Петровское время признано было создать новый идеал человека незнатного рода, энергичного, предприимчивого, изучающего науки и добывающегося славы, богатства и признании общества. Такой герой появился в литературе. Это Василий Кориотский. Эта повесть, несмотря на свою анонимность, сыграла заветную роль в развитии русской литературы. Как литературный жанр повесть была известна в 16-17вв. Но в 18-ом веке она получает новое содержание. Полное название этой повести «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренцкой земли». Главный герой этого произведения молодой человек из обедневшего дворянского рода. Но это уже инфантильный человек. В семье нет разногласия: отец благословляет его на учёбу и военную службу. Если в исторических повестях «Горе злочастия» о Совве Грудицине не было бы понимания между родителями и детьми, то в повести Петровского времени всё на оборот. Попав в морскую школу, Василий проявляет усердие в изучении наук, выдвигается в число лучших курсантов, получает направление на учёбу в Голландию и здесь продолжает усердно заниматься не только торговыми и военными науками, но и сумел войти в доверие голландскому купцу и сделать свой бизнес. Деньги, которые он зарабатывает, часть из них посылает отцу. Отец не препятствует ему жить своим умом.
Идейное содержание повести направлено на то, что отрицает жизнь по-старому. Старый уклад не отвечает ни потребностям, ни склонностям Василия Кориотского. Выходец из российских европий, достигает прогресса в изучении наук и в скором времени окончив свои дела в Европе, получает предложение остаться в Голландии и вести торговые дела. За короткий срок он разбогател, а окрылённый успехом Василий отправляется в путешествие в соседние страны. В повести, которая не лишена авантюрного начала, корабль Василия попадает в бурю и тонет. Начинается захватывающее приключение среди разбойников, у которых он оказался после кораблекрушения. За собственные заслуги, храбрость, ум и находчивость, за способность находить выход, казалось бы в безвыходных положениях он становится атаманом у разбойников. Сюжет повести развивается динамично. Василий узнаёт, что разбойники удерживают пленницу королеву Ираклию, хотят за неё получить богатый выкуп, но появление Василия в корне всё меняет. После первой же встречи между ними зарождаются тёплые, душевные отношения. Василий влюбляется в пленницу. Ираклия отвечает взаимностью. Совместно решают сбежать. После долгих приключений они добираются до Флоренцской земли. Но на пути их встречает посланный флоренцским королём адмирал, который видит соперника Василия, решает сам освободить пленницу, претендует на её руку. В следствие Василий был схвачен, связан и брошен в воду. И все посчитали его погибшим, в том числе и Ираклия. Но не таков Василий, чтобы просто так погибнуть. Под водой ему удаётся разрезать узел и спастись. Доставленная во Флоренцию Ираклия по распоряжении отца идёт под венец с адмиралом. Во время церемонии бракосочетания прибывает Василий и у церкви поёт романсы в адрес Ираклии. Ираклия узнаёт в певце Василия, сообщает отцу об истинном освободителе. Король, узнав правду, расторгает этот брак и выдаёт замуж Ираклию за Василия. Через некоторое время, после смерти короля Василий становится королём.
В Петровское время эта повесть воспринималась как документальная, потому что в окружении Петра I-ого были люди из простонародия. Александр Меньшиков, будущий адмирал, первый губернатор Санкт-Петербурга, в юношестве торговал пирожками на базаре. В образе Василия Кориотского современники видели проявление петровского духа с его новым пониманием человека. Образы Василия и Ираклия даны схематично. Основной движущейся частью повести является любовная интрига или комедия. Язык повести тоже отвечает духу Петровского времени. В нём мы видим смешения разных стилей: делового, торгового, военно-технического. Совершенно другой характеристике относят реплики адмирала. Это стиль клубочных повествований, прошедших в русскую литературу из фольклора. На ряду с этим много фольклорных слов: государь мой, батюшка, платок шёлковый и т.д. В фольклоре и сам сюжет повести.
В середине 18-ого века в русской литературе появляются другие повести более совершенные в идейном и художественном плане. Они начинают новую страницу в истории новой литературы. Подражая Василию Кориотскому друг за другом возникают аналогичные повести, но немного иного идейного содержания. Эта история «пародийная» о российском купце Иоане, герой которого выступает не дворянин, а купец. То, что повесть пародийная, сказалось отношение народа к купеческому сословию. Как и Василий, Иоан отправляется за границу, чтобы вкусить удовольствий светской жизни, но в Голландии его не привлекает упорный труд, поэтому он устремляется в Париж. В Париже он занимается коммерцией, пытается наладить торговые связи между Россией и Францией. Поступив на службу к богатому парижскому торговцу Анису Мантику и вскоре влюбляется в живущего у своего хозяина девицу Элеонору. Она поразила купеческого сына своей красотой. В повести много описаний любовных записок. На этих записках построено повествование. Элеонора не воспринимает серьёзно Иоана и не прочь грубовато подшутить над своим поклонником. Любовной связи не суждено было стать счастливым браком. Элеонора не равнодушна к Иоану. Об этом она рассказывает отцу. Тот решает проучить незадачливого русского купца и прогоняет его. Однако это событие не особенно взволновало Иоана. Он, быстро утешившись, уезжает в Россию на корабле, а Элеонора выходит замуж по расчёту за военного. Как мы видим, идейное содержание в повести о купце Иоане расходится с повестью о Василии Кориотском.
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
Может быть, самым характерным, типическим проявлением петровской эпохи в литературе были повести, созданные в это время и распространявшиеся в списках наравне со все более популярными переводными романами. Они были как бы продолжением тех повестей, которые возникли на Руси в XVII столетии, но в то же время они резко отличались от старой литературы. Новые горизонты, новые перспективы и возможности открылись перед русским человеком. Он больше не был замкнут узким кругозором старозаветного уклада Московской Руси, он становился европейцем.
