Иллюстрации к детским книгам — тема очень широкая и очень интересная. И она нуждается не только в восхищении: книжные иллюстрации учат воспринимать прекрасное, по-своему воспитывают, влияют на способности к творчеству — то есть они работают. Глубокая заинтересованность в теме и уважение к настоящему творчеству пропитывают каждую строчку этой работы, а имена художников, которые здесь упомянуты — откроют нам новые или позабытые горизонты.
Мне давно хотелось написать обзор, посвящённый детским книгам с хорошими иллюстрациями. Собралась я с духом и задалась вопросом — а как лучше подступиться теме? Уж очень она богата и многолика, и подходы тут могут быть разные, а я не искусствовед, не историк культуры…
А потом я поняла: мне есть на что опереться — на свой личный опыт, на своё видение темы, выводы, которые я сделала, наблюдая и общаясь с детьми, на свои детские воспоминания и впечатления.
Пусть это будет не совсем обзор, а, скорее, разговор про иллюстрации к детским книгам. Поговорим?
До появления старшей дочки я на эту тему вообще не думала. Лично для себя я детских книг не покупала и в магазинах к стеллажам детского раздела не подходила.
Каково же было моё удивление, когда встал вопрос о покупке первых книг малышу: я оказалась буквально на пороге открытий.
Почему-то я была уверена, что детская книга - это априори знак качества. Я думала, что книга для малыша — и текст, и иллюстрации - всегда результат большого труда лучших профессионалов, плод ответственности перед маленьким читателем. Ан нет, выходит, что покупка ребёнку хорошей книги - это почти что приз за часы поиска и тщательного отбора.
Я не буду сейчас говорить о дизайне книг и о книгах-картинках - это две отдельные большие темы. Разговор мой будет о тех книгах, где текст и иллюстрация идут рука об руку.
Итак, первым приобретением для дочки стала книга 100 любимых стихов малышей издательства АСТ. Пересмотрела перед покупкой много сборников, но, увидев фотографии внутренних страниц этой книги, поняла: вот они - иллюстрации к стихотворениям, которые мне нужны: рисунки В.Чижикова, Э.Булатова и О.Васильева, В. Сутеева, В. Каневского и др.
Это я сейчас уже заново познакомилась с этими и другими фамилиями детских иллюстраторов, а тогда я осознала первую для себя важную вещь: прошло несколько десятков лет, а я точно знаю как выглядит «скрюченная галка», «наша Маша», «сонный слон». Это значит, что мои дети будут также помнить там, глубоко внутри, картинки из детства, и эти будущие воспоминания находятся в моих руках .
По этой причине у нас в домашней библиотеке сейчас много переизданий советских книг с прекрасными иллюстрациями, ставшими классикой. Ни в коем случае не утверждаю, что нет достойных современных иллюстраторов. Есть! Но… Я хочу, чтобы определённые тексты ассоциировались у моих детей с определёнными картинками.
Например, русские народные сказки, такие как «Репка», «Волк и козлята», «Три медведя», потешки, ладушки связываю только с рисунками Юрия Алексеевича Васнецова . Когда беру в руки сборник Болтали две сороки или любую другую книгу с иллюстрациями этого волшебника, что-то замирает внутри, а потом начинает биться всё сильнее.
Меня не перестаёт восхищать фантазия художника, его способность увидеть в пяти фразах полноценный мир, который не умещается даже на десятке страниц. Когда смотрю на иллюстрации Васнецова, мне кажется, что я через окошко страницы вижу только одну пядь Вселенной, и хочется срочно уменьшиться и поселиться в сказке Лис и мышонок В. Бианки навсегда.
Сейчас Васнецова много переиздают. Можно найти и Краденое солнце К. Чуковского, и Кошкин дом С. Маршака, и другие. А ещё есть отличная серия Ладушки издательства Азбука. Удобные тонкие книжечки небольшого формата позволяют читать тогда, когда не с руки держать сборник, или необходимо взять почитать книжку в дорогу или в очередь. А рассматривать и обсуждать каждый разворот книжки с такими иллюстрациями можно до последнего метра пути.
Вторым моим стопроцентным убеждением-ассоциацией является то, как выглядит Конёк-Горбунок, Сивка-Бурка и другие сказочные лошади — только так, как их рисовал Николай Михайлович Кочергин . На YouTube есть несколько подборок его работ.
Сегодня можно купить сказку П. Ершова «Конёк-горбунок» с иллюстрациями Кочергина издательства Амфора или вариант издательства НИГМА. Ни разу не пожалела, что у меня «нигмовский» вариант. Спасибо наследникам и издателям! Можно даже посмотреть на эскизы и наброски к сказке, словно заглянуть одним глазком в мастерскую художника.
В целом книга великолепная, а ещё увесистая, одной рукой для чтения в суете не подъёмная. Подобные издания обязательно должны быть в детской библиотеке, чтобы учиться, доставая книгу с полки, «завораживаться», чувствовать и отличать настоящее, ценить и уважать труд мастеров .
Издательство НИГМА ещё в 2012 году приступило к выпуску потрясающей серии «Наследие Н.Кочергина» . Засматриваюсь, например на «Русские народные сказки» , любуюсь… Возможно решусь на покупку, возможно — нет. Дело в том, что ко мне попали некоторые детские книги советского времени, среди которых «Иван — коровий сын» и «Иван-царевич и серый волк» с иллюстрациями П. Багина, и «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» с рисунками В. Милашевского, «Сивка-бурка» с рисунками С. Ярового — все прекрасны, каждая — сокровище.
Именно этих книжечек из своего детства вспомнить не могу. Помню только толстенькие сборники, где самые большие картинки — витиеватые первые буквы названий сказок. Читала я взахлёб, отсутствие полноценных иллюстраций никогда не останавливало, в голове я рисовала свои собственные рисунки, а то и целые фильмы-сказки, что было бы просто невозможно без крепко усвоенного набора образов, которыми полнилось детство.
Воображение питается памятью: полученными ранее впечатлениями, переживаниями, ощущениями, опытом. И под художественные образы здесь отведено очень много места. Понимая это, осознаю вторую очень важную вещь: от меня зависит качество той кладовой, которая ляжет в основу будущих творений моих детей , будь то первый портрет мамы, оригинальное архитектурное решение или новая нанотехнология.
«Человеческая мысль без воображения бесплодна» , — говорил К.Паустовский, и тут же продолжал: «Равно как и воображение бесплодно без действительности» . Так, читаю, например, о Татьяне Алексеевне Мавриной : «Многие годы художница, вместе со своим мужем Николаем Кузьминым, ездила по старинным русским городам, собирая иконы и лубки, рисуя с натуры».
Запечатлевая красоту настоящего, Маврина создавала удивительно правдивые сказочные иллюстрации: «Царевна-лягушка» , «Сказки Александра Сергеевича Пушкина» , «На острове Буяне» (народные сказки) — бесценные издания. Ох не даром Татьяна Маврина, единственная из отечественных художников, удостоена Золотой медали имени Ганса Христиана Андерсена за вклад в иллюстрирование детских книг.
Только бесценная правда действительности позволяет нам поверить и принять самый волшебный сказочный мир. Но есть детские книги, в которых эта самая правда имеет ещё бОльшую ценность — это книги о животных . Именно из них дети черпают знания о настоящем мире, получают первый опыт общения с природой.
К слову сказать, для маленьких детей фотографии, пусть они и наиболее достоверны, очень сложны для восприятия.
Другое ли дело — рисунок художника, в котором поймана сама суть, дух живого организма. И здесь неточность, безответственность, непрофессионализм иллюстратора очень опасны: дети получат исковерканные представления о волшебном прекрасном мире, в котором живут.
А смогут ли играть в весёлые игры Алексея Михайловича Лаптева (из книги «Пик, Пак, Пок» )?
Наши первые книги о природе, первые энциклопедии о животных — книги Евгения Ивановича и Никиты Евгеньевича Чарушиных, Натальи Никитичны Чарушиной-Капустиной. Издательство Акварель потихоньку выпускает замечательную серию «Чарушинские зверята» . Тонкие книги небольшого формата открывают широчайший мир природы во всей его красе и гармонии.
АВТОР БЛОГА: сказка в жизни каждого человека - это очень важная часть жизни. Тот, кто не читал в детстве сказок, - тот не познал чувства полного счастья и гармонии внутри и вокруг самого себя. Казалось бы, что мы помним с самого раннего детства авторов замечательных сказок, которые помогали нам расти, прививали самые лучшие нравственные качества и чувство высокой эстетики мира, в который мы лишь входили. А вот иллюстраторов мы, порой и не знали, - кто они, как их зовут, когда они жили, какая эпоха взрастила этих замечательных художников. Ну, может быть, Билибина - иллюстратора знали мы, потому что Билибина знали наши родители, дедушки и бабушки, выросшие на замечательных книгах, например, "Сказках Пушкина" с иллюстрациями этого гениального художника.
А вот, иллюстратора Бориса Александровича Дехтерева, - мало кто упоминал или знал, кроме семей, где кто-либо знаком был с предметом искусствоведение (ИЗО и Архитектура), но, тем не менее, книжки именно с его иллюстрациями старались подарить своему потомству, особенно "родившемуся с карандашом в руках" и лихо измалевывающего стены, журналы, книги, черновики диссертаций или других работ родителей и старших братьев и сестер, - есть такое зловредное младенческое племя. Если это племя, выросшее на Билибине, Дегтяреве, Сутееве, подрастая не расставадлось с карандашом, - оно само начинало разыскивать и покупать книги, иллюстрированные любимыми авторами, "чтоб они были всегда со мной, тогда кажется, что мир на своем месте".И все это происходило в "доисторическую эпоху БЕЗ ИНТЕРНЕТА".
