных задач — передача световоздушной массы. В работах Айвазовского на первом месте — свет, и да, совершенно верно, воздух и вода (в его случае это о небе и море). Всё прочее выстраивается вокруг этого главного.
Он стремится не просто правдоподобно изобразить, но передать ощущения: солнце должно сиять так, чтобы хотелось зажмуриться, от ветра зритель съёжится, от волны отпрянет в испуге. Последнее, в частности, проделал Репин, когда Айвазовский внезапно распахнул перед ним дверь комнаты, за которой вставал его «Девятый вал».
Иван Константинович Айвазовский. Девятый вал.
Художник дал совершенно однозначные рекомендации: следует искать на холсте самую яркую точку, источник света, и, пристально всмотревшись в нее, скользить взглядом по холсту. К примеру, когда его упрекали, что «Лунная ночь» не закончена, от утверждал, что если зритель «обратит главное внимание на луну и постепенно, придерживаясь интересной точки картины, взглянет на прочие части картины мимоходом, и сверх этого, не забывая, что это ночь, которая нас лишает всяких рефлексий, то подобный зритель найдет, что эта картина более окончена, нежели как следует».
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь в Крыму. Гурзуф, 1839, 101×136.5 см.
Константин Айвазовский не из тех художников, которые теряют вдохновение в процессе и бросают работы неокончеными. Но однажды такое случилось и с ним — он не дописал полотно «Взрыв корабля» (1900). Помешала смерть. Эта неоконченная работа особенно ценна для исследователей его творчества. Она позволяет понять, что художник считал главным на картине, с проработки каких элементов начинал работу. Мы видим, что Айвазовский начал с корабля и пламени взрыва — того, что возьмет зрителя за душу. А детали, по которым зритель будет просто скользить глазами, художник оставил на потом.
Иван Константинович Айвазовский. Взрыв корабля. 1900
Иван Константинович Айвазовский. Лазоревый грот. Неаполь. 1841
Современного зрителя порой обескураживает интенсивный колорит полотен Айвазовского, его яркие, бескомпромиссные краски. Этому есть объяснение. И это вовсе не дурной вкус художника.
Фрагмент картины Ивана Айвазовского «Корабль среди бурного моря» (Эрмитаж).
Сегодня на марины Айвазовского мы смотрим в музеях. Часто это провинциальные галереи, с обветшалым интерьером и без специального освещения, которое заменяется просто светом из окна. Но при жизни Айвазовского его картины висели в богатых гостиных и даже во дворцах. Под лепными потолками, на оклеенных роскошными шпалерами стенах, в свете люстр и канделябров. Вполне возможно, художник заботился о том, чтобы его картины не потерялись на фоне пестрых ковров и мебели с позолотой.
Знатоки говорят, что ночные пейзажи Айвазовского, которые нередко выглядят простовато при скудном естественном освещении или под редкими лампами, оживают, становятся таинственными и благородными, какими их задумывал художник, если смотреть на них при свечах. Особенно те картины, которые Айвазовский при свечах и писал.