Собственно переводы и даже переделки иностранных светских повестей-романов были популярны на Руси еще с XVII века. XVIII столетие сохраняет запас этих чужих по происхождению повестей и значительно расширяет их. Это - обычно авантюрные романы, в которых рассказывается о многочисленных и необычайных приключениях, нередко фантастических, - невероятно восхитительных молодых героев, влюбленных и храбрых, странствующих из страны в страну и в конце концов увенчивающих свои похождения браком с любимой. Такова, например, «История о храбром кавалере Евдоне и о прекрасной принцессе Берфе», мораль которой - прославление верной любви, преодолевающей все препятствия, или «Гистория о храбром гишпанском рыцаре Венциане» (так называемый «Францель-Венциан», или «Францель-Венециан»), или «Гистория о гишпанском шляхтиче Долторне и о прекрасной королевне Элеоноре», или «История о Калеандре, царевиче греческом, и о Неонельде, цесаревне Трепизонской», по-видимому, восходящая к немецкому переводу итальянского романа Дж. Марини (XVII век), и много других, переведенных с немецкого, французского, итальянского, польского языков. «История, в ней же пишет о разорении града Трои», т.е. перевод средневекового рыцарского романа на тему о Троянской войне Гвидо де Колумны, попала даже в печать в 1709 г., потом была еще дважды переиздана, и распространялась также в списках.
Обзор повествовательной литературы начала XVIII века дает не устаревший до сих пор труд: Пыпин А. Н. Для любителей книжной старины: Библиографический список рукописных романов, повестей, сказок, поэм и пр., в особенности из первой половины XVII I века.
На основе усвоения западных авантюрно-рыцарских романов создавались и свои русские повести, также в основном представляющие собой переделки, но уже вольные, популярных переводов; при этом они как бы вновь строились на русской почве, перестраивались внутренне, наполнялись своим, русским содержанием. В центре их обязательно стоит образ нового героя, молодого человека русского юноши, перед которым реформы Петра открыли весь мир, который ринулся на завоевание этого мира. Он не хочет больше молиться и рабствовать Он хочет сам схватить свое личное счастье, хочет делать карьеру, добиваться власти и богатства. Мысль Петра о том, что не «порода», а личные дарования; сила воли, настойчивость, ловкость должны давать молодым людям успех в жизни, мысль, разрушавшая окостеневшие феодальные представления, оказалась понятной многим его молодым современникам. Они видели, как люди без роду без племени делались быстро генералами, богачами, князьями и графами, потому что умели угодить царю, умели научиться тому, что иногда с трудом усваивали боярские сынки. И вот именно в среде этих молодых людей, жаждавших только свободы в применении своих сил, создался образ героя повести петровской эпохи.
Этот герой, русский дворянин, предприимчивый, смелый, стремится на Запад, туда, где больше простора для него, и где человек более свободен от пут церкви и московской старины. Этот герой - идеал нового человека; он изыскан, благовоспитан, он умеет танцевать и биться на шпагах, умеет играть на флейте и сочинять нежные песенки. Захватывающие опасности, приключения не пугают его. Наоборот, после застоя жизни Московской Руси они кажутся ему прекрасной мечтой об яркой, активной, волевой человеческой деятельности. Поэтому повести петровской эпохи, повторяя типичные сюжеты западной авантюрной литературы, оказывались близкими уму и сердцу русского человека, воспитанного реформой. Среди авантюрных повестей этого типа лучшей следует признать - «Гисторию о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли».
Эта «Гистория» построена на вольно переработанном сюжете «Гистории о гишпанском шляхтиче Долторне», весьма популярной и известной во множестве списков, несходных друг с другом, т.е. обнаруживающих творческое отношение к ее тексту русских переписчиков-соавторов. В русской «Гистории» рассказывается о некоем дворянском юноше Василии Кориотском, жившем в крайней бедности в «российских Европиях»; это - очень характерное обозначение новой России: автор хотел подчеркнуть им, что Россия - теперь уже европейская страна. Василий решил поступить на службу ради денег; какую же службу он избрал? Конечно, службу во флоте, детище Петра.
Морские плавания стали при Петре мечтой каждого молодого человека, воспитанного реформой; море было прямым путем в широкий и заманчивый мир; романтика далеких путешествий прельщала юношей, искавших способов и выдвинуться, и узнать жизнь не в московских приказах или в деревенском захолустье. Василий стал матросом; он очень хорошо изучил мореходное дело, «и за ту науку на кораблях старшим пребывал и от всех старших матросов в великой славе прославлялся». И здесь в авторе повести говорит человек петровского времени, знающий, что морская наука - лучший путь к почестям.
Наконец, - опять черта эпохи, - Василия отправляют (по собственному желанию) в Голландию «для наук арихметических и разных языков». Василий поселился в Голландии у богатого купца, и тот так полюбил его, что вскоре поручил ему свои торговые дела. Василий заработал, торгуя, много денег. И это опять характерная черта: уважение к торговле, которое Петр пропагандировал, тяга к торговым операциям и в среде русского дворянства.
Василий поехал в Россию повидаться с отцом; но его застигла на море буря. Корабль Василия погиб, и он сам оказался на некоем острове; здесь он попал к разбойникам, жившим на острове; его ловкость привела к тому, что он стал их атаманом, хотя сам он не занимался разбоем. Однажды он обнаружил в жилище разбойников прекрасную девушку, которую они держали в плену; это была Флоренская королевна Ираклия. Василий и Ираклия полюбили друг друга и вместе бежали с разбойничьего острова. Много пришлось им потом испытать приключений, но наконец они поженились, и Василий стал королем Флоренским. Таким образом, усердие Василия в изучении наук, его дарования, его смелость и самая верная любовь к Ираклии оказались рано или поздно вознагражденными, бедняк-дворянин стал королем, иностранные короли и вельможи склоняются перед смелым русским человеком.
Исто́рия о росси́йском матро́се Васи́лии Карио́тском и о прекра́сной короле́вне Ира́клии Флоренти́йской земли́» — одна из старейших российских «любимых повестей», созданная во времена Петра I. Известна по трём рукописям XVIII века; её авторство неизвестно и остаётся предметом гипотез.
«История» примечательна соединением традиций русской бытовой повести XVII века, новгородских былин о «богатом госте» и любовно-авантюрного романа, характерного для европейского барокко. Сходным образом в ней сочетаются славянизмы с иноязычными заимствованиями петровской эпохи, черты традиционно-патриархальной морали с нарождающимся индивидуализмом. Произведение сохранило от древнерусской литературы рукописный характер, анонимность, но взяла от Европы авантюрный сюжет.Одним из важнейших факторов литературы петровской эпохи была разработка новой концепции личности, решение проблем человека. Теперь человек воспринимался не как источник греховности, а как самостоятельная действующая личность, ценная сама по себе и за службу отечеству. Теперь только благодаря своему уму, храбрости, сообразительности можно было подняться из низших слоев общества в высшие. Примером послужит «Гистория о российском матросе Василии Кореотском и о прекрасной королевне Ираклии Флорентийской земли», написанная Фаном Прокоповичем.(он едет обучаться в голандию, там благодадря своему уму и работе добивается успеха, по дороге домой попадает на необитаемый остров, там становится главарем пиратов, спасает королевну от пиратов, потом от генерала, сам спасается от смерти, женится).