Иван Яковлевич Билибин. Иллюстрации к "Сказке о царе Салтане"
И вот, появился Интернет. Казалось бы, - какое благо! Но нет, сколь не подсовывай младенческому племени, все также лихо изрисовывающему все подряд, но теперь не безобидными карандашами, а фломастерами и еще какой-нибудь дрянью в виде маркеров, - свои до сих пор любимые
книжки со сказками и картинками, - младенческое племя одинаково выводит, в лучшем случае, что-то в подражание Уолту Диснею и, в основном, что-то в подражание японским мультяшкам, таким страшным, что даже взрослому с крепкими нервами становится непосебе при беглом взгляде на дисплей компьютера, в котором младенцами просматриваются эти мультики.
Сутеев Владимир Григорьевич. Сказки и картинки.
В одном из постов, которые я разместила рассказ о иллюстрациях к сказкам, называющийся "ВИНТАЖНЫЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ К СКАЗКАМ", - примерно так. Этот замечательный пост и сподвиг меня на рассказ о любимых сказках с любимыми картинками, любовь к которым пронесена через целую жизнь не одним поколением людей, живших в СССР и, позднее, в РФ. Сегодня рассказ пойдет о советском иллюстраторе детской литературы, выдающемся художнике-графике, Борисе Александровиче Дегтяреве.
Художник-иллюстратор Борис Александрович Дехтерёв
Борис Александрович Дехтерёв (1908-1993), советский график, художник-иллюстратор. Народный художник РСФСР. Лауреат Сталинской премии второй степени (1947).
Б. А. Дехтерёв родился 31 мая (13 июня) 1908 года в Калуге. В 1925—1926 годах учился в студии Д. Н. Кардовского, в 1926—1930 годах на живописном факультете ВХУТЕИНа. Работал в издательстве «Детская литература» (на протяжении 32 лет с 1945 года) главным художником. В 1935—1937 годах — ассистент профессора А. И. Кравченко в ГМИИ имени А. С. Пушкина, с 1948 года заведующий кафедрой графики в МГХИ имени В. И. Сурикова. Можно сказать, «Школа Дехтерёва» определила развитие книжной графики страны. Член-корреспондент АХ СССР. Работал преимущественно в технике карандашного рисунка и акварели.
Б. А. Дехтерёв был одним из первых графиков, обратившихся к иллюстрированию книг на темысовременной жизни. Он иллюстрировал и оформлял книги М. Горького, И. С. Тургенева, М. Ю. Лермонтова, А. П. Гайдара, В. Шекспира, сказки А. С. Пушкина («Сказка о царе Салтане», «Сказка о Рыбаке и Рыбке», 1951), Ш. Перро («Кот в сапогах») и др., сказки «Мальчик-с-пальчик», «Дюймовочка», «Золушка», «Красная Шапочка» (1949), «Синяя птица» М. Метерлинка, «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу, «Цемент» Ф. В. Гладкова, «Как закалялась сталь» Н. А. Островского. Создал также серию рисунков на темы истории КПСС и рисунки к книгам, посвящённым жизни советских вождей: «Встречи с товарищем Сталиным» Г. Ф. Байдукова (1938), «Детские и школьные годы Ильича» А. И. Ульяновой, «Шалаш» А. Т. Кононова и др.
Б. А. Дехтерёв умер в 1993 году.
Художественное наследие мастера не исчерпывается лишь книжной графикой. А. Ф. Пахомов – автор монументальных росписей, живописных полотен, станковой графики: рисунков, акварелей, многочисленных эстампов, среди которых волнующие листы серии «Ленинград в дни блокады». Однако случилось так, что в литературе о художнике сложилось неточное представление о подлинных масштабах и времени его деятельности. Порой освещение его творчества начинали лишь с произведений середины 30-х годов, а иногда и того позже – с серии литографий военных лет. Такой ограниченный подход не только сужал и урезывал представление об оригинальном и ярком наследии А. Ф. Пахомова, создававшемся в течение полувека, но и обеднял советское искусство в целом.
Потребность в исследовании творчества А. Ф. Пахомова давно назрела. Первая монография о нем появилась еще в середине 30-х годов. Естественно, что в ней была рассмотрена лишь часть произведений. Несмотря на это и на некоторую ограниченность в понимании традиций, свойственную тому времени, труд первого биографа В. П. Аникиевой сохранил Ценность с фактологической стороны, а также (с необходимыми коррективами) концептуально. В выходивших в 50-е годы очерках о художнике охват материала 20 – 30-х годов оказался более узким, а освещение творчества последующих периодов носило более избирательный характер. Сегодня описательная и оценочная сторона трудов об А. Ф. Пахомове, отдаленных от нас двумя десятилетиями, кажется во многом утратившей убедительность.
В 60-е годы А. Ф. Пахомов написал оригинальную книгу «Про свою работу». Книга отчетливо показала ошибочность ряда бытовавших представлений о его творчестве. Высказанные в этом труде мысли художника о времени и об искусстве, а также обширный материал записей бесед с Алексеем Федоровичем Пахомовым, сделанных автором этих строк, помогли созданию предлагаемой читателям монографии.
А. Ф. Пахомову принадлежит чрезвычайно большое количество произведений живописи и графики. Не претендуя на их исчерпывающее освещение, автор монографии счел своей задачей дать представление об основных сторонах творческой деятельности мастера, о ее богатстве и оригинальности, об учителях и коллегах, способствовавших становлению искусства А. Ф. Пахомова. Гражданственность, глубокая жизненность, реализм, свойственные произведениям художника, позволили показать развитие его творчества в постоянной и тесной связи с жизнью советского народа.
Являясь одним из крупнейших мастеров советского искусства, А. Ф. Пахомов пронес на всем своем долгом жизненном и творческом пути горячую любовь к Родине, к ее людям. Высокий гуманизм, правдивость, образная насыщенность и делают его произведения такими душевными, искренними, полными теплоты и оптимизма.
В Вологодской области возле города Кадникова на берегу реки Кубены раскинулось село Варламове. Там 19 сентября (2 октября) 1900 года у крестьянки Ефимии Петровны Пахомовой родился мальчик, которого назвали Алексеем. Его отец, Федор Дмитриевич, происходил из «удельных» землепашцев, не знавших в прошлом ужасов крепостного права. Это обстоятельство играло не последнюю роль в жизненном укладе и преобладающих особенностях характера, выработало умение держаться просто, спокойно, с достоинством. Здесь коренились и черты особой оптимистичности, широты взглядов, душевной прямоты, отзывчивости. Алексей воспитывался в трудовой обстановке. Жили небогато. Как и во всей деревне, своего хлеба до весны не хватало, нужно было покупать его. Требовался дополнительный заработок, которым занимались взрослые члены семьи. Один из братьев был каменотесом. Многие односельчане плотничали. И все же ранняя пора жизни запомнилась юному Алексею как наиболее радостная. После двухгодичного обучения в церковноприходской школе, а затем еще двух лет — в земской школе в соседнем селе, он был отправлен «на казенный счет и на казенные харчи» в высшее начальное училище в город Кадников. Время занятий там осталось в памяти А. Ф. Пахомова как очень тяжелое и голодное. «С тех пор мое беспечное детство в отчем доме, — рассказывал он, — навсегда стало казаться мне самым счастливым и поэтичным временем, и эта поэтизация детства в дальнейшем стала главным мотивом в моей работе». Художественные способности Алексея проявились рано, хотя там, где он жил, не было условий для их развития. Но даже при отсутствии учителей мальчик добился определенных результатов. Соседний помещик В. Зубов обратил внимание на его дарование и подарил Алеше карандаши, бумагу и репродукции с картин русских художников. Ранние рисунки Пахомова, сохранившиеся до наших дней, обнаруживают то, что впоследствии, будучи обогащено профессиональным мастерством, станет характерным для его творчества. Маленького художника увлекало изображение человека и прежде всего ребенка. Он рисует братьев, сестру, соседских ребятишек. Интересно, что ритм линий этих бесхитростных карандашных портретов перекликается с рисунками его зрелой поры.
В 1915 году, ко времени окончания училища города Кадникова, по предложению уездного предводителя дворянства Ю. Зубова местные любители искусства объявили подписку и на собранные деньги направили Пахомова в Петроград в училище А. Л. Штиглица. С революцией пришли перемены и в жизнь Алексея Пахомова. Под влиянием новых преподавателей, появившихся в училище,— Н. А. Тырсы, М. В. Добужинского, С. В. Чехонина, В. И. Шухаева — он стремится глубже понять задачи искусства. Недолгое обучение под руководством большого мастера рисунка Шухаева дало ему много ценного. Эти занятия заложили основы понимания строения человеческого тела. Он стремился к глубокому изучению анатомии. Пахомов убеждался в необходимости не копировать окружающее, а осмысленно его изображать. Рисуя, он привыкал не быть в зависимости от светотеневых условий, а как бы «освещать» натуру своим глазом, оставляя светлыми близкие части объема и притемняя те, что более отдалены. «Правда, — замечал при этом художник, — я не сделался правоверным шухаевцем, то есть не стал рисовать сангиной, размазывая ее резинкой так, что тело человека выглядело эффектно». Полезны были, как признавался Пахомов, уроки виднейших художников книги — Добужинского и Чехонина. Особенно ему запомнился совет последнего: добиваться умения писать шрифты на книжной обложке сразу кистью, без подготовительной наметки карандашом, «как адрес на конверте». По словам художника, такая выработка нужного глазомера помогала впоследствии и в зарисовках с натуры, где он мог, начав с какой-нибудь детали, разместить все изображаемое на листе.