В 17 веке самым распространенным жанром были повести. Они сохраняют популярность и в первые десятилетия нового 18 века. Повести были анонимны. Типичны были рукописные повести о новом герое. Это молодой человек, который получает за границей образование и делает успешную карьеру. Повести не были самостоятельными. Неизвестные русские писатели подражали переводным светским повестям. В петровское время был свой идеал героя: это человек незнатного рода, но энергичный, предприимчивый, добивается славы и богатства своим умом и знаниями. В заглавие повестей вводится модное тогда слово “история” или “гистория.” Анонимные авторы хотели подчеркнуть достоверность событий, изображаемых в произведениях, и этим отличить повести 18 века от повестей 17.
Особой популярностью пользовались две повести: “Гистория о российском матросе Василии Кориотском”, и “История об Александре, российском дворянине.” История о Кориотском дошла до нас во множестве списков. Существует 12 редакций повести. В этом произведении развивается конфликт, знакомый уже по повестям 17 века. Перед нами столкновение старых и новых представлений о целях жизни, о моральных ценностях. Если в повестях 17 века такие столкновения приобретали острый характер /”Повесть о Савве Грудцыне”/, то здесь нет столкновения между Василием и его отцом. Более того, отец не препятствует желанию сына “жить своим умом.” Между ними нет вражды. Напротив, Василий заботится об отце, из-за границы посылает ему деньги, всегда помнит о нем. Вся повесть доказывает, что невозможно жить по-старому. Отрицается старая жизнь, весь ее уклад, ее моральные устои. Василий, живущий по-своему, одерживает победу, достигает наивысшей ступени общественной лестницы. Бедный дворянин становится “королем флоренским”. Это принципиально новое решение конфликта - вполне в духе бурного петровского времени. Герой инициативен, самостоятелен, но перед уходом из дома он просит отца о благословении. Герой гистории еще не полностью утратил старое восприятие мира, так как считалось, что только родительское благословение даст успех делу.
Действие начинается в Петербурге, где небогатый дворянин Василий Кориотский просит отца отпустить его на службу во флот. Не случаен выбор Василия - пойти во флот - детище Петра. Этот выбор продиктован новой политической обстановкой, когда Россия, отвоевав берега Балтийского моря, сделалась крупной морской державой. Ему удается освоить флотскую науку в Кронштадте и едет в Голландию "для наук арихметических и разных языков.” Острый ум, изворотливость и знания позволяют Василию добиться успеха в любой обстановке, куда забрасывает его судьба. Он блестяще выполнил коммерческие поручения голландского купца, у которого квартировал. Ему удается достичь успеха и купец решает сделать Василия своим наследником. Прежде чем принять наследство, Василию опять необходимо благословение отца. Он отправляется морем в Петербург, но корабли попадают в бурю и разбиваются. Василий оказывается выброшенным на остров. На острове жили разбойники, обнаружившие в нем “молодца удалого и остра умом”. Разбойники тут же избрали Василия своим атаманом. У разбойников томится в плену - королева флоренской земли - Ираклия. Перед ней герой выступает в новом качестве - он галантный кавалер, в тонкости постигший правила светского обхождения и сумевший покорить ее сердце. Он освобождает Ираклию, бежит с ней с острова и после странствий оказывается в Цесарии. Цесарь гостеприимно встречает их и восхищается его умом, и приближает Василия к себе, называет его братом и приглашает их жить с Ираклией поселиться в его дворце. Вскоре Василий и Ираклия разлучены из-за козней флоренского адмирала и встречаются через год. В финале Василий женится на Ираклии, а после смерти ее отца, становится королем.
В повести нет фантастики. Герою помогают не волшебные предметы, а его ум и сообразительность. Василий - герой петровского времени - умный, решительный, предприимчивый. В жизни всего он добился сам. Кориотский через все страны проносит гордое звание “российского матроса”. Все симпатии автора на стороне умного Кориотского.
В полном соответствии с новым миросозерцанием Василий Кориотский совершенно иначе относится к женщине, чем герои повестей Древней Руси / например, молодец из “Повести о Горе Злочастии” или Савва Грудцин./ В отношении к Ираклии он обрисован как “учтивый” кавалер. Черты его отношений к Ираклии в значительной степени навеяны рыцарской повестью, которая щедро переводилась в начале 18 века. В повестях 17 в. любовь считалась греховным, дьявольским чувством, герой влюбляется в замужнюю женщину. В повестях 18в., напротив, любовь это благородное чувство. Прекрасна любовь между Ираклией и Василием. Такая любовь заставляет героя ради Ираклии пренебречь опасностью, рисковать своей жизнью. В повестях петровской эпохи русский человек изображен как европеец. Ему придавали качества, чуждые древнерусским повестям: самостоятельность, находчивость, галантность - то, чего требовали новый быт и новая действительность.
Популярна была также повесть “История об Александре, российском дворянине”. “История” - произведение, составленное из нескольких отдельных новелл, объединенных только именем главного героя - Александра. Характеристика героя меняется от новеллы к новелле. Здесь и галантно-психологическая повесть, и анекдоты, и авантюрно-рыцарский роман. Особенно интересна первая часть повести. В ней повествуется о том, как русский дворянин, очень красивый и образованный юноша, поехал за границу; побывал в Париже, он поселился в городе Лилле во Франции. Александр полюбил дочь пастора Элеонору, и она полюбила его. Взаимные чувства молодых людей, их скромные признания в любви, изящное ухаживание героя за любимой девушкой подробно описаны в повести. Они поклялись в вечной верности друг другу. Но вот Александра увидела знатная и богатая особа, дочь генерала Доротея, и влюбилась в него. Она нахально добивалась любви Александра, и ей удалось добиться того, что он изменил Элеоноре. Узнав об этом, Элеонора от горя заболела. Александр вернулся к ней, проклиная Доротею, но было поздно. Элеонора умерла, простив Александра.
В этой повести нет никаких приключений, в ней говорится о простых, обыденных вещах, о простых людях, интерес повести - только в психологических и бытовых конфликтах. Оправдана честная любовь скромной Элеоноры и осуждена страсть знатной особы, которая, в противоположность Элеоноре, сама добивается любви героя. Автор повести изображает ухаживания российского дворянина за Элеонорой. В центре внимания чувства Александра: описаны воздыхания, любовные томления, от которых герой готов умереть. Когда на Александра нападает “внезапное уныние”, он начинает играть на флейте, и этой игрой привлекает внимание Элеоноры. Александр - сильный, ловкий, храбрый рыцарь. Он побеждает славных рыцарей Европы. Александр восхищается европейскими городами и особенно Парижем. Печально складывается и его судьба: Александр тонет во время купания в море.
Если повесть о Василии Кориотском вдохновляла на отважные дела, то повесть о Александре учила любить, воспитывала хорошие манеры.
Композиционной особенностью русских повестей петровского времени является включение в них песен-арий, которые исполняли герои. Эти “арии” представляют собой образцы любовной лирики начала 18 века. В “Гистории об Александре российском дворянине” поет арии Элеонора. Она, увидев Александра, выражает свои чувства в арии. Играет на арфе и поет арию и Василий Кориотский. Авторы повестей не являлись авторами этих арий. Они использовали популярные арии своего времени.
Художественные достоинства повестей петровского времени невелики, но значительным было их содержание. Повести изображали нового героя, верящего в свои силы и этот герой был интересен читателю.
©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-30
(первая четверть XVIII века): в литературе этого периода наметились новые, по сравнению с древнерусской литературой, тенденции, произошло резкое “обмирщение” культуры, быта; старые жанрообразования наполнились новым содержанием; началось формирование единого национального языка. Ведущим в культуре Петровской эпохи стало ораторское искусство: Стефан Яворский, Феофан Прокопович и другие. Первой русской печатной газетой явились “Ведомости” . Наряду с рукописной всё чаще появляется печатная литература; наряду с анонимной – авторская; наряду с оригинальными произведениями – обилие переводных. Оставаясь силлабическим , стихотворство трансформируется, появляется интимная лирика. Эволюционирует театр: от школьного к вновь возрождённому придворному и созданному публичному. Выразителем эпохи явился Феофан Прокопович. Происходит формирование предклассицизма. Особенностью эпохи является деятельное личное участие Петра Великого.
2. Литература 1730
– 1750-х годов:
на базе предклассицизма и под влиянием французского классицизма формируется классицизм как направление и художественный метод в искусстве и литературе; складывается система жанров. В указанный период была завершена реформа русского стихосложения. Творчество А. Д. Кантемира и В. К. Тредиаковского завершило переход от предклассицизма к классицизму, вершиной которого явились произведения М. В. Ломоносова и А. П. Сумарокова. Был создан постоянный русский театр с русским репертуаром.
3. Литература 1760
– первой половины 1770-х годов:
происходит подъём общественной мысли, в русское общество этого периода проникают просветительские идеи Запада. Для периода характерен расцвет сатиры и журналистики (впервые в России усилиями Н. И. Новикова и его сторонников создана в обществе оппозиция правительственным кругам). Восстание Е. Пугачёва сделало крестьянскую тему ведущей в литературе. В недрах классицизма зарождается новое литературное направление – сентиментализм. Демократизация литературного процесса приводит к появлению романов и повестей Ф. Эмина, М. Чулкова и других [181; 182; 183;184; 191
].
4. Литература последней четверти XVIII века:
период характеризуется упадком классицизма, дальнейшей эволюцией и расцветом сентиментализма, зарождением реалистических тенденций. Последняя четверть XVIII века – это эпоха творчества Д. И. Фонвизина, А. Н. Радищева, М. Н. Муравьёва, Я. Б. Княжнина, Г. Р. Державина, Н. М. Карамзина, И. И. Дмитриева, молодого И. А. Крылова.
1. Процесс европеизации России.
2. Переводная проза.
3. Ораторское искусство.
4. Оригинальные повести.
5. Стихотворство.
6. Театр.
7. Фольклор.
8. Барокко.
9. Искусство (живопись, архитектура, скульптура) Петровской эпохи (сообщения студентов).
Начало процессу европеизации России положила Петровская эпоха. Проблему европеизации России П. Н. Берков относит к особенностям русского литературного процесса XVIII века. Это очень сложное историко-общественное и литературное явление [96
. С. 128–171]. Русская литература конца XVII – начала XVIII веков, то есть первого периода “новой” русской литературы, дошла до нас в основном в рукописной форме, большей частью в анонимных и недатированных текстах. Долгое время считалось (в старом литературоведении и даже в советское время), что литература Петровской эпохи – остановка в литературном развитии, что в ней нет ничего нового, оригинального, что средневековое церковно-аскетическое мировоззрение по-прежнему сковывало умы и глушило литературные дарования. Однако, уже в творчестве Симеона Полоцкого (Петровский-Ситнианович, 1629–1680) и его учеников Сильвестра Медведева (1641–1691) и Кариона Истомина (середина XVII – первая четверть XVIII в.) в традиционном мировоззрении появились новые черты, пропагандировавшие просветительские идеи: “Само чтение многи умудряет, яко бо свету во тьме возжигает” (Симеон Полоцкий). Не застой и упадок процветали в литературном процессе этого времени, а шла борьба между консервативным и “просветительским” направлениями в литературе. Новое с трудом, но побеждало в творчестве Стефана Яворского, Феофана Прокоповича и других авторов. Новое побеждало, потому что было вызвано к жизни историческими потребностями русской жизни этого сложнейшего периода.
Долгое время в науке считали, что появляющееся новое – плоды “европеизации России” и только. Что такое европеизация? – “перестройка на европейский лад”. Такое определение слишком обобщённое. Конечно, отрицать ориентацию Петра Первого, Елизаветы, Екатерины Второй на Европу не приходится; но “европеизация”, как считает П. Н. Берков, не охватывала всех сторон русской жизни, она была частью правительственной политики. Пётр стремился превратить Россию в сильное государство, но ему мешали церковь и боярство, поэтому он жестко проводил в жизнь принцип секуляризации общественной жизни. Однако элементы европейской культуры подвергались в России существенным изменениям под воздействием экономических, политических и прочих традиций. Завоевания в русской литературе XVIII века явились результатом не только “европеизации” России, но и собственных, национальных традиций. Ещё задолго до начала “европеизации” у нас были успехи и в поэзии (Симеон Полоцкий и его школа), и в драматургии, и в прозе. Древнерусская литература (особенно быстрое развитие литературы XVII века) способствовала зарождению традиций национальной культуры. Разрыв между древнерусской и “новой” литературой не существовал и не мог существовать: на протяжении всего XVIII века (и дальше!) традиции древнерусской литературы продолжали функционировать, уступая место новой литературе, но не исчезая. Говоря “новая”, следует иметь в виду условность этого термина: 1700 год – не пограничный столб, процесс перехода “старой” литературы в “новую” протекал неприметно, постепенно. Старые литературные формы и жанры постепенно отмирали, уступая место новым. Литература Петровской эпохи и есть этот переход. Постепенно складывался новый литературный язык. Смешение церковнославянского и разговорно-русского рождало тот литературный язык, который Ломоносов назвал российским. Приметой языкового процесса стало обилие варваризмов – иностранных слов в языке.