В 1918 году, когда жить в холодном и голодном Петрограде без постоянного заработка стало невозможно, Пахомов уехал на родину, поступив учителем рисования в школу в Кадникове. Эти месяцы принесли огромную пользу для пополнения его образования. После уроков в классах первой и второй ступени он жадно читал, пока позволяло освещение и не уставали глаза. «Все время находился в возбужденном состоянии, меня охватила лихорадка познания. Передо мной раскрывался весь мир, которого я, оказывается, почти не знал, — вспоминал об этой поре Пахомов. — Февральскую и Октябрьскую революции я принял с радостью, как и большинство людей, меня окружавших, но только теперь, читая книги по социологии, политэкономии, историческому материализму, истории, я начал по-настоящему понимать суть происходивших событий».
Перед юношей приоткрылись сокровища науки и литературы; вполне естественным явилось его намерение продолжить в Петрограде прерванное обучение. В знакомом здании в Соляном переулке он стал заниматься у Н. А. Тырсы, который являлся тогда и комиссаром бывшего училища Штиглица. «Нас, учеников Николая Андреевича, очень удивлял его костюм, — рассказывал Пахомов. — Комиссары тех лет носили кожаные фуражки и куртки с портупеей и наганом в кобуре, а Тырса ходил с тросточкой и в котелке. Но его беседы об искусстве слушали, затаив дыхание». Руководитель мастерской остроумно опровергал устарелые взгляды на живопись, знакомил учащихся с достижениями импрессионистов, с опытом постимпрессионизма, неназойливо привлекал внимание к поискам, которые видны в произведениях Ван Гога и особенно Сезанна. Ясной программы будущего искусства Тырса не выдвигал, от занимавшихся в его мастерской он требовал непосредственности: пишите так, как вы чувствуете. В 1919 году Пахомова призвали в Красную Армию. Он близко узнал незнакомую до этого военную среду, понял подлинно народный характер армии Страны Советов, что позднее сказалось в трактовке этой темы в его творчестве. Весной следующего года демобилизованный после болезни Пахомов, приехав в Петроград, перешел из мастерской Н. А. Тырсы к В. В. Лебедеву, решив получить представление о принципах кубизма, которые отразились в ряде произведений Лебедева и его студентов. Из работ Пахомова, выполненных в это время, сохранилось немногое. Таков, например, «Натюрморт» (1921), отличающийся тонким чувством фактуры. В нем проглядывает усвоенное от Лебедева стремление добиваться в произведениях «сделанности», искать не поверхностной завершенности, но конструктивной живописной организации холста, не забывая о пластических качествах изображенного.
Замысел новой большой работы Пахомова — картины «Сенокос» — возник в родном селе Варламове. Там и был собран к ней материал. Художник изобразил не обычную бытовую сценку на покосе, а помощь молодых крестьян своим соседям. Хотя переход к коллективному, колхозному труду являлся тогда делом будущего, но само событие, показывающее задор молодости и увлеченность работой, в чем-то уже было сродни новым веяниям. Этюды и зарисовки фигур косцов, фрагментов пейзажа: трав, кустов, стерни свидетельствуют об удивительной последовательности и серьезности художественного замысла, где смелые фактурные поиски объединены с решением пластических задач. Умение Пахомова уловить ритм движений способствовало динамичности композиции. К этой картине художник шел несколько лет и выполнил много подготовительных произведений. В ряде из них он развивал близкие или сопутствующие основной теме сюжеты.
В рисунке «Отбивают косы» (1924) показаны двое молодых крестьян за работой. Они были зарисованы Пахомовым с натуры. Затем он проходил этот лист кистью, обобщая изображенное уже без наблюдения за своими моделями. Хорошие пластические качества, сочетающиеся с передачей сильного движения и общей живописностью использования туши, видны в более раннем произведении 1923 года «Два косца». При глубокой правдивости, а можно сказать, и суровости рисунка, здесь художника интересовало чередование плоскости и объема. В листе искусно использована размывка тушью. Пейзажное окружение дается намеком. Ощутима фактура скошенной и стоящей травы, что вносит в рисунок ритмическое разнообразие.
Среди немалого числа разработок в цвете сюжета «Сенокос» следует назвать акварель «Косарь в розовой рубахе». В ней, помимо живописных размывок кистью, применено процарапывание по влажному красочному слою, что придавало особую остроту изображению и было введено в другой технике (в живописи маслом) в картину. Колоритен большой лист «Сенокос», написанный акварелью. В нем сцена словно увидена с высокой точки зрения. Это позволило показать все фигуры идущих в ряд косцов и добиться особой динамики передачи их движений, чему способствует расположение фигур по диагонали. Оценив этот прием, художник построил так и картину, а затем не забывал его и в дальнейшем. Пахомов достиг живописности общей гаммы и передал впечатление утренней дымки, пронизанной солнечным светом. Та же тема решена иначе в написанной маслом картине «На покосе», изображающей работающих косцов и в стороне пасущуюся возле телеги лошадь. Пейзаж здесь другой, чем в остальных эскизах, вариантах и в самой картине. Вместо поля — берег быстрой реки, что подчеркнуто струями течения и лодкой с гребцом. Выразителен колорит ландшафта, построенный на различных холодных зеленых тонах, лишь на первом плане введены более теплые оттенки. Найдена определенная декоративность в сочетании фигур с окружением, усилившая общее цветовое звучание.
Одна из картин Пахомова на темы спорта в 20-е годы — «Мальчики на коньках». Художник построил композицию на изображении наиболее длительного момента движения и потому самого плодотворного, дающего представление о том, что прошло и что будет. Контрастно показана другая фигура вдали, вносящая ритмическое разнообразие и завершающая композиционную мысль. В этой картине, наряду с интересом к спорту, видно обращение Пахомова к важнейшей для его творчества теме — жизни детей. Прежде эта тенденция сказывалась в графике художника. Начиная с середины 20-х годов глубокое осмысление и создание образов детей Страны Советов явилось выдающимся вкладом Пахомова в искусство. Изучая большие живописные и пластические проблемы, художник решал их и в произведениях на эту новую важную тему. На выставке 1927 года демонстрировалось полотно «Крестьянская девочка», которое хотя и перекликалось по своей задаче с рассмотренными выше портретами, но представляло также самостоятельный интерес. Внимание художника сосредоточилось на изображении головы и рук девочки, написанных с большим пластическим чувством. Оригинально схвачен тип юного лица. Близко к этому полотну по непосредственности ощущения стоит «Девочка за прической», экспонированная впервые в 1929 году. От погрудного изображения 1927 года она отличалась новой, более развернутой композицией, включающей почти всю фигуру в рост, переданную в более сложном движении. Художник показал непринужденную позу девочки, поправляющей прическу и глядящей в маленькое зеркало, лежащее на колене. Звучные сочетания золотистого лица и рук, синего платья и красной скамьи, алой кофты и охристо-зеленоватых бревенчатых стен избы способствуют эмоциональности образа. Пахомов тонко запечатлел простодушное выражение детского лица, трогательность позы. Яркие, непривычные образы останавливали зрителей. Оба произведения входили в состав зарубежных выставок советского искусства.
На всем протяжении своей полувековой творческой деятельности А. Ф. Пахомов был в тесном контакте с жизнью Советской страны, и это насыщало его произведения вдохновенной убежденностью и силой жизненной правды. Его художественная индивидуальность сложилась рано. Знакомство с его творчеством показывает, что уже в 20-е годы оно отличалось глубиной и основательностью, обогащенными опытом изучения мировой культуры. В формировании его очевидна роль искусства Джотто и Проторенессанса, но не менее глубоким было воздействие древнерусской живописи. А. Ф. Пахомов принадлежал к числу мастеров, новаторски подходивших к богатому классическому наследию. Его произведениям присуще современное ощущение в решении как живописных, так и графических задач.
Освоение Пахомовым новой тематики в полотнах «1905 год в деревне», «Всадники», «Спартаковка», в цикле картин о детях имеет важное значение для становления советского искусства. Художник сыграл видную роль в создании образа современника, его серия портретов – наглядное тому свидетельство. Впервые он ввел в искусство столь яркие и жизненные образы юных граждан Страны Советов. Эта сторона его дарования исключительно ценна. Его произведения обогащают и расширяют представления об истории отечественной живописи. Уже с 20-х годов крупнейшие музеи страны приобретали полотна Пахомова. Его работы получили международную известность на больших выставках в Европе, Америке, Азии.
А. Ф. Пахомова вдохновляла социалистическая действительность. Внимание его привлекали испытание турбин, работа ткацких фабрик и новое в жизни сельского хозяйства. В его произведениях раскрываются темы, связанные и с коллективизацией, и с введением техники на поля, и с использованием комбайнов, и с работой тракторов ночью, и с жизнью армии и флота. Подчеркиваем особую ценность этих достижений Пахомова, ведь все это отображалось художником еще в 20-х и в начале 30-х годов. Его картина «Пионеры у единоличника», серия о коммуне «Сеятель» и портреты из «Красивой Мечи» принадлежат к числу самых глубоких произведений наших художников о переменах в деревне, о коллективизации.