Таким образом, “европеизация” – это своеобразное “подтягивание” России к культурному уровню государств Европы (Голландии, Северной Германии, позже Франции, Австрии и других европейских стран). “Европеизация” способствовала развитию русского языка и литературы, ускоряла русский историко-литературный процесс; причём русские деятели литературы и культуры обращались и к античным источникам, и собственно европейским.
Пётр Первый прекрасно понимал значение слова в политической борьбе, поэтому отводил большое место публицистике: создал первую печатную газету “Ведомости”, где пропагандировались реформы. Характерной чертой русского просвещённого абсолютизма были своеобразные заботы правительства о переводе на русский язык с иностранных языков полезных книг для поднятия культурного уровня подданных. Каждая эпоха по-своему понимала “полезность” намечавшихся к переводу книг: при Петре, по его указанию, переводились и печатались книги практически полезные – учебники, популярные труды по математике, географии, астрономии, военному делу, истории, этике и так далее. Например, “Приклады како пишутся комплименты разные” (1709) о европейских формах вежливости в письмах; “Юности честное зерцало” (1717) об этикете и быте; “Война мышей и лягушек” , басни Эзопа, “О делах, содеянных Александра Македонского” Квинта Курция, “О разорении Трои” и другие переводы античных авторов и произведений на античные сюжеты; “Книга историография” Мауро Орбини об истории Средневековья [96
. С. 159].
В основном эти переводы были рукописные, в печатном виде они появляются после 1725 года. Рукописная литература ещё долгое время (и во второй половине XVIII века) продолжала играть существенную роль, так как бумага и печатание в России были дороги. Это относится не только к переводной, но и к оригинальной русской литературе. Тому подтверждение – рукописные сборники в собраниях публичных библиотек Санкт-Петербурга, Москвы, Киева [269
. С. 362–372]. Количество переводных сочинений явно превышало количество оригинальных русских книг.
Культурные слои российского общества стремились приобщиться к эстетической жизни европейских народов. Переводы делались по предписанию правительства и по личной инициативе (например, князя Д. М. Голицина). Эту проблему глубоко исследовал известный русский учёный П. П. Пекарский в своём обширнейшем труде “Наука и литература в России при Петре Великом” [269
]. Заметное влияние на умы в Петровскую эпоху оказали переводы философских трудов – С. Пуфендорфа “О законах естества и народов”, Г. Гроция “О законах брани и мира” и другие.
Лишь с середины 20-х годов стали появляться рукописные переводы (слабые, так как не было переводческих кадров) – переделки французских романов XVII века. Роман Поля Тальмана “Езда в остров Любви” перевёл и издал В. К. Тредиаковский в 1731 году; это был первый печатный переводной роман в России. Печатными вышли античные классики – Гораций, Корнелий Непот, Ксенофонт и другие, а также Монтень, Фонтенель, и другие. Много из Анакреонта переводил Кантемир. С конца 1720-х годов в русских журналах “Примечания к Ведомостям” , “Ежемесячные сочинения” и других обязательно печатались переводы произведений античных и новых европейских авторов. Но огромное количество переводов оставалось в рукописном виде.
В формировании русской литературы велика роль античности. Уже Симеон Полоцкий был хорошо знаком с античностью, владея древнегреческим, латинским и другими языками. С. Медведев, К. Истомин, Ст. Яворский, Феофан Прокопович, Кантемир, Ломоносов, В. Петров, Тредиаковский и другие, прекрасно зная многие языки, свободно читали античных авторов и усваивали как античную, так и новую западную литературу. Многие из них (Феофан Прокопович, Тредиаковский, Ломоносов) и сами писали на латинском языке стихи и учёные сочинения. Поэзия на латинском языке существовала в России и в XVIII, и в XIX, и в ХХ веках. Особенно интенсивной была переводческая деятельность во второй половине XVIII века.
В течение XVIII века русская литература, благодаря интенсивной деятельности переводчиков, получила огромное пополнение, давшее возможность многочисленным читателям совершенствовать своё образование и познакомиться с памятниками почти всей известной европейскому миру того времени философской, политической, исторической и художественной литературы.
В Петровскую эпоху активно развивается ораторское искусство, продолжая традиции древнерусской ораторской прозы [153
. С. 215–223]. Появляются первые проповеди светского содержания, восхваляющие деяния Петра I (часто через сопоставление его с Владимиром I, Александром Македонским, Юлием Цезарем и так далее), складывается поэтика панегирической проповеди. В Петровскую эпоху достигает расцвета ораторская деятельность Стефана Яворского, Феофана Прокоповича и других проповедников.
Наряду с вышесказанным продолжает существовать старая по форме, но уже новая по содержанию рукописная повествовательная литература: бытовая повесть, переводные романы, повести, активно переделываются произведения древнерусской литературы. Начинают появляться и первые оригинальные повести эпохи [см.: 145
] – новый тип русского сюжетного повествования, его образцы: “Гистория о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли”; “Гистория о храбром российском кавалере Александре и о любительницах ево Тире и Елеоноре”; “Гистория о некоем шляхетском сыне…”.
Эти произведения – яркое порождение Петровской эпохи. Типичен их герой – незнатный молодой человек (чаще – обедневший дворянин). Типична его судьба: он достигает высокого положения в обществе благодаря не своему происхождению, а личным заслугам, “разуму”, “наукам”; типична и форма этих произведений, где своеобразно сочетались художественные традиции русской и переводной литературы.
Эти оригинальные повести существенно отличаются от повествовательных сочинений второй половины XVII века: “Гистории” – целиком светские произведения, их сюжет вымышлен и развивается по линии раскрытия характера главного героя, чья судьба – результат его поступков, а не действия рока, как это было в “Повести о Савве Грудцыне” и “Повести о Горе-Злочастии”.