Работы А. Ф. Пахомова отличаются монументальностью решений. В ранней советской стенописи произведения художника относятся к наиболее ярким и интересным. В картонах «Красная присяга», росписи и эскизах «Хоровод детей всех наций», картинах о жницах, как и вообще в лучших созданиях живописи Пахомова, ощутима связь с великими традициями древнего национального наследия, входящего в сокровищницу мирового искусства. Глубоко оригинальна колористическая, образная сторона его росписей, картин, портретов, а также станковой и книжной графики. Блестящие успехи пленэрной живописи демонстрирует серия «На солнце» – своеобразный гимн молодости Страны Советов. Здесь в изображении обнаженного тела художник выступил как один из больших мастеров, способствовавших развитию этого жанра в советской живописи. Цветовые искания Пахомова сочетались с решением серьезных пластических задач.
Необходимо сказать, что в лице А. Ф. Пахомова искусство имело одного из крупнейших рисовальщиков современности. Мастер виртуозно владел различными материалами. Работы тушью и акварелью, пером и кистью соседствовали с блистательными рисунками графитным карандашом. Его достижения выходят за рамки отечественного искусства и становятся в ряд выдающихся творений мировой графики. Примеры тому нетрудно найти и в серии рисунков, сделанных на родине в 20-е годы, и среди листов, выполненных в следующем десятилетии в поездках по стране, и в циклах о пионерских лагерях.
Огромен вклад А. Ф. Пахомова в графику. Его станковые и книжные работы, посвященные детям, относятся к выдающимся успехам в этой области. Один из основоположников советской иллюстрированной литературы, он внес в нее глубокое и индивидуализированное изображение ребенка. Его рисунки увлекали читателей жизненностью и выразительностью. Без поучений, живо и наглядно художник доносил мысли до детей, пробуждал их чувства. А важные темы воспитания и школьной жизни! Никем из художников не были они решены столь глубоко и правдиво, как Пахомовым. Впервые столь образно и реалистически он проиллюстрировал стихи В. В. Маяковского. Художественным открытием стали его рисунки к произведениям Л. Н. Толстого для детей. Рассмотренный графический материал со всей очевидностью показал, что творчество Пахомова, иллюстратора современной и классической литературы, неправомерно ограничивать только областью детской книги. Превосходные рисунки художника к сочинениям Пушкина, Некрасова, Зощенко свидетельствуют о больших успехах русской графики 30-х годов. Его произведения способствовали утверждению метода социалистического реализма.
Искусство А. Ф. Пахомова отличают гражданственность, современность, актуальность. В период тяжелейших испытаний ленинградской блокады художник не прерывал своей деятельности. Вместе с мастерами искусства города на Неве он, как когда-то в молодости в гражданскую войну, работал по заданиям фронта. Серия литографий Пахомова «Ленинград в дни блокады», одно из самых значительных созданий искусства военных лет, раскрывает беспримерную доблесть и мужество советских людей.
Автор сотен литографий, А. Ф. Пахомов должен быть назван среди тех художников-энтузиастов, которые способствовали развитию и распространению этого вида печатной графики. Возможность обращения к широкому кругу зрителей, массовость адреса тиражного эстампа привлекла его внимание.
Его работам свойственны классическая ясность и лаконизм изобразительных средств. Изображение человека – его главнейшая цель. Чрезвычайно важной стороной творчества художника, роднящей его с классическими традициями, является стремление к пластической выразительности, которое ясно видно в его живописи, рисунках, иллюстрациях, эстампах вплоть до самых последних его произведений. Проводил он это постоянно и последовательно.
А. Ф. Пахомов – «глубоко самобытный, большой
русский художник, всецело погруженный в отображение жизни своего народа, но
вместе с тем впитавший достижения мирового искусства. Творчество А. Ф.
Пахомова, живописца и графика, является значительным вкладом в развитие
советской художественной культуры. /
В.С. Матафонов/
____________________________________________________________________________________________________________
ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ ЛЕБЕДЕВ
14(26).05.1891, Петербург - 21.11.1967, Ленинград
Народный художник РСФСР. Член-корреспондент Академии художеств СССР
Работал в Петербурге в мастерской Ф. А. Рубо и посещал школу рисования, живописи и скульптуры М. Д. Бернштейна и Л. В. Шервуда (1910-1914), учился в Петербурге в Академии художеств (1912-1914). Член общества "Четыре искусства". Сотрудничал в журналах "Сатирикон", "Новый Сатирикон". Один из организаторов " Окон РОСТА " в Петрограде.
В 1928 году в Русском музее в Ленинграде была устроена персональная выставка Владимира Васильевича Лебедева - одного из блестящих графиков 1920-х годов. Он был сфотографирован тогда на фоне своих произведений. Безукоризненный белый воротничок и галстук, шляпа, надвинутая на брови, выражение лица серьезное и чуть высокомерное, вид корректный и не подпускающий близко, и, вместе с тем, - пиджак его сброшен, а рукава рубашки, закатанные выше локтей, обнажают мускулистые крупные руки с кистями "умными" и "нервными". Все вместе оставляет впечатление собранности, готовности к работе, а главное - отвечает характеру показанной на выставке графики, внутренне напряженной, почти азартной, иногда ироничной и как будто закованной в броню чуть охлаждающего графического приема. Художник вступил в послереволюционную эпоху с плакатами для "Окон РОСТА". Как и в созданных в то же время "Гладильщицах" (1920), в них имитировалась манера цветного коллажа. Однако в плакатах этот идущий от кубизма прием приобретал совершенно новое осмысление, выражая с лапидарностью знака и пафос защиты революции ("На страже Октября ", 1920) и волю к динамичной работе ("Демонстрация", 1920). Один из плакатов (" Работать надо - винтовка рядом ", 1921) изображает рабочего с пилой и одновременно сам воспринимается неким прочно сколоченным предметом. Оранжевая, желтая и синяя полоски, из которых составлена фигура, на редкость крепко соединены с печатными буквами, имеющими, в отличие от кубистических надписей, конкретное смысловое значение. С какой выразительностью пересекают друг друга диагональ, образованная словом "работать", полотном пилы и словом "надо", и крутая дуга из слов "винтовка рядом" и линии плеч работника! Такая же атмосфера непосредственного вхождения рисунка в действительность характеризовала в ту пору и лебедевские рисунки для детских книжек. В Ленинграде сформировалось в 1920-е годы целое направление в иллюстрировании книг для детей. Вместе с Лебедевым работали В. Ермолаева, Н. Тырса , Н.Лапшин, а литературной частью заведовал С. Маршак, стоявший тогда близко к группе ленинградских поэтов - Е. Шварцу, Н.Заболоцкому, Д.Хармсу, А.Введенскому. В те годы утверждался совершенно особенный образ книги, отличный от того, какой культивировала в те годы московская иллюстрация во главе с В. Фаворским. В то время как в группе московских ксилографов или библиофилов царило почти романтическое восприятие книги, а сама работа над ней заключала в себе и нечто "сурово-подвижническое", ленинградские иллюстраторы создавали своего рода "книгу-игрушку", отдавали ее непосредственно в руки ребенку, для которого она и предназначалась. На смену движению воображения "в глубины культуры" приходила здесь веселая действенность, когда раскрашенную книжку можно было вертеть в руках или хоть ползать вокруг нее, лежащей на полу в окружении игрушечных слонов и кубиков. Наконец, "святая святых" ксилографии Фаворского - тяготение черных и белых элементов изображения в глубину или из глубины листа - уступала здесь место откровенно плоской аппликатуре, когда рисунок возникал как будто "под руками ребенка" из настриженных ножницами кусочков бумаги. Знаменитая обложка к "Слоненку" Р. Киплинга (1926) образована словно из вороха лоскутов, случайно рассыпанных по бумажной поверхности. Кажется, что художник (а возможно, и сам ребенок!) до тех пор передвигал эти кусочки по бумаге, пока не получилась законченная композиция, в которой все "идет колесом" и где, между тем, уже ничего не сдвинешь ни на миллиметр: в центре - слоненок с изогнутым длинным носом, вокруг него - пирамиды и пальмы, сверху - крупная надпись "Слоненок", а внизу крокодил, потерпевший полное поражение.
Но еще более азартно исполнены книжка "Цирк" (1925) и "Как рубанок сделал рубанок" , в которых рисункам Лебедева сопутствовали стихи С. Маршака. На разворотах с изображением рукопожатия клоунов или толстого клоуна на осле буквально "кипит" работа по вырезанию и наклейке зеленых, красных или черных кусочков. Здесь все "отдельно" - черные башмаки или красные носы у клоунов, зеленые панталоны или желтая гитара толстяка с карасем - но с каким несравненным блеском все это соединено и "склеено", пронизанное духом живой и веселой инициативы.Все эти лебедевские картинки, обращенные к обыкновенным читателям-детям, среди которых и такие шедевры, как литографии для книги "Охота" (1925), были, с одной стороны, продуктом отточенной графической культуры, способной удовлетворить самому взыскательному глазу, а с другой - искусством, раскрытым в живую реальность. Предреволюционная графика не только Лебедева, но и многих других художников, еще не знала такого открытого соприкосновения с жизнью (несмотря даже на то, что Лебедев в 1910-е годы рисовал для журнала "Сатирикон") - отсутствовали те "витамины" или, вернее, те "дрожжи жизненности", на которых "бродила" в 1920-е годы и сама российская действительность. Необычайно явственно обнаруживали это соприкосновение бытовые рисунки Лебедева, не столько вторгающиеся в жизнь, как иллюстрации или плакаты, сколько вбирающие ее в свою образную сферу. В основе здесь обостренно-жадный интерес ко всё новым социальным типам, какие непрерывно возникали вокруг. Рисунки 1922-1927 годов можно было бы объединить названием "Панель революции", которым Лебедев озаглавил одну только серию 1922 года, где изображалась вереница фигур послереволюционной улицы, а словцо "панель" говорило о том, что это скорее всего пена, взбитая катящимся по этим улицам потоком событий. Художник рисует матросов с девками на петроградских перекрестках, торговок с лотками или франтов, разодетых по моде тех лет, а в особенности, нэпманов - этих комических и вместе с тем гротескных представителей новой "уличной фауны", которых с увлечением рисовал в те же годы и В. Конашевич и ряд других мастеров. Двое нэпманов на рисунке "Пара" из серии "Новый быт" (1924) могли бы сойти за таких же клоунов, каких Лебедев вскоре изобразил на страницах "Цирка", если бы не более резкое отношение к ним самого художника. Отношение Лебедева к такого рода персонажам нельзя назвать ни "клеймящим", ни тем более "бичующим". Перед этими лебедевскими рисунками не случайно вспоминали П. Федотова с его не менее характерными зарисовками уличных типов XIX века. Имелась в виду та живая нераздельность иронического и поэтического начал, которой были отмечены оба художника и которая у обоих составляла особую привлекательность образов. Можно вспомнить и о современниках Лебедева, писателях М. Зощенко и Ю. Олеше. У них - такая же нерасчлененность иронии и улыбки, насмешки и любования. Лебедеву чем-то, по-видимому, импонировали и дешевый шик заправской матросской походки ("Девушка и матрос"), и вызывающая лихость девки, с ботинком, утвержденным на ящике чистильщика ("Девушка и чистильщик сапог"), его даже чем-то влекла и та зоологическая или чисто растительная невинность, с какой, как лопухи под забором, лезут вверх все эти новые персонажи, демонстрирующие чудеса приспособляемости, как, например, беседующие дамы в мехах у магазинной витрины ("Люди общества", 1926) или кучка нэпманов на вечерней улице ("Нэпманы", 1926). В особенности поражает поэтическое начало в наиболее известной лебедевской серии "Любовь шпаны" (1926-1927). Какой увлекающей жизненной силой дышат в рисунке "На катке" фигуры парня с распахнутым на груди полушубком и присевшей на скамейку девушки в капоре с бантом и ногами-бутылочками, затянутыми в высокие ботинки. Если в серии "Новый быт", пожалуй, еще и можно говорить о сатире, то здесь она уже почти неощутима. На рисунке "Сыпь, Семеновна, подсыпай, Семеновна!" - разгар кутежа. В центре листа - горячо и молодо отплясывающая пара, и зритель как будто слышит, как всплескивают ладони или отщелкивают такт штиблеты парня, ощущает змеиную гибкость оголенной спины, легкость движений его партнерши. От серии "Панель революции" до рисунков "Любовь шпаны" сам лебедевский стиль проделал заметную эволюцию. Фигуры матроса и девушки на рисунке 1922 года еще составлены из самостоятельных пятен - пятен туши различной фактуры, подобных тем, какие были в "Гладильщицах", но более обобщенных и броских. В "Новом быте" сюда прибавлялись наклейки, превращавшие рисунок уже не в имитацию коллажа, но в настоящий коллаж. В изображении всецело господствовала плоскость, тем более, что, и по мнению самого Лебедева, хороший рисунок должен быть прежде всего "хорошо сидящим в бумаге". Однако в листах 1926-1927 годов на смену бумажной плоскости все более приходило изображенное пространство с его светотенью и предметным фоном. Перед нами уже не пятна, но постепенные градации света и тени. При этом движение рисунка заключалось не в "вырезывании и наклеивании", как это было и в "Нэпе" и в "Цирке", но в скольжении мягкой кисти или в стекании черной акварели. К середине 1920-х годов по пути ко все более свободному, или живописному, как его обычно называют, рисунку продвигались и многие другие рисовальщики. Здесь были и Н. Купреянов с его селищенскими "стадами", и Л. Бруни, и Н. Тырса. Рисунок уже не ограничивался эффектом "взятости", заостренным схватыванием "на кончик пера" все новых характерных типов, но словно сам вовлекался в живой поток действительности со всеми его переменами и эмоциональностью. В середине 20-х годов этот освежающий поток захлестнул уже сферу не только "уличной", но и "домашней" тематики и даже такие традиционные пласты рисунка, как рисование в мастерской с обнаженной человеческой фигуры. И какой же это был новый по всей своей атмосфере рисунок, в особенности, если сравнить его с аскетически строгим рисунком предреволюционного десятилетия. Если сопоставить, например, превосходные рисунки с обнаженной модели Н.Тырсы 1915 года и рисунки Лебедева 1926-1927 годов, поразит непосредственность лебедевских листов, сила их чувства.
Эта непосредственность лебедевских зарисовок с модели заставляла иных искусствоведов вспоминать о приемах импрессионизма. Сам Лебедев глубоко интересовался импрессионистами. В одном из его лучших рисунков в серии "Акробатка" (1926) кисть, напитанная черной акварелью, как будто сама и создает энергичное движение модели. Художнику достаточно уверенного мазка, чтобы отбросить в сторону левую руку, или одного скользящего прикосновения, чтобы устремить вперед направление локтя. В серии "Танцовщица" (1927), где световые контрасты ослаблены, ассоциации с импрессионизмом вызывает и стихия движущегося света. "Из пронизанного светом пространства, - пишет В.Петров, - подобно видению, появляются очертания танцующей фигуры" она "едва намечена легкими расплывающимися пятнами черной акварели", когда "форма превращается в живописную массу и неприметно сливается со световоздушной средой".
Само собой разумеется, что этот лебедевский импрессионизм уже не равен классическому импрессионизму. За ним всегда ощущаешь недавно пройденную мастером "выучку конструктивности". И Лебедев и само ленинградское направление рисунка оставались самими собой, ни на минуту не забывая ни о построенной плоскости, ни о рисуночной фактуре. В самом деле, создавая композицию рисунков, художник воспроизводил не пространство с фигурой, как это делал тот же Дега, но скорее одну эту фигуру, как будто сливая ее форму с форматом рисунка. Он едва заметно срезает верх головы и самый кончик ступни, из-за чего фигура не опирается о пол, но скорее "зацеплена" за нижний и верхний обрезы листа. Художник стремится максимально сблизить "фигурный план" и плоскость изображения. Жемчужный мазок его влажной кисти в равной мере принадлежит поэтому и фигуре и плоскости. Эти исчезающие легкие мазки, передающие и саму фигуру и как будто теплоту согретого около тела воздуха, одновременно воспринимаются и как единообразная фактура рисунка, ассоциируясь с мазками китайских рисунков тушью и представляясь глазу нежнейшими "лепестками", тонко приглаженными к поверхности листа. Более того, в лебедевских "Акробатках" или "Танцовщицах" присутствует ведь тот же холодок уверенно-артистического и чуть отстраненного подхода к модели, каким были отмечены персонажи серий "Новый быт" и "Нэп". Во всех этих рисунках сильна обобщенно-классическая основа, столь резко отличающая их от зарисовок Дега с их поэзией характерности или будничности. Так, в одном из блестящих листов, где балерина повернута к зрителю спиной, с правой ногой, поставленной на носок за левую (1927), ее фигура напоминает фарфоровую статуэтку со скользящими по поверхности полутенью и светом. По мнению Н. Лунина, художник нашел в балерине "совершенное и развитое выражение человеческого тела". "Вот он - этот тонкий и пластический организм - он развит, быть может, немного искусственно, но зато выверен и точен в движении, способный "сказать о жизни" больше, чем всякий другой, потому что в нем меньше всего бесформенного, несделанного, зыблемого случаем". Художника и в самом деле интересовал не самый балет, но наиболее выразительный способ "сказать жизни". Ведь каждый из этих ЛИСТОВ - это как бы лирическое стихотворение, посвященное поэтически ценному движению. Балерина Н.Надеждина, позировавшая мастеру для обеих серий, очевидно, очень помогала ему, останавливаясь в тех хорошо изученных ею "позициях", в которых жизненная пластичность тела раскрывалась наиболее впечатляюще.
Волнение художника как будто пробивается сквозь артистическую корректность уверенного мастерства, а затем невольно передается и зрителю. В той же великолепной зарисовке балерины со спины зритель с увлечением следит, как виртуозная кисть не столько изображает, сколько создает мгновенно застывшую на носках фигуру. Ее ноги, проведенные двумя "лепестками мазков", легко возносятся над точкой опоры, повыше - словно исчезающая полутень - настороженный разлет белоснежной пачки, еще выше - через несколько пропусков, придающих рисунку афористическую краткость, - необычайно чуткая, или "очень слышащая", спина танцовщицы и не менее "слышащий" поворот ее небольшой головы над широким размахом плеч.
Когда Лебедев фотографировался на выставке 1928 года, перед ним, казалось, лежала многообещающая дорога. Несколько лет напряженной работы словно подняли его на самые вершины графического искусства. Вместе с тем и в детских книжках 1920-х годов, и в "Танцовщицах" была, быть может, достигнута такая степень законченного совершенства, что от этих точек, пожалуй, уже не было пути развития. И в самом деле, лебедевский рисунок и, более того, - искусство Лебедева достигли здесь своей абсолютной вершины. Художник в последующие годы очень активно занимался живописью, очень много и в течение многих лет иллюстрировал детские книги. И вместе с тем все сделанное им в 1930-1950-х годах уже не шло в сравнение с шедеврами 1922-1927 годов, а повторять свои оставленные за плечами находки мастер, разумеется, и не пытался. В особенности недосягаемыми не только для самого художника, но и для всего искусства последующих лет остались лебедевские рисунки с женской фигуры. Если последующей эпохе и нельзя было приписать упадка в рисовании с обнаженной модели, то только потому, что она этими темами вообще не интересовалась. Лишь за последние годы как будто намечается перелом в отношении к этой самой поэтической и самой творчески благородной сфере рисунка, и если это так, то В. Лебедеву среди рисовальщиков нового поколения, быть может, и уготована еще новая слава.