“Острый разумом” российский матрос Василий Кариотский преодолевает все препятствия и становится флоренским королём; российский кавалер Александр, уважаемый за личную храбрость, умирает во время возвращения в Россию, потеряв надежду искупить вину за праздно проведённое время.
Новым в этих повестях является и развитие любовной темы, которая не только образует сюжетное полотно, но и служит раскрытию характера героя. Любовь – важное и серьёзное чувство, не падение и не грех, а возвышенная и в то же время земная страсть, толкающая героя на подвиги. Она охватывает всего человека: матрос Василий, увидев королевну, “паде от ее лепоты (красоты – О.Б.
) на землю”. Здесь проявилось светское начало, в отличие от аскетизма средневековья; утверждение земной жизни, раскрытие реальной мощи человека – важнейший признак литературы Ренессанса .
“Гистории” отразили ренессансные веяния, например, в них есть многое от рыцарского эпоса. Повести испытали на себе воздействие переводной литературы: учёные нашли сходство новел Боккаччо и других переводных произведений с “Гисториями” [см. подробнее: 179.
С. 430–433]. Повести отразили и просветительские идеи петровского времени. Герои добиваются успехов благодаря “острости” разума и знаний, наукам. Имеются в “Гисториях” барочные элементы: аллегоризм, чрезмерная эмоциональность, упоминание античных богов (Марс, Купидон, Фортуна и др.) . “Гистории” содержат песни – “арии”, являющиеся типичными образцами любовной лирики начала XVIII века. Литературный стиль повестей – сплав разнородных поэтических пластов: здесь видно влияние итальянской, французской литератур, произведения которых пришли в Россию через посредничество Польши. Но есть влияние и деловой прозы Петровской эпохи.
Жанр хорошо запечатлел эпоху, сумев её отразить. “Гистории” были весьма популярны, их переписывали, они бытовали долгое время. Оригинальные повести сыграли значительную роль в развитии прозы XVIII века, что отразилось в творчестве Ф. Эмина и М. Чулкова. Учёные полагают, что в этих повестях впервые начали складываться некоторые черты, характерные для жанра романа [183; 179.
С. 433]. Наследуя традиции жанра “хождений” древнерусской литературы, авторы путевых записок петровского времени (например, И. Лукьянов, А. Игнатьев, П. Толстой, Б. Куракин, И. Нарышкин, А. Матвеев и другие) сумели создать в рамках эстетики новой литературы интересные художественные произведения [327; 328
].
В Петровскую эпоху бурно развивается стихотворство, появляются новые жанры: любовная песня, кант.
Кант
(от лат. cantus – пение, песня) – вид словесно-музыкального непрофессионального искусства в России XVIII в., возник как изначальное единство текста и напева: 1) духовные песнопения и псалмы; 2) светские книжные (ненародные) песни (любовные, застольные, сатирические и т. д.). Поэтика и стиль канта обусловлены не народно-поэтической песенной традицией, а традицией литературной, книжной поэзии. В отличие от новой литературной поэзии, канты имели много вариантов, широко бытовали в народной среде в песенной форме, а также входили в многочисленные песенники XVIII в. Чаще всего канты были безымянными или имя автора зашифровывалось в акростихе (имя и фамилия автора прочитывались сверху вниз в начальных буквах каждой строки). Они создавались в городской среде. Светские канты в Петровскую эпоху заметно выделились. Со второй половины XVIII в. канты вытесняются из песенников народной лирической песней и перемещаются в провинциальную среду .
К разным торжественным случаям из жизни государства и царской семьи сочиняются хвалебные стихи – панегирики , воспевающие то или иное событие. Особенно часто воспевались Пётр I и его соратники (А. Д. Меншиков, Ф. М. Апраксин и др.); Полтавскую победу Феофан Прокопович прославил в своей торжественной песне “Епиникион” (епиникион – “победная песнь”).
Канты с их аллегоризмом и барочной символикой подготовили зарождение жанра похвальной оды – одного из наиболее распространённых жанров в поэзии классицизма.
Силлабическая (иногда переходящая в силлабо-тонику) светская песня, зародившаяся в XVII и продолжавшаяся развиваться в первые десятилетия XVIII века подобно рукописной повести, свидетельствует об “обмирщении” сознания грамотного русского человека. Любовная тема занимает в светской поэзии главное место. Большой популярностью пользовалась песня о полной тревоги и опасностей жизни “матросов-мореходцев” (“Буря море раздымает…”), ранний вариант которой встречается в рукописном песеннике 1724 года. Эта светская песенная лирика складывалась по преимуществу в средних слоях городского населения, и, хотя порой ей не хватало профессионального мастерства, безыскусственной искренности чувства, она всё-таки превосходила учёную версификацию, которая культивировалась преподавателями Славяно-греко-латинской академии и других православных духовных училищ [172.
С. 362].
Особенно большое внимание уделял Пётр I такому массовому и зрелищному виду искусства, как театр. Он пригласил зарубежных актёров во главе с Кунстом (через год, в 1703 г., тот умер), а затем Фюрстом. На Красной площади в Москве была организована “Комедийная хоромина” – первый общедоступный, публичный театр. Ставились в этой “хоромине” пьесы переводные, чаще на иностранных языках. Театр Кунста-Фюрста скоро распался, не выполнив задачи Петра I – пропагандировать реформы.
Эту задачу во многом выполнила школьная драматургия .Школьная драма представляла мифологические, библейские (чаще всего), исторические сюжеты – действа с обилием аллегорических персонажей и аллюзий. Характерные особенности школьной драмы: пролог, изложение фабулы (до 5 актов), эпилог; соблюдение единства времени, места и действия; соединение комического и высокого; силлабические стихи; морализирование. Поэтику школьной драмы определили её теоретики Я. Понтан и Ф. Ланг. Усвоив опыт античной драматургии, театра Возрождения, школьный театр в жанровом отношении был ступенью выше, нежели русский придворный театр царя Алексея Михайловича или же театр Кунста-Фюрста, и не сводим лишь к определению “школьная драма”.
Школьная драма и школьный театр наряду с придворным театром сыграли заметную роль в становлении театральной жизни последней трети XVII и первой трети XVIII вв. Драматургия Симеона Полоцкого предшествует рождению школьной драмы. Способствуют её развитию питомцы Киево-Могилянской духовной академии: став служителями русской церкви, они завели школьные театры в Ростове, Пскове, Твери, Иркутске и многих других городах при школах, семинариях, духовных училищах, специализированных учебных заведениях (например, при Московском хирургическом госпитале – театр “гошпиталь Бидлоо”). Школьные драмы писали чаще всего преподаватели поэтики и риторики, а актерами и зрителями были ученики школы.
В истории ранней русской драматургии определённое место занимает театр, организованный при госпитале Николая Бидлоо, не только врача, но и знатока искусства. Пьесы этого театра (“Слава российская…”, “Слава печалная…” и др.) имеют характерную особенность, отличающую их от других школьных драм: политико-панегирический, светский характер. Направленность этого театра определяется уже не интересами церкви, а интересами государства. Отсюда характерное для пьес театра Бидлоо стремление к предельной ясности, очевидности для зрителей политического, злободневного смысла пьес. Драматургия театра Бидлоо, противореча аллегоризму школьной драмы, подготавливала постановку общественно-политических, актуальных проблем драматургии классицизма.
Политическая идеология петровского времени, опирающаяся, с одной стороны, на коренные начала предшествовавшей русской литературы — ее публицистичность, гражданственность, патриотический пафос, оказывается таким образом связанной с национальными культурными традициями; с другой стороны, она утверждается на философских основах европейской просветительской мысли конца XVII — начала XVIII в. и находит выражение в художественной системе классицизма.
Потому уже в период раннего формирования русский классицизм имел ряд существенных расхождений с европейским, в частности французским, классицизмом. Виднейший французский поэт-сатирик Н. Буало, автор «Поэтического искусства» — теоретического кодекса классицизма, резко враждебно относился ко всем формам национальной поэтической традиции, считая ее проявлением ненавистного ему «плебейского» начала.
В создании новой литературы французские классицисты опирались на античное искусство. В отличие от европейского классицизма, сознательно культивировавшего рационалистическое искусство образованных классов общества и намеренно отталкивающегося от соприкосновения с «неразумным» в своей основе творчеством народных масс, русский классицизм в вопросе о предшествующей национальной культуре исходил из других позиций.
Интерес к своей собственной «античности» — древнерусской литературе и культуре явился характерной чертой складывающейся новой русской литературы. И эта особенность раннего классицизма определила своеобразие дальнейшего развития русской литературы.
При всей сложности движения историко-литературного процесса XVIII в. обращение писателей к национальным темам, к художественным традициям Древней Руси сыграло свою роль в формировании идейно-стилистических особенностей произведений русской литературы самых различных литературных направлений.
В то же время уже в XVIII в. с именем Петра I стали связывать «пресечение» национальных традиций в культуре и литературе, потому что его реформы были резким «скачком» к европейской образованности и полным отдалением от национальной культуры (М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин).
Мнение о перерыве национальных традиций в русской культуре петровского времени, хотя и в несколько модернизированном виде, дошло до нашего времени. Так, Б. И. Бурсов в своем исследовании пишет: «В XVIII столетии русская литература резко порвала с древними национальными литературными формами. Следовательно, здесь на первый план выплывают различия, а не общность».
В действительности все обстоит значительно сложнее, и указанием на «перелом» и «разрыв» невозможно обозначить все многообразие изменений, происшедших в русской литературе в первые десятилетия XVIII в. При всем стремлении к преобразованиям в области политики, науки и культуры и внимании к западноевропейским образцам, Петр I далеко не так однозначно, как это принято думать, относился к древнерусской книжности, к памятникам литературы и искусства.
Достаточно напомнить некоторые факты, которые заставляют несколько иначе представлять культурную политику Петра I и его позицию в отношении к национальным традициям.
По свидетельству П. Н. Крекшина (основанного, как он пишет, на рассказе воспитателя Петра I — Н. М. Зотова), 1 и 2 июня 1684 г. Петр I (которому было тогда 12 лет) осматривал Патриаршую библиотеку и нашел в ней рукописные книги «в великом беспорядке разбросаны и многие истлевшие, за что крайне разгневался на патриарха и вышел, не сказав ни слова».
Тогда же он приказал Н. М. Зотову «оные книги разобрать, привести в порядок, сделать им опись и хранить ту библиотеку за царской печатью». «Описание Патриаршей библиотеки», осуществленное в 1718 г., явилось реализацией указаний Петра I.
В личной библиотеке Петра I в числе книг по самым разнообразным отраслям знаний хранились и древнерусские рукописи, поступившие после смерти царя в библиотеку Петербургской Академии наук.
Проезжая в 1711 г. Кенигсберг, Петр I посетил Королевскую библиотеку, где увидел украшенную миниатюрами древнюю русскую рукопись, которую подарил библиотеке польский магнат Н. Радзивил. Петр I сразу заказал точную копию с рукописи и с рисунков для своей библиотеки. Так называемая Петровская копия Кенигсбергской (Радзивиловской) летописи, находившаяся с 1725 г. в библиотеке Петербургской Академии наук, сыграла чрезвычайно важную роль в истории русской науки.
До 1758 г. (когда в Петербург была привезена подлинная Кенигсбергская летопись) над Петровской копией работали: И. Б. Паузе (переведший ее на немецкий язык), Г.-З. Байер, В. Н. Татищев, Г. Ф. Миллер (издавший отрывки из летописи в «Sammlung russischer Geschichte» в 1732—1735 гг.) и М. В. Ломоносов, подготовивший при участии И. С. Баркова первое издание этой летописи в 1767 г.
Придавая серьезное значение древнерусским памятникам, Петр I издал указы в 1720 и 1722 гг. о сборе рукописей в церквах и монастырях и об отправке их в Синодальную библиотеку. С. Р. Долгова установила неизвестный ранее факт: по указанию Петра I намечалось подготовить новое издание первопечатного «Апостола» 1564 г.
Безусловно, заботы Петра I о сохранении древнерусских рукописей были продиктованы пониманием значения этих памятников как источников сведений по истории России. Известно, что Петр I поручал справщику Московской типографии Ф. П. Поликарпову составить «Историю России», доведенную до современности.
Но образованный и трудолюбивый переводчик, составитель многоязычных лексиконов Ф. П. Поликарпов не был в состоянии предпринять сочинение нового типа: он составил компиляцию из летописных источников, изъяв описание чудес и знамений, а история начала XVIII в. (до 1710 г.) представляла собой добросовестный свод известий из дневника Б. П. Шереметева, реляций о военных действиях в период Северной войны и указов царя. Петр I не был удовлетворен сочинением Ф. П. Поликарпова, и его «История России» не была опубликована.