Все дети любят сказки: любят слушать, как их рассказывают бабушки и мамы, а те, кто умеет читать, читают сами. Читают и рассматривают интересные, красочные картинки - иллюстрации, которые рассказывают о героях книги ничуть не меньше, чем текст самой сказки. А кто же создает эти иллюстрации? Ну конечно художники, художники - иллюстраторы.
Кто такие иллюстраторы? Это художники, которые рисуют иллюстрации для книг, помогающие понять содержание книжки, лучше представить её героев, их внешность, характеры, поступки, обстановку, в которой они живут...
По рисунку художника-иллюстратора сказки вы можете догадаться, даже не прочитав её, злые герои сказки или добрые, умные или глупые. В сказках всегда много фантазии, юмора, поэтому художник, иллюстрирующий сказку, должен быть немного волшебником, обладать чувством юмора, любить и понимать народное творчество.
Давай познакомимся с некоторыми художниками-иллюстраторами детских книг.
Иллюстрировать книги для детей начал с 1929 года. Его книга «Ладушки» в 1964 году была удостоена высшей награды - Диплома Ивана Фёдорова, а на Международной выставке в Лейпциге она получила серебряную медаль. Юрий Алексеевич был замечательным художником – сказочником, для его творчества были характерны доброта, спокойствие, юмор. С детства полюбил он яркую, весёлую дымковскую игрушку и не расставался с навеянными ею образами, перенося их на страницы книг.
В иллюстрациях Васнецова живёт простодушное восприятие мира, яркость и непосредственность: гуляют кошечки в розовых юбочках и зайцы в валенках, пляшет круглоглазый заинька, уютно горят огоньки в избах, где мыши не боятся кота, где такое нарядное солнце и облака, похожие на пушистые блины. Его картинки к фольклорным песенкам, потешкам и прибауткам нравятся всем малышам («Ладушки», «Радуга-дуга»). Он иллюстрировал народные сказки, сказки Льва Толстого, Петра Ершова, Самуила Маршака, Виталия Бианки и других классиков русской литературы.
Наверное, трудно найти человека, любящего детские книги и при этом не знакомого с иллюстрациями Евгения Михайловича Рачёва. Его по праву можно назвать одним из самых известных художников детской книги прошлого века.
Евгений Михайлович – художник-анималист, автор иллюстраций к русским, украинским, румынским, белорусским и другим народным сказкам, сказкам народов Севера, басням Ивана Крылова и Сергея Михалкова, сказкам Дмитрия Мамина-Сибиряка, произведениям Михаила Пришвина, Михаила Салтыкова-Щедрина, Льва Толстого, Виталия Бианки и т.д.
Его яркие, добрые и весёлые рисунки запоминаются сразу и навсегда. Самые первые сказки детства – «Колобок», «Курочка Ряба», «Три медведя», «Заюшкина избушка», «Коза-дереза» - остаются в памяти именно с иллюстрациями Евгения Рачёва.
«Чтобы делать рисунки к сказкам о животных, конечно, надо хорошо знать природу. Надо хорошо знать, как выглядят те звери и птицы, которых собираешься рисовать», - писал о своей работе художник.
Но звери, которых рисовал Евгений Михайлович, - не просто лисы и волки, зайцы и медведи. Их образы отражают человеческие эмоции, характеры, настроение. «Потому что в сказках животные похожи на разных людей: на добрых или злых, на умных или глупых, на озорных, весёлых, смешных» (Е. Рачёв).
Евгений Чарушин известный художник и писатель. Кроме своих собственных книг «Волчишко и другие», «Васька», «Про сороку» иллюстрировал произведения Виталия Бианки, Самуила Маршака, Корнея Чуковского, Михаила Пришвина и др.
Чарушин хорошо знал повадки и образы животных. В своих иллюстрациях он рисовал их с необычайной точностью и характерностью. Каждая иллюстрация индивидуальна, в каждой изображён персонаж с индивидуальным характером соответствующим определённой ситуации. «Если нет образа, так и изображать нечего», - говорил Евгений Чарушин. – «Я хочу понять животное, передать его повадку, характер движения. Меня интересует его мех. Когда ребёнок хочет пощупать моего зверёнка, - я рад. Мне хочется передать настроение животного, испуг, радость, сон и т.п. Всё это надо наблюдать и почувствовать».
У художника свой метод иллюстрирования - чисто живописный. Он рисует не контурно, а необычайно искусно, пятнами и штрихами. Зверь может быть изображён просто «лохматым» пятном, но в этом пятне ощущается и настороженность позы, и характерность движения, и особенность фактуры - упругость поднятой дыбом длинной и жёсткой шерсти вместе с пуховой мягкостью густого подшёрстка.
Последней книгой Е.И. Чарушина стали «Детки в клетке» С.Я. Маршака. А в 1965 году ему посмертно была присуждена золотая медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге.
Май Митурич знаменит, в первую очередь, как великолепный график и художник-иллюстратор книг. Он не просто художник, но ещё и путешественник. Самый большой успех принесло ему сотрудничество с Геннадием Снегирёвым. Совместно они совершали поездки на Север, Дальний Восток, после которых появились рассказы и рисунки к ним. Наиболее удачные книги «Про пингвинов» и «Пинагор» удостоены дипломов за лучшее оформление.
Май Петрович прекрасный рисовальщик. Он рисует восковыми мелками, акварелью. Митурич выбирает такой тип иллюстрации, при котором ни цвет, ни объём, ни тени не нарушают общей гармонии рисунка и белого листа. Он продуманно выбирает 2-3 цвета жёлтый, синий, чёрный и рисует, не смешивая цвета. Избегает прямого сходства цвета с натурой, цвет у него условен.
В рассказах о природе мягкие тона, прозрачные акварели усиливают ощущение тишины, спокойствия, которое испытывает человек в природе.
Художник оформил около 100 книг для детей. Среди них иллюстрации к произведениям Корнея Чуковского, Самуила Маршака, Геннадия Снегирева, Агнии Барто, Сергея Михалкова, Редьярда Киплинга, Льюис Кэрролла, Сергея Аксакова, «Одиссее» Гомера, «Японским народным сказкам».
Творческая деятельность Льва Алексеевича Токмакова многообразна: он не только уделяет много времени работе с детской книгой, но работает и в станковой графике - им создано несколько десятков автолитографий и множество рисунков, он нередко выступает в печати как журналист, критик и детский писатель. И всё же главное место в творчестве художника занимает книжная иллюстрация - более сорока лет он рисует детские книжки. На страницах книг появляются очень странные существа. Уж не игрушки ли это? Серебристый волк, медведь с шариками вместо ушей? Художник рисует силуэтом, цветовым пятном, сознательно использует приём «рукотворности». Его рисунки начисто лишены бытовых подробностей и описательности. Чуть-чуть синей краски - озеро, чуть-чуть темно-зелёной - лес. Ещё интересный приём художника - его герои не движутся, они застыли на месте. Они подобны своим прообразам на лубках и прялках, оттуда родом Токмаковские звери.
Подлинным открытием в области искусства детской книги стали созданные им иллюстрации к книгам: Джанни Родари «Сказки по телефону», Астрид Линдгрен «Пеппи Длинный чулок», Ирины Токмаковой «Ростик и Кеша», Виталия Бианки «Как муравьишка домой спешил», к произведениям Валентина Берестова, Бориса Заходера, Сергея Михалкова и многих других.
Владимир Сутеев один из первых советских художников-мультипликаторов, режиссёр и сценарист мультфильмов. С середины 40-х годов обратился к детской книге, как автор рисунков и текстов. Мультипликация наложила свой отпечаток на творчество художника: его звери стали комичными, забавными, потешными. Мы видим богатство действия. Главное для него - показать характер героя, его настроение. Рисунки наполнены интересными деталями, подчеркивающими мягкий юмор сказок. Чаще всего художник использует под иллюстрацию часть страницы, органично сочетая рисунок и текст.
Благодаря его перу читатель получил прекрасные иллюстрации книг Джанни Родари «Приключения Чиполлино», норвежского писателя Альфа Прейсена «Весёлый Новый год», венгерской писательницы Агнеш Балинт «Гном Гномыч и Изюмка», американской писательницы Лилиан Муур «Крошка Енот и тот, кто сидит в пруду».
Владимир Григорьевич Сутеев сам сочинял свои сказки. «Пишу я правой рукой, а рисую - левой. Так что правая по большей части свободна, вот я и придумал для неё занятие». В 1952 году вышла первая книжка за авторством самого Сутеева, «Две сказки про карандаш и краски». С этих пор он пишет сценарии для мультфильмов, иллюстрирует книги, выступает как режиссёр и сценарист.
Среди изданных книг с иллюстрациями Владимира Сутеева, такие как: «Это что за птица?», «Цыплёнок и утёнок», «Палочка-выручалочка», «Усатый-полосатый», «Дядя Стёпа», «Весёлое лето», «Весёлый Новый год», «Приключения Пифа», «Айболит», «Яблоко», «Тараканище», «Медвежонок-невежа», «Упрямый лягушонок», «Котёнок, который забыл, как надо просить есть», «Одни неприятности», «Спускаться легче», «Где лучше бояться?», «Середина сосиски», «Так не честно», «Хорошо спрятанная котлета», «Тень всё понимает», «Секретный язык», «Однажды утром», «Ромашки в январе», «Как щенок Тявка учился кукарекать», и др.
Художник превратил своё рисование в какую-то игру, где существует не реальный, а условный мир, позволяющий ему выстраивать на листе свою сказочную страну. Невозможно не поддаться обаянию его героев.
Виктор Александрович рассказывает: «Меня цветом не заинтересуешь, я - дальтоник, меня только человеческим характером».
Герои его рисунков всегда вызывают улыбку – добрую и ироничную. Легко узнаваемые, полные доброго юмора и душевной теплоты рисунки Чижикова стали известны миллионам читателей всех возрастов, а в 1980 году он придумал и нарисовал медвежонка Мишу - талисман Московских олимпийских игр, который сразу же стал одним из самых популярных рисованных персонажей в стране.
Его иллюстрации украшали книги практически всех классиков советской детской литературы - Агнии Барто, Сергея Михалкова, Бориса Заходера, Самуила Маршака, Николая Носова, Эдуарда Успенского и многих других как отечественных, так и зарубежных авторов.
Родилась в Нижнем Новгороде, в 1921 году училась в Москве в высших художественно-технических мастерских и институте. Единственный советский художник, удостоенный в 1976 году премии имени Г. Х. Андерсена за творчество в области детской иллюстрации.
Талантливая и самобытная художница выработала свой живописный язык. Суть его в открытом звучании цвета, в умении видеть мир широко и декоративно, в смелости рисунка и композиции, введении сказочно-фантастических элементов. С детства видя расписные ложки и короба, ярко раскрашенные игрушки она была очарована совсем другой, неведомой техникой, совсем другим способом крашения. У Мавриной включён в иллюстрацию даже текст (первая и последняя строки пишутся от руки, герои выделяются, обводятся яркой чертой). Рисует гуашью.
Особое место в её творчестве заняло иллюстрирование книг для детей. Наиболее известно оформление сказок А. С. Пушкина: «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях», «Руслан и Людмила», «Сказки», а также сборники «По щучьему велению», «Русские сказки», «За тридевять земель». Татьяна Алексеевна Маврина выступала и как иллюстратор собственных книг: «Сказочные звери», «Пряники пекутся, коту в лапы не даются», «Сказочная азбука».
Сказка интересовала его всю жизнь. Он легко и с наслаждением фантазировал, одну и ту же сказку мог иллюстрировать несколько раз и каждый раз по-новому.
Владимир Конашевич рисовал иллюстрации к сказкам разных народов: русским, английским, немецким, китайским, африканским.
Первая книжка с его иллюстрациями «Азбука в картинках» вышла в 1918 году. Получилась она случайно. Художник рисовал для своей маленькой дочери разные смешные картинки. Потом стал рисовать картинки на каждую букву алфавита. Кто-то из издателей увидел эти рисунки, они им понравились и были напечатаны.
Глядя на его рисунки, ощущаешь, как художник сам смеётся вместе с детьми.
Он очень смело обращается с книжной страницей, не разрушая её плоскости, он делает её безграничной, с удивительным мастерством изображает реальные и самые фантастические сцены. Текст не существует отдельно от рисунка, он живёт в композиции. В одном случае он отмечен рамкой из цветочных гирлянд, в другом -окружён прозрачным мелким рисунком, в третьем - на цветном фоне тонко связан окружающими цветовыми пятнами. Его рисунки пробуждают не только воображение, юмор, но и формируют эстетическое чувство и художественный вкус. В иллюстрациях Конашевича нет глубокого пространства, рисунок всегда приближен к зрителю.
Книги, которые оформлял Конашевич, были яркими, праздничными и доставляли детям огромную радость.
Большое внимание уделял художник искусству оформления книги. Он был одним из первых, кто начал рисовать иллюстрации к русским народным сказкам и былинам.
Работал он над книгами небольшого объёма, так называемыми «книжками-тетрадками», и оформлял их так, чтобы всё в этих книжках: текст, рисунки, орнамент, обложка – составляло единое целое. И иллюстрациям в них было отведено столько же места, сколько и тексту.
Иван Яковлевич Билибин разработал систему графических приёмов, которые дали возможность объединять иллюстрации и оформление в одном стиле, подчинив их плоскости книжной страницы.
Характерные черты билибинского стиля: красота узорного рисунка, изысканная декоративность цветовых сочетаний, тонкое зрительное воплощение мира, сочетание яркой сказочности с чувством народного юмора и др.
Он выполнил иллюстрации к русским народным сказкам «Царевна-лягушка», «Пёрышко Финиста-Ясна Сокола», «Василиса Прекрасная», «Марья Моревна», «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», «Белая уточка», к сказкам А. С. Пушкина – «Сказка о царе Салтане», «Сказка о золотом петушке, «Сказка о рыбаке и рыбке» и многим другим.
Художники-иллюстраторы детских книг. Кто они авторы самых любимых картинок
Что толку в книжке, – подумала Алиса
– если в ней нет ни картинок, ни разговоров?
«Приключения Алисы в стране чудес»
Удивительно, но у детской иллюстрации России (СССР)
есть точный год рождения - 1925 год. В этом году
был создан отдел детской литературы в Ленинградском
государственном издательстве (ГИЗе). До этого книги
с иллюстрациями специально для детей не издавались.
Кто они – авторы самых любимых, красивых иллюстраций, которые остались в памяти с самого детства и нравятся нашим детям?
Узнавайте, вспоминайте, делитесь своим мнением.
Статья написана с использованием рассказов родителей нынешних малышей и отзывов к книгам на сайтах книжных интернет-магазинов.
Владимир Григорьевич Сутеев
(1903-1993, Москва) - детский писатель, художник-иллюстратор и режиссёр-мультипликатор. Его добрые, веселые картинки похожи на кадры из мультфильма. Немало сказок рисунки Сутеева превратили в шедевры.
Так, например, далеко не все родители, считают произведения Корнея Чуковского необходимой классикой, и большая часть из них не считает его произведения талантливыми. Но сказки Чуковского, проиллюстрированные Владимиром Сутеевым, хочется держать в руках и читать детям.
Борис Александрович Дехтерёв (1908-1993, Калуга, Москва) – народный художник, советский график (считается, что «Школа Дехтерёва» определила развитие книжной графики страны), иллюстратор. Работал преимущественно в технике карандашного рисунка и акварели. Старые добрые иллюстрации Дехтерёва – это целая эпоха в истории детской иллюстрации, многие иллюстраторы называют Бориса Александровича своим учителем.
Дехтерёв проиллюстрировал детские сказки Александра Сергеевича Пушкина, Василия Жуковского, Шарля Перро, Ганса Христиана Андерсена. А также произведения других русских писателей и мировых классиков, например, Михаила Лермонтова, Ивана Тургенева, Уильяма Шекспира.
Николай Александрович Устинов (1937г.р., Москва), его педагогом был Дехтерёв, а многие современные художники-иллюстраторы уже Устинова считают своим учителем.
Николай Устинов – народный художник, иллюстратор. Сказки с его иллюстрациями издавались не только в России (СССР), но и в Японии, Германии, Корее и других странах. Почти триста произведений проиллюстрировал знаменитый художник для издательств: «Детская литература», «Малыш», «Художник РСФСР», издательств Тулы, Воронежа, Санкт-Петербурга и других. Работал в журнале Мурзилка.
Самыми любимыми для детей остаются иллюстрации Устинова к русским народным сказкам: Три медведя, Маша и медведь, Лисичка сестричка, Царевна-лягушка, Гуси-лебеди и многим другим.
Юрий Алексеевич Васнецов (1900-1973, Вятка, Ленинград) - народный художник и иллюстратор. Его картинки к фольклорным песенкам, потешкам и прибауткам нравятся всем малышам (Ладушки, Радуга-дуга). Он иллюстрировал народные сказки, сказки Льва Толстого, Петра Ершова, Самуила Маршака, Виталия Бианки и других классиков русской литературы.
Покупая детские книги с иллюстрациями Юрия Васнецова обращайте внимание, чтобы рисунки были четкими и в меру яркими. Пользуясь именем известного художника, в последнее время часто издают книги с нечеткими сканами рисунков или с повышенной неестественной яркостью и контрастностью, а это не очень хорошо для детских глаз.
Леонид Викторович Владимирский (1920 г.р., Москва) - русский график и самый популярный иллюстратор книг про Буратино А. Н. Толстого и про Изумрудный город А. М. Волкова, благодаря которым он получил широкую известность в России и странах бывшего СССР. Рисовал акварелью. Именно иллюстрации Владимирского многие признают классическими для произведений Волкова. Ну а Буратино в том виде, в котором его знает и любит уже несколько поколений детей, бесспорно его заслуга.
Виктор Александрович Чижиков
(1935 г.р., Москва) - народный художник России, автор образа медвежонка Мишки, талисмана летних Олимпийских игр 1980 года в Москве. Иллюстратор журнала «Крокодил», «Весёлые картинки», «Мурзилка», много лет рисовал для журнала «Вокруг света».
Чижиков проиллюстрировал произведения Сергея Михалкова, Николая Носова (Витя Малеев в школе и дома), Ирины Токмаковой (Аля, Кляксич и буква "А"), Александра Волкова (Волшебник изумрудного города), стихи Андрея Усачева, Корнея Чуковского и Агнии Барто и другие книги.
Справедливости ради стоит отметить, что иллюстрации Чижикова довольно специфические и мультяшные. Поэтому далеко не все родители предпочитают покупать книги с его иллюстрациями, если есть альтернатива. Например, книги «Волшебник изумрудного города» многие предпочитают с иллюстрациями Леонида Владимирского.