Можно думать поэтому, что Петр I ожидал видеть в труде по истории не перечисление в хронологическом порядке сведений, почерпнутых из нескольких источников, а сочинение, основанное на достоверных исторических фактах, удовлетворяющее эстетическим требованиям и отвечающее общественно-политическим задачам времени.
Петр I придавал серьезное значение историческим сочинениям, повествующим о прошлом России и западноевропейских стран.
Но одновременно с этим он проявляет внимание к описанию современных событий и принимает личное участие в составлении истории Северной войны России со Швецией.
Сохранилось пять редакций «Гистории Свейской войны» с заметками и редакторскими поправками Петра I, который был озабочен, как можно видеть по характеру его замечаний и поправок, не только полнотой фактических данных, но и литературной стороной сочинения. Его стилистические поправки раскрывают стремление к простоте, ясности и доходчивости изложения исторических фактов, к устранению «риторических украс». Эстетическая позиция Петра I сыграла определенную роль в формировании русской литературы начала XVIII в.
Формирование нового типа исторических сочинений, основанных на углубленном изучении традиций древнерусского летописания с учетом опыта европейской исторической и общественно-политической мысли, определило направление развития русской историографии XVIII в. С. Л. Пештич отметил, что «развитие русской исторической мысли во многом шло параллельно развитию русской художественной литературы в XVIII в.».
Поэтому исторические сочинения Ф. Прокоповича, В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова и Н. М. Карамзина, чье творчество завершает историческое и эстетическое наследие XVIII в., представляют собою одновременно и труды по истории, и памятники литературы.
Петровская эпоха с ее светским, жизнерадостным началом, с утверждением права человека на земное счастье способствовала расцвету стихотворства. Изменения в общественной жизни и в семейном быту, введение ассамблей, где мужчины и женщины вместе проводили праздничные встречи, освобождение женщин от «теремного затворничества» — все это устанавливало новые отношения.
М. М. Щербатов, определяя хронологические границы «повреждения нравов в России», писал, что в начале XVIII в. «страсть любовная, до того почти в грубых нравах незнаемая, начала чувствительными сердцами овладевать».
Многочисленные образцы любовных стихов начала XVIII в., встречающиеся в рукописных сборниках, позволяют составить представление об их характере. Они отличаются крайней пестротой лексики.
Наряду с церковнославянизмами, наличием украинской и польской фразеологии имеются вкрапления делового языка петровского времени, сдобренного манерностью и галантной изысканностью, что свидетельствует об активных языковых воздействиях переводной литературы, сыгравшей значительную роль в формировании русского языка первых десятилетий XVIII в. В книжной поэзии появляются метафоры, образы и символы, связанные с традициями западноевропейского Возрождения.
Любовные стихи пестрят именами античных богов и богинь: герой оплакивает свое сердце, простреленное «острою стрелою Купиды» (Купидона): «Ох, рана смертная в сердцы застрелила, Злая Купида насквозь меня пробила».
Любовная лирика первых десятилетий XVIII в. окрашена в чувствительные — сентиментальные топа, оснащена эмоционально-приподнятой фразеологией: сердца влюбленных «уязвлены печалью», они проливают «слезный дождь», их любовь — «пламень», она «родит в сердце искры», зажигает «огонь».
Эффектные барочные сравнения красоты возлюбленной с цветами, с драгоценными камнями и металлами («цвет благоуханнейший, сапфир драгой прекраснейший», «неоцененная краля, бралиант», «глаз магнит в себе имеет») создают своеобразный характер этих песен — ранних образцов русского стихотворства.
В формировании «любовной фразеологии» литературы определенная роль принадлежит народной лирической песне. Значительное воздействие на любовную поэзию этого времени оказала переводная литература, пришедшая в Россию конца XVII — начала XVIII в. через посредство Польши.
Ранние лирические песни вошли в сборники 1720-х — начала 1730-х гг.: «Цветочик красны и благоуханнейши», «Свете мой ясный, шипче прекрасный», «От великой жалости не имею радости», «Адамант дражайший, паче меда сладчайший», «Свете очей моих, зело яснейши» и «Аща кто может познати».
Много песен посвящено Фортуне — судьбе. А. В. Позднеев справедливо связывает их появление с «временем ломки старых понятий и бытовых навыков, а равно установления нового светского мировоззрения»:
Фортуна злая! Что так учиняешь,
Почто с милою меня разлучаешь?
Я хотел до смерти в любви пребыти
Ты же меня тщишься от нее скрыти.
Или ты не знаешь, Фортунища злая,
Коль ми есть сладка та моя милая?
Несть ее красное на сем зримом свете,
На вертограде — прекрасном цвете.
В первые десятилетия XVIII в. возник и новый тип русского сюжетного повествования. Образцы его мы сидим в «Гистории о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли», в «Гистории о храбром российском кавалере Александре и о любителницах ево Тире и Елеоноре» и «Гистории о некоем шляхетском сыне, како чрез высокую и славную свою науку заслужил себе великую славу и честь и ковалерский чин и како за добрые свои поступки пожалован королевичем в Англии».
Эти произведения — яркое порождение петровской эпохи. Типичен их герой — незнатный молодой человек (чаще всего — обедневший мелкий дворянин); типична его судьба: он достигает высокого положения в обществе благодаря не своему происхождению, а личным заслугам, «разуму», «наукам»; типична и форма этих произведений, где своеобразно сочетались художественные традиции русской и переводной литературы.
«Гистории» о матросе Василии, о кавалере Александре и о шляхетском сыне существенно отличаются от повествовательных сочинений второй половины XVII в. «Гистории» — целиком светские произведения, их сюжет вымышлен и развивается по линии раскрытия характера главного героя, чья судьба — результат его поступков, а не действия неизбывного рока, как это наметилось в «Повести о Савве Грудцыне» и развилось в «Повести о Горе-Злочастии».
«Острый разумом» российский матрос Василий преодолевает все препятствия и становится флоренским королем; российский кавалер Александр, уважаемый за личную храбрость и мужество, умирает во время возвращения в Россию, потеряв надежду искупить свою вину за праздно проведенное время; шляхетский сын «за высокую свою науку» пожалован английским королевичем, но гибнет из-за происков придворных вельмож.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