Николай Эрнестович Радлов (1889-1942, Санкт-Петербург) - русский художник, искусствовед, педагог. Иллюстратор детских книг: Агнии Барто, Самуила Маршака, Сергея Михалкова, Александра Волкова. Радлов с большой охотой рисовал для малышей. Самая его известная книга – комиксы для малышей «Рассказы в картинках». Это книга-альбом с веселыми историями про зверей и птиц. Прошли годы, но сборник до сих пор очень популярен. Рассказы в картинках неоднократно переиздавались не только в России, но и в других странах. На международном конкурсе детской книги в Америке в 1938 году книга получила вторую премию.
Алексей Михайлович Лаптев (1905-1965, Москва) - художник-график, книжный иллюстратор, поэт. Работы художника находятся во многих региональных музеях, а также в частных коллекциях в России и за рубежом. Иллюстрировал «Приключения Незнайки и его друзей» Николая Носова, «Басни» Ивана Крылова, журнал «Веселые картинки». Книга с его стихами и картинками «Пик, пак, пок» очень любима уже ни у одного поколения детей и родителей (Брифф, жадный мишка, жеребята Черныш и Рыжик, пятьдесят зайчат и другие)
Иван Яковлевич Билибин (1876-1942, Ленинград) - русский художник, книжный иллюстратор и театральный оформитель. Билибин проиллюстрировал большое количество сказок, в том числе Александра Сергеевича Пушкина. Разработал свой стиль – «билибинский» - графическое представление с учетом традиций древнерусского и народного искусства, тщательно прорисованный и подробный узорчатый контурный рисунок, расцвеченный акварелью. Стиль Билибина стал популярен и ему стали подражать.
Сказки, былины, образы древней Руси для многих уже давно неразрывно связаны с иллюстрациями Билибина.
Владимир Михайлович Конашевич
(1888-1963, Новочеркасск, Ленинград) – русский художник, график, иллюстратор. Детские книги иллюстрировать начал случайно. В 1918 году его дочери было три года. Конашевич нарисовал для нее картинки на каждую букву алфавита. Один из знакомых увидел эти рисунки, они ему понравились. Так была напечатана «Азбука в картинках» - первая книга В. М. Конашевича. С тех пор художник стал иллюстратором детских книг.
С 1930 годов иллюстрирование детской литературы стало главным делом его жизни. Конашевич иллюстрировал также взрослую литературу, занимался живописью, рисовал картины в полюбившейся ему специфической технике - тушью или акварелью по китайской бумаге.
Основные работы Владимира Конашевича:
- иллюстрация сказок и песен разных народов, причем некоторые были иллюстрированы несколько раз;
- сказки Г.Х. Андерсена, Братьев Гримм и Шарля Перро;
- «Старик-годовик» В. И. Даля;
- произведения Корнея Чуковского и Самуила Маршака.
Последней работой художника было иллюстрирование всех сказок А. С. Пушкина.
Анатолий Михайлович Савченко
(1924-2011, Новочеркасск, Москва) - мультипликатор и художник-иллюстратор детских книг. Анатолий Савченко был художником-постановщиком мультфильмов "Малыш и Карлсон" и "Карлсон вернулся" и автором иллюстраций к книгам Линдгрен Астрид. Самые известные мульт-работы с его непосредственным участием: Мойдодыр, приключения Мурзилки, Петя и Красная шапочка, Вовка в Тридевятом царстве, Щелкунчик, Муха-Цокотуха, попугай Кеша и другие.
Дети знакомы с иллюстрациями Савченко по книгам: «Хрюшка обижается» Владимира Орлова, «Домовенок Кузя» Татьяны Александровой, «Сказки для самых маленьких» Геннадия Цыферова, «Маленькая Баба-Яга» Пройслер Отфрид, а также книг с аналогичными мультфильмам произведениями.
Олег Владимирович Васильев
(1931 г.р., Москва). Его работы находятся в собраниях многих музеев искусств России и США, в т.ч. в Государственной Третьяковской галерее в Москве. С 60-х годов более тридцати лет занимался оформлением детских книг в содружестве с Эриком Владимировичем Булатовым (1933 г.р., Свердловск, Москва).
Наиболее известны иллюстрации художников к сказкам Шарля Перро и Ганса Андерсена, стихотворениям Валентина Берестова и сказкам Геннадия Цыферова.
Борис Аркадьевич Диодоров (1934 г.р., Москва) - народный художник. Любимая техника - цветной офорт. Автор иллюстраций ко многим произведениям русской и зарубежной классики. Наиболее известны его иллюстрации к сказкам:
- Ян Экхольм «Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие»;
- Сельма Лагерлеф «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями»;
- Сергей Аксаков «Аленький цветочек»;
- произведения Ганса Христиана Андерсена.
Диодоров проиллюстрировал более 300 книг. Его работы выходили в свет в США, Франции, Испании, Финляндии, Японии, Южной Корее и др. странах. Работал главным художником издательства «Детская литература».
Евгений Иванович Чарушин (1901-1965, Вятка, Ленинград) – график, скульптор, прозаик и детский писатель-анималист. В основном иллюстрации исполнены в манере свободного акварельного рисунка, немного с юмором. Нравятся детям, даже малышам. Известен иллюстрациями животных, которые он нарисовал к своим собственным рассказам: «Про Томку», «Волчишко и другие», «Никитка и его друзья» и многим другим. Иллюстрировал также других авторов: Чуковского, Пришвина, Бианки. Самая известная книга с его иллюстрациями «Детки в клетке» Самуила Яковлевича Маршака.
Евгений Михайлович Рачев (1906-1997, Томск) – художник-анималист, график, иллюстратор. Иллюстрировал преимущественно русские народные сказки, басни и сказки классиков русской литературы. В основном иллюстрировал произведения, в которых главные герои – животные: русские сказки про зверей, басни.
Иван Максимович Семёнов
(1906-1982, Ростов-на-Дону, Москва) – народный художник, график, карикатурист. Семенов работал в газетах «Комсомольская правда», «Пионерская правда», журналах «Смена», “Крокодил» и других. Ещё в 1956 году по его инициативе был создан первый в СССР юмористический журнал для маленьких детей - «Весёлые картинки».
Самые известные его иллюстрации: к рассказам Николая Носова о Коле и Мишке (Фантазеры, Живая шляпа и другие) и рисунки «Бобик в гостях у Барбоса».
Имена некоторых других известнейших современных российских иллюстраторов детских книг:
- Вячеслав Михайлович Назарук (1941 г.р., Москва) – художник-постановщик десятков мультипликационных фильмов: Крошка Енот, Приключения кота Леопольда, Мама для мамонтенка, сказы Бажова и иллюстратор одноименных книжек.
- Надежда Бугославская (биографическую информацию автор статьи не нашла) – автор добрых красивых иллюстраций ко многим детским книгам: Стихи и песни матушки гусыни, стихотворения Бориса Заходера, произведения Сергея Михалкова, произведения Даниила Хармса, рассказы Михаила Зощенко, «Пеппи Длинный чулок» Астрид Линдгрен и другим.
- Игорь Егунов (биографическую информацию автор статьи не нашла) – современный художник, автор ярких, хорошо прорисованных иллюстраций к книгам: «Приключения барона Мюнхгаузена» Рудольфа Распе, «Конек-горбунок» Петра Ершова, сказок Братьев Гримм и Гофмана, сказки о русских богатырях
- Евгений Антоненков
(1956 г.р., Москва) - художник-иллюстратор, любимая техника акварель, перо и бумага, смешанная техника. Иллюстрации современные, необычные, выделяются среди прочих. Одни смотрят на них с безразличием, другие влюбляются в веселые картинки с первого взгляда.
Самые известные иллюстрации: к сказкам о Винни-Пухе (Алан Александр Милн), «Русские детские сказки», стихам и сказкам Самуила Маршака, Корнея Чуковского, Джанни Родари, Юнны Мориц. «Глупая лошадь» Владимира Левина (английские старинные народные баллады), проиллюстрированная Антоненковым – одна из самых популярных книг уходящего 2011 года.
Евгений Антоненков сотрудничает с издательствами Германии, Франции, Бельгии, США, Кореи, Японии, постоянный участник престижных международных выставок, лауреат конкурса «Белая Ворона» (Болонья, 2004), обладатель диплома «Книга года» (2008).
- Игорь Юльевич Олейников (1953 г.р., Москва) – художник-аниматор, преимущественно работает в рисованной анимации, иллюстратор книг. Удивительно, но столь талантливый современный художник не имеет специального художественного образования.
В анимации Игорь Олейников известен по фильмам: «Тайна третьей планеты», «Сказка о царе Салтане», «Мы с Шерлоком Холмсом» и другим. Работал с детскими журналами «Трамвай», «Улица Сезам» «Спокойной ночи, малыши!» и другими.
Игорь Олейников сотрудничает с издательствами Канады, США, Бельгии, Швейцарии, Италии, Кореи, Тайваня и Японии, участвует в престижных международных выставках.
Самые известные иллюстрации художника к книгам: «Хоббит, или Туда и Обратно» Джона Толкина, «Приключения барона Мюнхгаузена» Эриха Распе, «Приключения мышонка Десперо» Кейт ДиКамилло, «Питер Пэн» Джеймса Барри. Последние книги с иллюстрациями Олейникова: стихи Даниила Хармса, Иосифа Бродского, Андрея Усачева.
А м
не очень хотелось познакомить Вас, с художниками иллюстраторами, вспомнить наше с Вами детство и порекомендовать молодым родителям.
(текст) Анна Агрова
Вам также будет интересно:
Е.М.Рачев. Иллюстрации к русским сказкам
Храбрые коты. Художник Александр Завалий
Художница Варвара Болдина
